Тебя покинуть в предрассветный час

Тебя покинуть в предрассветный час,
Когда уже ступени зазвучат,
Зовя меня обратно, в сумрак тминный,
Когда отчасти горестно, подчас
Напыщенно, тревожно прокричат
О безысходной славе муэдзины.

Стекольщик под твоим пройдя окном
Тебе поставит лучшую замену
Меня, я не мерцаю за стеклом,
Как истинный. и муэдзин о том,
Твердил во мрак, как истинный неверный.
И часовщик так опытно возьмет
Поломанные временем пружины,
И хронос, разливаемый в кувшины,
Отдушиной на душу потечет.

Я буду там, где дальние моря,
Так странно, но идут на дальний берег.
Ни господа, ни госсекретаря
Не слушая, я буду покорять
Пространства столь изведанных Америк.
На берегу в какой-то странный час,
Когда меня поймут другие люди,
И на поруки, тот закат, пленясь
Моей улыбкой, передаст меня,
Уверенный в несбудущемся чуде, -
Я буду там Тобою заручась
И обручаясь, обречен на связь,
Как в небесами выделенной ссуде.
Пространства пролегающие меж,
(Как школьник поступающий в колледж
До одури измеривший падеж),
Я буду измерять ежеминутно
По карте мира, где как никогда
Сплетутся, удаляясь города.
Бравада и моя белиберда
Не стоят фунта,
Перед моей же бархатной тоской,
Когда я буду видеть город твой
Моими беспокойными глазами,
Когда за чудо выданное мне,
Я города свои измерю вне,
Им данной долготе и ширине,
Твоими удивленными шагами.

Как странно знать - ты выйдешь на балкон
Из прочих обитателей окон,
Из прочих обывателей времен,
Под этим небом и увидишь тоже
Медведицу, и сигаретный дым
Она вдохнет и размешав с моим
Одна увидит Иерусалим,
И отразит седьмой звездой на коже.

И муэдзин опять витиевато
кричит во тьму и бьется о стекло,
Двух жизней поступающих назло
Законам равноденствия бессменным,
Его протяжный плач в тот ранний час,
Когда я уходил к огням заката
Чужого...
Но моторы прорычат,
Копытами кентавры отстучат,
Бросающим сквозь ночь две пары глаз,
Заблудшие мелодии Вселенной.