Февраль

Эпиграф:

Ночной звонок прервал дремоту,
Встаю, предчувствуя конец:
Ужель сегодня умер кто-то?
Нет, сам на проводе мертвец.
(автор неизвестен)

 I

Историю эту когда-то
Услышал от старших врачей,
Чья жизнь на рассказы богата,
Под дым сигаретных речей.

В те дни, как зима угасает,
Лишь ночь обмотает бинтом,
Луна тени все разбросает,
Приходит печальный фантом.

В больнице, плененной лесами,
Метель раздвигая плечом,
Один бродит меж корпусами,
Но чаще с дежурным врачом.

В шестое пройдя отделенье,
Подняв занавески в углу,
В раздумьях стоит приведенье,
Пытая оконную мглу.

Такое увидит не каждый,
Лишь тот, кому это дано,
До края дошел кто однажды,
Где жизни порвалось звено.

Его замечают больные,
Не вынеся правил игры;
Своею судьбой отставные,
В другие поверив миры.

С бородкой и в белом халате,
С приятным серьезным лицом,
Проходит по каждой палате
И давит на веки свинцом.

Проверив всех вновь поступивших,
Припадки, давления криз,
В безумии душу пропивших,
Садится писать эпикриз.

Мелькает пером по бумаге,
С дежурным врачом говоря
О жизни, трудах и отваге,
Пока не забрезжит заря.

 II

Конечно, я в сказки не верю,
Но снова приходит февраль,
Пролазает вечер под дверью
И мысли уходят в спираль.

Сегодня черед мой наступит:
Я жребием выброшен в ночь.
Быть может, работа притупит
Все то, что нельзя превозмочь.

Вновь звезды в решетках считая,
Я жду в ординаторской сна.
Но тщетно: Луна золотая
Опять каплей крови красна.

А он в коридорах холодных
Пройдет в стороне от зеркал,
Устав от скитаний бесплодных,
Не видя того, что искал.

«Что нового в призрачном мире?» –
Наверное, спросит меня;
– «Все ищешь спасения в лире?»,
И страх набегает, звеня.

Но нет в бесконечности толка:
Пока его час не пробил
Он помнит одно имя – Ольга,
Которое раньше любил.

Проносятся мимо минуты,
Бегут незаметно года,
Он ходит один почему-то,
Её потеряв навсегда.

 III

Уж полночь. Дыхание рядом,
И тень за спиной промелькнет;
Он вечность подарит мне взглядом,
Лишь только навстречу шагнет.

И давит на сердце тревога,
Что тот, кто был проклят судьбой
Коснется плеча у порога
И в даль позовет за собой.

«Пойдем, жизнь – иллюзия только,
Как опия горький дурман;
В ней не было смысла нисколько,
Любовь это самообман».

Но утро летит в отделенье,
И снова приемный покой,
Ночное пишу поступленье
В журнале нетвердой рукой.

Один я в объятьях рассвета,
И сон мой уже не причем,
В котором ждет призрак ответа,
Скрипя отделений ключом…


02.2003