2. Ярило

Несут меня в темноту темноты,
костры горят, костры,
носилки мягки,
дни быстры.
Ночь на Ивана – последняя ночь,
беспокойная ночь,
ночь моей смерти
ночью зачертим.
Слаб я, слаб,  только могуч мой ки,
несгибаем торчит,
а у реки – не старики,
парни и девки, бабы и мужики –
не бирючи,
игры, смех, бои на кулачки,
и мой огромный стоит ки…
В сон кл;нит,
дрёма заст;вит, всп;мнит…

Солнце смотрит нА лето.
В белой епанче,
удаль силой нАлита
саженью в плече.
Белый конь волнуется,
удил; жуёт,
всплётну – повинуется,
силу познаёт.
Ветром - кудри русые,
колдовской венок,
баса рыжеусая,
ржавый колосок.
Девушку встречаю я -
ждёт меня успех
до любви венчания,
до любви утех.
Жаром лета веемом
будет муж буян,
и без хмеля хмелен он,
и без пива пьян.
И от возбуждения
стонет мать-земля,
оплодотворения
стиснута петля…

Чую, то жар,
то факелы, то факелы, огоньки,
сгорает шестиглазие Стожар,
опускается, сгорая, мой могучий ки…
Год ополовинен, видн;
зимы белизна,
кончилась весна.
Умираю – знаю! – не увижу,
птичьим криком судьбу возненавижу:
скатится в реку, изойдет в рассвет
лето свастикой горящего колеса,
поплывут венки-огоньки –
с;дьбы вечной реки,
кончатся и начнутся чудеса,
возгорится папоротника цветь…
Смерть…

апрель-май 2005