Ноктюрн

Планета была третьего разряда: супер-изыски техники на ней отсутствовали, но это позволяло ее обитателям в какой-то мере оставаться собой.
Они жили в высоком доме на пятом этаже, и за окнами у них было ярко-голубое или темно-синее небо. Никаких иных примет погоды, кроме ночи и дня. Она улыбалась: "Мы живем в небе". Камерный рай для двоих, чьи бури в прошлом и дети устроены.
Высокий седой мужчина любил читать в кресле-качалке, маленькая женщина -- свернувшись клубком на большой тахте. Готовили они по очереди: часто у него получалось гораздо лучше.
А еще он был дворником. Просыпался рано, едва забрезжит рассвет сквозь прозрачные разводы занавески, нежно целовал ее в шею, осторожно поправлял одеяло и уходил, закурив сигарету, разгребать шуршащее золотом утро или волшебные полутона снегового покрывала.
Он был философ. Ему нравилось, что дети и взрослые улыбаются ему навстречу, и он отвечал им такой же чистой улыбкой.
Ему нравилось варить кофе и будить ее к завтраку. Жизнь катилась медленно и неспешно.
Вечером, едва комната погружалась в сумерки, она любила зажигать свечу и долго смотреть на колеблющийся язычок пламени.
Они обретали друг друга, и пространство комнаты наполнялось музыкой. Всякий раз это была совершенно иная интерпретация мелодии, хорошо известной обоим. Когда он засыпал, она любила ловить щекой его дыхание. Потом осторожно высвобождалась и шла на кухню.
Проходила сквозь пестрый рисунок обоев и полотно с восточным сюжетом, оказывалась в маленькой мастерской. Покорная движению ее руки, открывалась витрина с разными образцами. Она думала, перебирала пальцами ткань. Останавливалась на багрянце с золотом или переливах оттенков белого, ласкала зеленый шелк нежных листьев.
Опять возвращалась к белому и принималась кроить снежные хлопья...
***
Планета была из третьего разряда -- поскольку оба провалили задание, но блестяще справились с побочной программой: восстановление эмоции "любовь". Совет консулов был единодушен: "Планета третьего разряда, из памяти оставить единственное желание". Проходя транс-коридор, он вспоминал рассказ Веллера, который очень нравился ему там, на Земле, -- "Хочу быть дворником". Она попросила только об одном: вносить смысл в его существование.
***
Мурлыкая себе под нос, она заправляла образцы в камертон мечты. Потом меняла одежду прохожим, колдовала над выражением лиц...
Впрочем, его мало интересовали детали.
Многое приходилось импровизировать -- супер-изыски техники не полагались третьим планетам. А неудачникам, пусть даже талантливым, не светило ничего, кроме одиночества. Потому свой мир ей приходилось еженощно отстраивать заново.
***
Он приходил усталый и довольный, от него вкусно тянуло морозным воздухом. "Просыпайся, милая, с первым снегом!"
***
Когда они обретали друг друга, пространство комнаты заполнял ноктюрн...