Воспоминания о белой горячке

Строитель – руки золотые,
И как мужчина – хоть куда,
Терпел я муки непростые
От непомерного труда.

Сарай воздвигли и коровник,
Что любо-дорого взглянуть;
День Валентина был виновник,
Решили малость отдохнуть.

Бригадой пили три недели,
Скучая, брагу-дребедень
И завязать уже хотели –
Международный Женский День.

Восьмого выпить я обязан,
Свиней для этого продал,
Любовью к женщинам привязан,
От них то я и пострадал.

Недели две еще минули,
Недолго был веселью рад:
Как бригадира помянули –
Встал самогонный аппарат.

На третий день моя подруга
Меня жестоко предала:
Мне из безденежного круга
Опохмелиться не дала.

Поставил много я капканов,
Но снова ночью не спалось:
Всех змей, мышей и тараканов
Поймать никак не удалось.

Совсем замучил призрак верткий –
Писклявым голосом ругал,
Я прогонял его отверткой –
Он занавески поджигал.

Через забор залез «грабитель»
И скалил мне беззубый рот.
Чтоб защитить свою обитель
Я взял топор – и в огород.

Потом соседи все наврали,
Мне страх «03» набрать помог,
Здесь всех чертей моих забрали
И посадили под замок.

Такое даже не приснится:
Меня связали и потом,
Я думал это психбольница,
А оказалось что дурдом.

Средь идиотов я валялся,
Себя в руках не удержал,
Дежурный врач ко мне являлся
И сульфазином угрожал.

Открыл мне тайну шизофреник,
Что где-то здесь подземный ход,
И даже дал немного денег
На антиáлкогольный код.

Зав. отделением услышал,
Что теща мне приносит вред,
Сказал, что я «еще не вышел
Через резидуальный бред».

Тоску такую не осилить,
Собрался было в магазин,
Но доктор мой, Иван Василич,
Назначил в зад аминазин.

Когда выписываться буду –
Назад в Довольное вернусь,
Врачей до смерти не забуду,
Со всей деревней обнимусь.

Я трезвой жизни обещанье
В тот день отметить поспешу,
И, обернувшись на прощанье,
Листом больничным помашу.