Ненаписаный роман

Пролог.

- Я уезжаю.
- Куда?
- В Штаты.
- Зачем?
- Учиться и работать.
- Послушай, зачем ты меня обманываешь? Ведь я же знаю, что ты едешь к ней.
- Я не скрывал этого от тебя никогда. Ты всегда это знала.
- Но зачем? Зачем ты это делаешь?
- Я должен, понимаешь, должен. Я обещал...
- А я?
- Ты? Ты молодая и красивая. И, к тому же, очень умная. Тебе стоит буквально щелкнуть пальцами, и у твоих ног будет полмира. А у нее я – последняя надежда, понимаешь?
- Зачем мне нужны полмира? Мне нужен именно ты и никто другой.
- Ей тоже нужен именно я, и, наверное, даже больше чем тебе. Она меня любит. И я дал слово.
- А я, по-твоему, тебя не люблю? Или моя любовь менее достойна ответного чувства, чем ее?
- Я тебе ничего не обещал!
- Да что же ты делаешь? Оглянись! Ведь она другая – она человек другого мира, другой культуры, другого воспитания, даже если опустить ее возраст.
- Не рви мне сердце – мне и так слишком трудно делать этот выбор. Мне страшно.
- Так зачем же ты рушишь все? Зачем ты заставляешь страдать нас обоих?
- Я должен. Я обещал.
- Да, пусть так, но послушай, мы были с тобой вместе, мы не школьники и между нами не было платонической любви. А если бы я была беременна? Что тогда? Ты оставил бы меня и уехал бы к ней?
- Да!
Звонкий звук пощечины раздался в воздухе.
- Да очнись же ты!
Звук ответной пощечины был тише и слабее.
- Не надо! Я прошу тебя, не надо! Ты не понимаешь, я люблю тебя! Но я дал слово...
Двое стояли, глядя друг на друга полными слез глазами...

29 Марта 2004


Вместе.

Москва. Шереметьево-2. Выход А. Объявили посадку DL-30 Нью-Йорк – Москва. Там же Тель-Авив и через полчаса Хельсинки. Я в первый раз в международном аэропорту. Я вообще в Москве в первый раз. Я – простая девчонка из русской глубинки. У выхода толпа – встречающие рейс из Тель-Авива. Надписи на английском, на русском, на иврите, эмблемы фирм. Люди выходят загоревшие, в легкой одежде, а у нас декабрь…Правда в Москве по сравнению с моим родным Пыть-Яхом теплынь – всего-то -10. Вот пара мужчин в строгих костюмах, черных шляпах и с пейсами. Раввины? Никогда раньше не видела. Вот стали выходить люди в теплой одежде. Вокруг возгласы на английском. Наверное, уже Нью-Йорк. Сердце подпрыгивает и временами забывает о том, что ему нужно биться и гонять кровь по моему организму. Мы не виделись три с половиной года. Мы расстались тогда после ссоры, унося не обиду, нет… не знаю как это назвать, может быть, чувство утраты. Мы не расставались друзьями. И вот сейчас, после полугода общения по Интернету, я его жду. Я знаю, что я люблю этого человека, что любила всегда, его одного, единственного. Уже все хорошо – мы будем вместе. Бегут минуты. Выходят люди. Вот молодой человек с красивой алой розой в руках. Навстречу ему из коридоров в глубине залов таможенного досмотра бежит красивая девушка с радостной улыбкой на лице. Они уходят обнявшись, болтая о чем-то своем, так, словно расстались только вчера и не было этого дикого расстояния в пол земного шара и трансатлантического перелета в 10 часов. Все хорошо. Все будет хорошо. Только сердце бухает. Вот сейчас. Сейчас я посмотрю в его глаза, и годы разлуки будут забыты. Я жду свою половину. Часть самой себя. Бьется сердце. Проходят люди. Я подхожу к стеклу, закусываю губы и стараюсь не заплакать. Вглядываюсь в загадочные коридоры зала таможенного досмотра там, за стеклом.
- Ав! – кто-то подошел ко мне из-за спины.
Резко разворачиваюсь, и мой взгляд тонет в двух синих озерах его глаз. Его глаза. Его! Я без сил валюсь ему на грудь и цепляюсь за него руками, стараясь удержаться. Прячу лицо на его груди, и понимаю, что то самое седьмое небо – оно здесь, здесь рядом с этим человеком, и не может быть по-другому. Я замираю, не в силах ни сказать что-нибудь, ни заплакать.
Мы вместе!

19 Марта 2004


Первый вечер.

Хорошая все-таки штука – Интернет. Всю информацию можно заранее узнать и не бегать потом с выпученными глазами по городу, пытаясь отличить коренных москвичей от гостей столицы, да чтоб они еще мало-мальски ориентировались где-нибудь. А то дежурная у эскалатора справок не дает и мышей не ловит. Достали себе потихонечку распечатки спокойно – ищем что надо. Нужна гостиница – сами то мы не местные – нам бы воды напиться, а то так есть хочется, что переночевать негде. У меня, кстати, с утра маковой росинки во рту не было, у Аскольда вообще трудно понять что сейчас – утро, день, или ночь… Так что определяться надо. Обзваниваем гостиницы. Наконец нашли место, где номера есть и цена нас устроит. Нет, мы не нищие и не жмоты, но зачем платить больше? Направление – гостиница «Турист». Едем. Станция «Ботанический сад». Нам на выход. Выходим на землю. Хорошо, вот только тропинка скользкая. Где-то посреди тропинки мужик лежит. Одет прилично, не пьяный, не бомж, видно что-то серьезное. Вокруг бегает тетка-дворник и суетливо посыпает тропинку песком - вокруг мужика.
- May I help you? – останавливается Аскольд. – Он час как в России, и переход на русский происходит с трудом.
- Я позвонил! Я уже позвонил! – громко кричит мужик, тыча пальцем в свой мобильник и надеясь, что чем громче он крикнет, тем лучше его поймут.
- Ну ладно, говорит Аскольд, на чистейшем русском без малейшего акцента.
У лежащего глаз лезут на лоб. Мы топаем дальше. Тропинка скользкая, сумки тяжелые. Впереди надпись – «Гостиница «Байкал». Цены там вроде бы приемлемые, идти дальше и исткать «Турист» нет ни сил, ни желания. «Идем в «Байкал»?», – «Идем!». Заходим – холл приличный, диванчики кожаные, столик. Подходим к стойке администратора.
- Здравствуйте, нам нужен номер для двоих. Желательно с душем. Есть?
- Есть.
- Отлично, давайте оформим. Пока на сутки, там поглядим.
Дают нам бланки – сидим, заполняем. Аскольд с трудом вспоминает кириллицу. Нет, машинописный шрифт он помнит хорошо, а вот с рукописным… Рука так и просится сорваться на транслит. Справились. Дали нам карты гостя, ключ от номера и магнитные карточки. Такими карточками в буржуйских фильмах двери открывают на особо секретных объектах. Оказывается здесь также. Вау! Прогресс! До чего техника дошла, а? Заходим в лифт – все в никеле и зеркалах – ляпота! Подходим к номеру. Аскольд открывает дверь... и тут я почти въезжаю носом в его широкую спину. Выглядываю у него из-под локтя. Мда… Мое русское сердце сжалось, но выдержало, а вот Аскольд после трех с половиной лет американского сервиса на несколько секунд потерял дар речи. Обстановочка не менялась со времен олимпиады 1980г как минимум. Раритет… А еще там был холодильник. Мы попробовали его включить, но потом отказались от этой мысли, решив, что если выбирать между спокойным сном и свежей едой, то легче сбегать в магазин. От мысли включить телевизор мы отказались сразу, ибо этот агрегат нам, детям Интернета, показался слишком неудобным в использовании. Пришлось развлекаться с помощью ноутбука. Душ в номере оказался тоже. Правда струи били как-то странно направлено – должно быть, лейка забилась от многолетних отложений водного камня. Потом еще оказалось, что вода окончательно не выключается. «Весело», – подумали мы. Унитаз работал исправно – хоть тут порадовали. Попытались разобрать чемоданы и сумки. Из этого получилось, что все сумки мы открыли, и весь номер покрылся какими-то шмотками. Ну хоть вид жилой.
Вечереет. Пора бы и ужинать. Решили спуститься в местный ресторан. Пошли. Меню не помню – честное слово. Помню только, что ничего особенного и дорого. Вот и первый наш вечер. Правда без свечей, но это право же ерунда. Боже, какая разница, есть ли вся эта атрибутика, нет ли ее вовсе – главное, что мы вместе, и что в мои глаза глядят два океана небесной сини – глаза моего любимого. Разве может быть что-то драгоценнее света его глаз? – Нет. Главное – мы вместе!

24 Марта 2004


Москва.

- Милая, хватит нежится, вставай, кошечка, у нас много дел.
- Миленький, ну еще чуточку, - говорю я и пытаюсь затащить Аскольда под одеяло.
Не тут-то было – если Аскольд решил, что что-то будет так, то так оно и будет, даже если небеса обрушаться на землю.
- Нет, малышка, посмотри на часы – еще 15 минут и завтракать нас не будут, - говорит он и тащит меня за ногу.
Сопя носом, я вылезаю из теплой постельки и бегу умываться. Спускаемся в ресторан завтракать. Гречневая каша, маслице, блинчики, чай сладкий.
- М-м-мр, - довольно мурлычет Аскольд, - я не ел гречневую кашу три с половиной года.
Я улыбаюсь – милому хорошо.
Ну вот, позавтракали – время дела делать. Кроме нас самих нас тут никто развлекать не будет. Во сколько у нас назначен визит к туроператору? В два? Ну так поторопиться надо. Станция метро «Чистые пруды». Выходим на землю – чистого там только название станции. Узкие улочки – таких много где-нибудь в старой части Краснодара. На дорогах пробки. Теперь я поняла, почему в Москве метро самый быстрый вид транспорта. Ловко лавируя между машинами, перебегаем дорогу. Ну и скученность. И народ толпами. Ладно, мы по делу, а они-то куда?
Наконец-то мы находим нужный адрес. Здесь находится редакция одной из известнейших в России газет и наша турфирма. Там мне по телефону объяснили все вежливо и толково – вот мы и здесь. Здание старенькое – годов тридцатых постройки, да и внутри нет лоска современных офисов. Все просто – обычная мебель, компьютеры, ксерокс в углу. Зато обслуживают хорошо – быстренько все рассказали, дали проспекты, заполнили бланки, попросили денег. Не дорого кстати. Хорошо. Завтра мы едем в Суздаль, а сегодня…Сегодня я первый раз в Москве, значит мы едем смотреть Красную площадь.
Снова в метро, потом длинный-длинный подземный переход, почему-то до странного пустой, и наконец мы выныриваем на землю. Ух-ты! Здорово! Исторический музей предстает передо мной во всей красе. Кремлевская стена, менты на лошадях, и где-то вдали Храм Христа Спасителя. И мы с Аскольдом начинаем бегать друг вокруг друга кругами и фотографировать во всех ракурсах, стараясь не пропустить ни одного вида. Проходим на саму Красную площадь. Ух-ты! Стрельцы! Я как младенец радуюсь всему новому. А это что за постройка? Боже, оказывается мавзолей. Ужас какой-то! Никогда не знала, что он так сильно выпадает из пейзажа. Не знаю, как это называется у художников, но выглядит так, словно посреди площади прилепили гнилой полуразрушенный зуб. Странное и немножко страшное зрелище. А на фотографиях выглядит ничего – просто удивительно. Идем дальше. Вечереет. Успели снять закат над куполами Собора Василия Блаженного. Красота. Кремль, Спасская башня, куранты отбивают четверть часа. У ворот, ведущих сквозь Спасскую башню зачем-то аляповато висит светофор. Из какой-то узенькой улочки выезжают правительственные машины. Ветрено. Холодно. И батарейка на фотоаппарате села.
- Бежим домой, миленькая, в смысле, в гостиницу.
Вот такое оно, сердце России – странное, и красивое, и аляповатое, и большое. Наверное, как и сама Россия – всякое разное. Вот только одного не пойму – в чем же видят различие между Москвой и Россией?…

3 Апреля 2004


В дорогу.

- Вставай, милый, вставай! Мы сегодня уезжаем, нужно собирать вещи! – Я пытаюсь спихнуть с кровати Аскольда, а он потягивается, как большой кот. Да-да, вот сейчас я упрусь покрепче спиной в стену и попытаюсь его столкнуть. Факир был пьян и фокус не удался – Аскольд, не долго думая, переворачивается и ложиться на меня сверху. Хохот выбивает из меня остатки воздуха.
- Пусти, любимый, - жалобно прошу я и опять заливаюсь счастливым смехом.
Наконец мы поднимаемся и бежим умываться. Опаздываем, наверное… Нужно успеть: сдать номер, смотаться на Повелецкий, оставить там ненужные вещи в камере хранения и, взяв сумку с самыми необходимыми вещами, возвращаться на ВДНХ. На все про все – два с половиной часа. Бежим. Метро, пересадка, кольцевая, Повелецкая, длинная подземка, вокзал, камеры хранения. Фух… А оказывается, между прочим, что мы вообще не тем путем шли. Ладно, думать некогда – нужно бежать обратно. Снова метро, кольцевая, пересадка, вот и ВДНХ. Бежим к гостинице «Космос». В проспекте написано, что отправление в 14:00 – надо бы поторопиться. Все удачно – автобус еще никуда не уехал, вокруг него вальяжно прогуливаются новоиспеченные туристы. Мы бросили сумку в багажное отделение и заняли понравившиеся места, расслабились. Оказывается, это сбор группы в 14:00, а отправление в 14:30 – зря мы так бежали.
Лениво валяемся в креслах, наблюдаем за попутчиками, которые на ближайшие 3 дня станут соседями. Как обычно, женщин большинство. Большая часть народа в возрасте от 20 до 40. Вот две девицы лет 25, обе набело блондинки, с алой помадой на губах и такими же алыми когтями. Поминутно громко смеются. Мда… на лбу написано зачем девочки собрались в поездку. Вот еще одна такая же парочка, но поскромнее. Веселая компания человек из шести заняла места в передней части автобуса. Там же еще одна компашка поменьше. Несколько пар, решивших себе устроить приятный отдых. Вот мужчина с видом завзятого туриста и целым семейством – жена, дочь и кажется не то сестра, не то кто-то в том- же духе. Вроде бы уже полный автобус. Кого ждем? Ах, иностранцев. Интересно, кому пришло в голову поселить иностранцев в русскую группу? Ну вот, наконец все в сборе. Девочка-гид что-то лопочет индусам по-английски. Аскольд лениво прислушался и снова откинулся в кресле. В передней части автобуса начали наливать: за отъезд, потом за автобус, потом за каждое колесо отдельно...
Наконец мы трогаемся. Наша гид, женщина в годах, представляется группе. Ее зовут Мария. Впереди выпили за Марию. Представили водителя. Впереди выпили за водителя. Выезжаем на МКАД. Гид щебечет про «посмотрите налево, посмотрите направо». Аскольд, полюбовавшись русским хай-вэем и сделав несколько снимков, уснул в кресле. Ехать 4 часа.
Смеркается. На дворе не лето – декабрь. За окном мелькают церкви, деревушки, лес. Аскольд спит. В передней части автобуса продолжают выпивать за Владимирку, за Балашиху, за Лосиный остров, за каждую церквушку отдельно, за текстильную промышленность, о развитии которой в Московской области нам рассказывает гид. За гида тоже.
- Шеф, тормози! – раздается возглас из передней части автобуса.
- Худо что ли? – спрашивает водитель.
- Водка подошла к концу! – отвечает тот же голос.
Автобус падает от смеха. Пара индусов, не в силах понять что-либо, испуганно жмутся друг к другу. Автобус останавливается. Народ с передних рядов весело выпрыгивает и бежит к остановочному комплексу. Где его умудрился найти водитель посреди трассы? Чрез пять минут едем дальше.
- Господа туристы, - говорит гид, - мы сейчас сделаем остановочку. Там будет ресторан, чайный домик и туалет. Туалет есть в ресторане – там 7 рублей, а есть там где «Сувениры» - там 5. (Интересно, сколько ей платят за рекламу?)
Остановились. Я бужу Аскольда. Мы выходим из автобуса. Почти прямо перед нами домик, где латиницей крупно написано: «Suveniry». На дверях 2 буквы: V и C. «Забавно», – думаем мы и идем в ту сторону. Прямо в небольшом зале расположились матрешки, колокольчики, шкатулочки, гребешки, платки и прочее. Тут же мужик взымает плату за вход. А пахнет, между прочим, хорошо – словно в баньке веничек запарили. И стены кругом деревянные. Мы разбрелись в разные двери – тут уж для разнообразия по-русски М и Ж.
- Вода холодная, прямо ледяная! – жалуется, выходя, Аскольд. – С проруби они ее качают что ли?
Идем к чайному домику. Попытались сделать несколько снимков, но мало что получилось – небо уже совсем потемнело. Заходим в чайный домик. На площади примерно в 8 квадратов набились все 50 человек из нашего автобуса, очередью! Я потихоньку подбираюсь к стойке. Написано пирожки по 8р. Хорошо! Берем пирожки. И пирожные – Аскольд любит сладкое, а в Штатах таких вкусных пирожных и тортов нет. Правда, пирожки оказались не пирожки, а расстегаи и не по 8р., а по 20. Странно, но мне сейчас некогда оспаривать ценовую политику. Собираемся. Мы едем дальше!

13 Апреля 2004


Суздаль. Приезд.

За окном стемнело окончательно – не было видно ничего кроме странных силуэтов. Гид продолжала говорить про окрестности, но ее уже никто не слышал. Наконец, нас подвезли к освещенному портику – это был гостиничный комплекс. Выходим из автобуса. В огромном современном холле песнями-плясками и хлебом-солью нас встречает местный народный ансамбль, в старинных нарядах, с дудками и балалайками! На душе как-то сразу потеплело, повеселело. Самые сонные и пьяные и те проснулись, а один заковыристого вида и изрядно поддатый мужичонка даже пустился в пляс, шокировав этим индусов, которые привыкли, что зрители в шоу не участвуют. Закончив короткое выступление, артисты ушли, а туристы потянулись к стойке регистратора.
Мы с Аскольдом понаблюдали за движениями и решили, что нам тоже нужно пойти и занять очередь к стойке администратора. Я, ощущая себя в роли жены, которая чувствует себя замужем, как за каменной стеной, плюхнулась на сумку в ожидании, когда же мой мужчина разрешит все досадные недоразумения. Наблюдаю за происходящим. Наша группа растворилась в толпе осаждающих стойку администратора, причем оказалось, что заезжающие здесь не мы одни. И тут мне на глаза попались индусы. До меня дошло, что этим двоим вообще никто ничего не объяснил, хотя бы уже по той причине, что по-английски в округе никто не говорит. Кроме Аскольда, конечно, но он всю дорогу мирно спал, и ничего особенного не замечал, поскольку вид темнокожего населения за годы жизни в Соединенных Штатах стал для него так же привычен, как для меня любая рязанская физиономия с хохлятским акцентом. А парочка, надо сказать, колоритная – нет-нет – никаких сари и прочей национальной атрибутики, но их иностранность все же каким-то образом бросалась в глаза. Она, так же как и я, замерла в позе ждущей жены, и на ее лице читалось выражение полнейшего смирения. Он нервно бегал по холлу, курил, и когда решил, что помощи ждать неоткуда, решил сделать то, что сделали все – встать в очередь. Наверное, смутная надежда на то, что чудо произойдет, и кто-нибудь каким-нибудь образом объяснит ему вразумительно что делать, не оставляла бедного иностранца. Чудо свершилось! Заскучавший Аскольд, стоявший перед индусом, решил развлечь себя беседой.
- Как Вам прелести русского сервиса? – Спросил он на хорошем английском, показывая на пару витков очереди вокруг стойки регистратора.
- Ты говоришь по-английски?!! – И без того чуть выпуклые глаза индуса едва не выпрыгнули наружу от радости и удивления. – Боже, какое счастье!
Тут я увидела, что из толпы вывалилась наша гид, и что-то раздает ребятам из нашей группы. Я вполне резонно решила, что нежиться за каменной стеной уже вполне достаточно, надо оставить занятую мной позицию ожидающей невесты и принять решительные меры для того, чтобы всем было хорошо.
- Скажите, Вы раздаете ключи от номеров нашей группе? Я тоже хотела бы их получить.
- Да. Скажите Вашу фамилию, – попросила она, и я ей назвала наши с Аскольдом фамилии.
- Да-да, у Вас заказан номер на двоих. Отдайте мне, пожалуйста, Ваши регистрационные карты.
- Секундочку, - сказала я, и уже было, направилась к Аскольду – все документы были у него. – Скажите, а с иностранцами что делать? Мой жених говорит по-английски.
- Да Вы что?! – радостно подпрыгнула гид, - тащите их всех сюда!
И я побежала за Аскольдом. Они уже мило болтали с индусом о чем-то своем, буржуйском, когда я ворвалась в их беседу. Сначала я минуты две сбивчиво пыталась объяснить Аскольду, почему больше не надо стоять в очереди, а нужно идти за мной и тащить вслед за нами индуса. Потом Аскольд переводил индусу, чего мы от него добиваемся. В конце-концов, все поняли друг-друга и мы пошли. Забрав у нас регистрационные карты, Мария дала нам ключи от номера и с Аскольдовой помощью объяснила индусам, что от них требуется, и что им делать дальше. Иностранцы, наконец, ощутили себя осмысленными персонажами и двинулись к своему номеру. По нестранному стечению обстоятельств мы оказались соседями, и уже как добрые знакомые попрощались до ужина у дверей наших номеров.

28 Апреля 2004


Суздаль. Вечер.

Вау! Обстановочка… Просто чудо! – Мы вошли в наш номер в Суздальском туркомплексе. Шторки в тон покрывалам, светильнички, мебель… Первое что мы сделали – конечно же сдвинули кровати, образовав таким образом замечательный аэродром. Ванная комната тоже просто чудо – кафель, никелированые вешалочки, сантехника по последнему слову. Ляпота… Мда, в Москве за такое удовольствие мы заплатили бы бешеные бабки. Вдоволь навалявшись на ставшей большой кровати и нафотографировавшись во всех ракурсах, даже в ванной комнате, мы стали собираться к ужину. Схема коридоров в гостиничном комплексе оказалась довольно запутанной. С горем пополам, ориентируясь на авось и подсказки прохожих, наконец-то нашли ресторан. Мы уже заняли места за столиком, и я потянулась за апперитивчиком, когда Аскольд вспомнил, что он забыл в номере фотокамеру. А куда туристу без камеры? Туристу без камеры никуда!
- Соседей заодно приведи, - говорю я Аскольду, - а то заблудятся в этих коридорах.
Аскольд ушел, а я с удовольствием принялась за салатик и захрустела свежими овощами. Через несколько минут вернулся Аскольд, сопровождающий нашу соседку. Женщина лет 45, ее национальность выдавали только чуть темноватый оттенок кожи, и внешность, присущая жителям центральной и южной Азии. Её звали Зарин. (Я как-то сразу вспомнила уроки ОБЖ, хотя даже не помню, как расшифровывается название этого предмета, но что-то про военную подготовку) Мне со стыдом пришлось признаться, что мои познания английского равны нулю и Аскольд взял на себя обязанности переводчика. Уже подали горячее, а сосед наш все не появлялся.
- А где муж Зарин? – поинтересовалась я у Аскольда.
- От самого ресторана вернулся, вспомнил, что тоже забыл свою камеру. Говорил, что дойдет, – ответил мне Аскольд.
Зарин уже начала беспокоиться, когда через несколько столиков от нас мы услышали голос с сильным акцентом: «Спасибо! На здоровье! Спасибо!» Наконец, еще несколько раз сжав руки над головой в знаке дружбы и обменявшись несколькими рукопожатиями, нашему соседу удалось вырваться и подойти к нашему столику. Зарин облегчено вздохнула. Аскольд представил меня нашему соседу.
- Кумар, - кивнул он, приложив руку к груди.
Поняв, что это его имя, я едва сдержала улыбку. Надо же – сочетание: Зарин и Кумар. Аскольду приходилось отдуваться за всех – переводить мне то, что говорят наши новые друзья, переводить им то, что говорю я, и еще говорить что-то от себя и мне и им. Он едва успевал поесть. Несмотря на такие сложности, мы болтали как старые друзья, рассказывая друг-другу про то, кто откуда, как жизнь там где нас нет и так далее. Вечер был в разгаре, как вдруг, придвинув стул от соседнего столика, к нам подсел молодой человек из нашей группы. Познакомиться мы с ним не успели, но именно с ним Кумар выпивал здравицы в начале вечера.
- Давай выпьем! – просто сказал он, обращаясь к Кумару.
Сказать, что он был пьян, значило ничего не сказать. Он был в той компании, что еще в дороге начали пить за гида, за водителя, за автобус, за все четыре колеса отдельно и за запаску тоже.
Аскольд перевел Кумару что от него хотят.
- Так я уже пил с ним! – удивился индус.
- Не-е! Я тебя хочу со своей женой познакомить!
- Так я же знакомился! – опять удивился индус.
Минут через 10 такого разговора до нашего нового собеседника наконец дошло, что иностранец понимает его только благодаря Аскольду. Дальше дело пошло еще веселее. Вскочив со стула, и периодически хлопая по плечам то Аскольда, то Кумара, новый знакомец рассказывал:
- Слышь, ты скажи ему, я в милиции работаю! Я капитан милиции, слышь? Нет, ты слышь меня, - уже почти кричал он, - я мент! Давай выпьем? Ты че не хочешь? Слышь, мужик, - повернувшись к Аскольду, - он че пить не хочет? Борзота! Я ему щас быстро докажу что у нас российская милиция – о! - и он выразительно показал согнутую в локте руку со сжатым кулаком.
- Ну ты что, - говорит ему Аскольд, - иностранные гости же!
- А-а, ну тогда российская милиция – о! – И он показал кулак с поднятым вверх большим пальцем.
Иностранцы явно чувствовали себя неуютно, но избавиться, от мечтающего выпить с гостями из солнечной Индии, было решительно невозможно, хотя Аскольд прилагал все усилия.
- Слушай, тебя как зовут? – спросил Аскольд.
- Андрюха!
Понимаешь, Андрюха, Кумар уже с тобой выпил, с женой твоей познакомился, дай ему теперь отдохнуть спокойно.
- Ты погоди! Ты ему скажи, что я приглашаю его с собой в наряд – Красную площадь охранять в новогоднюю ночь! Я ему покажу, что наша милиция – о! – Он снова попытался изобразить какой-то эффектный знак, но то-ли запнувшись, то-ли не придумав, что именно он хочет показать, только неловко махнул рукой.
Общими усилиями, наконец, удалось убедить Андрюху в том, что мы понимаем всю глубину его глубин, и какова русская милиция. Немного огорчившись тем, что, что выпить тут так и не удастся, он, наконец, ушел из ресторана. Недолго обсудив проблемы товарищей с бронированным лбом, мы закончили свой ужин и решили идти искать развлечений.
Надо сказать, что туркомплекс в Суздале оказался не только большой, но и небедный. Из того, что нам удалось на скорую руку обнаружить, оказались – прямо в огромном ресторане два бара и дискозал с живой музыкой, и разбросанные по зданию два бильярдных зала, боулинг, несколько баров, дискотека, бассейн, кафешки. Компьютерного зала и зала игровых автоматов не нашлось, а может, мы просто плохо искали. На сегодня мы выбрали бильярд и пиво. В ожидании, когда освободится стол, присели у барной стойки. Выбор пива оказался невелик – пара видов местного Владимирского, «Балтика» - почему-то только портер, «Золотая бочка» с «Бочкаревым» и «Клинское». Мда… прямо скажем – не густо. Аскольд не пил русского пива три с половиной года. Он говорит, что в Штатах пиво совсем не такое на вкус. Зарин вообще предпочла сок, мне даже как-то неудобно стало – дескать, не слишком ли много я пью спиртного. Кумар в русском пиве тоже не смыслит, как выяснилось. Пришлось полагаться на мой выбор. Я выбрала «Бочку». Наконец стол освободился. Честно говоря, я не люблю пул и предпочитаю русский бильярд, но тут уж выбирать не приходилось – русских столов не было вообще. Решили играть пара на пару. Мужчины играли хорошо, я – неплохо, а Зарин, с той мило женской неуклюжестью, какой я никогда не могла бы добиться даже ради кокетства. Мы с Аскольдом вели всю игру, но Кумар и зарин не отставали от нас. В конце-концов, когда на столе оставался один их шар, стоящий почти прямо на линии нужного удара, мне удалось забить черный немыслимым обводным ударом. Для профи это, наверное, легко, но мне иногда удаются удивительные «дураки». Еще пару партий Зарин и Кумар пытались отыграться, но, несмотря на временные преимущества, мы все же выиграли. Наконец довольные и счастливые мы разошлись по своим номерам.

10 Мая 2004


Суздаль. Утро.

Утром мы так и не смогли попасть в бассейн – у нас, проснувшихся в пять часов утра, не хватило на это времени. Да и к завтраку мы едва не опоздали. Уже возвращаясь из ресторана, мы заглянули к соседям поинтересоваться, позавтракали ли они? Дверь открыла Зарин.
- Да-да, не беспокойтесь, - сказала она, - мы хотели зайти к Вам, но подумали, что Вы еще спите. – Зарин смущенно покраснела при этих словах.
Мда… вот уж что оставляет желать лучшего в этом туркомплексе, так это звукоизоляция.
Мы ушли собираться – сегодня у нас экскурсия! Одеться поудобнее, захватить с собой фотокамеру, – вот и все, что нужно туристу. Наша группа уже собиралась в автобусе – кто-то едва успел проснуться, у кого-то бродил вчерашний хмель. Любит у нас народ повеселиться, а особенно пожрать. Ее родимую…
Ну вот, наконец, все заняли свои места в автобусе, и мы едем. Мы впервые увидели Суздаль при свете дня! Увидели город, занимающий всего девять квадратных километров. Город, где нет ни одного современного здания. Город, где люди живут в домах, построенных их предками самое позднее в начале 20 века. Город-музей. Об истории и достопримечательностях Суздаля кто угодно может прочесть в справочнике-путеводителе, но, только приехав сюда, можно увидеть лучи рассветного солнца, прошившие насквозь золотые кресты на куполах древних соборов и запутавшиеся в волосах любимого. Только здесь можно встретить неповторимый взгляд уставших от разлук глаз, на фоне таких же уставших, но только от древности лет, фресок 13 века. И даже вороньи гнезда, повисшие в вышине старых монастырских деревьев, вызывают немое восхищение.
Взяв за руку, Аскольд вел меня по узкому мостику, перекинутому через речушку. Над городом церквей разливался колокольный звон. И кажется, мы шли сквозь этот звон, поднимаясь на гору, к Суздальскому кремлю. Я нежилась возле любимого так же, как эти белые камни, видевшие не одно столетие, нежились под порывами не по-зимнему нежного ветерка и золотыми лучами света.
Полдня пролетело калейдоскопом. Вот 72-метровая колокольня, а рядом озябшая бабушка торгует пирожками из сумки: – Угощайтесь, деточки. Вот лотки деревянного зодчества сменяются зимним парком в мужском монастыре. Вот церковный хор заставляет сердце трепетать от восторга, и снова блестки снега и целомудренная белизна аллей под небесной лазурью. Вот Суздаль на ладони, и рыжие кудри по ветру – где явь, где чудо? – не разобрать. Вот церковь без единого гвоздя и камни в прожилках старины. Мы вдыхаем солнце полной грудью и ребячимся, чувствуя себя детьми на фоне древности и пьянея от аромата времени. Остановись, мгновенье...
Можно было бы взять сани и покататься по городу, и возница рассказал бы о каждом доме лучше всякого экскурсовода. Можно было бы бродить по городу, упиваясь им, словно перламутровой шкатулкой, в которую Вы попали неведомым образом. Сначала мы с Аскольдом так и думали провести остаток дня, но, добравшись до нашего номера, мы упали на кровать и, не размыкая объятий, уснули. Мы не спали вот так, посреди дня, наслаждаясь одним лишь присутствием друг-друга, вот уже четыре года.
За окном тихо падал снег...

2 Июня 2004


Владимир.

Пролетела, прошелестела крыльями еще одна ночь, и сумеречный зимний рассвет разбудил нас. Я подняла голову с плеча любимого и заглянула в его лицо. Не спит – улыбается своими небесно синими глазами, в которых пляшут бесенятки.
- Доброе утро, любовь моя.
- Доброе утро, мое сердечко.
Нужно подниматься – сегодня будет тяжелый день. Сегодня завтракаем мы в Суздале, обедаем во Владимире, ужинаем в Москве, а рассвет завтрашнего дня застанет нас уже в Воронеже. Мы с Аскольдом собираем вещи и я порываюсь убрать кровать.
- Оставь ты это, - говорит мне Аскольд, - привыкай к нормальному сервису – все равно ведь сейчас придут убирать номер, а мы к тому же опаздываем.
Я бросаю это занятие, и мы бежим завтракать. В ресторане нас встречает экскурсовод, говорит, что нам нужно поторапливаться.
Автобус. Вот уже уплывают вдаль золотые купола древних церквей и монастырей. Вот уже позади верстовые столбы старой Суздальской заставы. Немного жаль расставаться с этим городом, но дорога бежит вперед и стелится под колеса автобуса. Впереди Владимир. М въезжаем в обычный город, каких я видела много в России – с непривычки и не разобрать куда именно мы приехали. Обычные серые многоэтажки, рекламные банеры вдоль дороги. Но вот уже где-то впереди мелькнула резная башня старой колокольни, вот знаменитый «Владимирский централ» прячется за деревьями, и вот мы въезжаем в старую часть города. Соборная площадь с величественными храмами, а чуть вдали символ Владимира – Золотые ворота раскинулись посреди улицы. Ляпота…
В храмы и к Золотым воротам мы пойдем позже, а сейчас нас ведут в музей. Мы конечно сразу настроились на «Посмотрите налеФо, посмотрите напраФо, а вот бесценная находка профессора археологии – обломок плуга такого-то веку» Ай да ничего подобного! Встретили нас тетки в русских нарядах, да все песнями, сказками, прибаутками, плясками. Да разве это экскурсия? Это просто праздник какой-то! Повеселились мы от души, но пора и честь знать.
На улице заветрило, снежок бьет в лицо. На поклонной горе так и вовсе прохладно. Белокаменную резьбу соборов в ладонях не унести, а вот в фотографиях – пожалуйста. И золотую лепнину иконостасов, и бесценные фрески Андрея Рублева. Мы все сохраним в памяти.
Обедать мы поехали за город – в ресторан «Русская деревня» Пока мы с Аскольдом бегали и любовались на резьбу наличников и фотографировались – в ресторан мы попали последними. Зашли, оглянулись – вместе сесть за один столик не получится. Аскольд нашел мне местечко за столиком, где сидели двое мужчин и девицы, на которых я обратила внимание еще в начале поездки. Повезло бы вам, девушки, если б не я, ну уж извините. Аскольд пошел говорить по душам с Андрюхой. Хм… весело, наверное…
Беседа за нашим столиком перескакивала с одного на другое – с философии на литературу, с кинематографа на поэзию, с истории на драматургию. Интеллект мой проверяли что ли? Девушки сначала пытались вставить «Угу», но потом отказались и от этой мысли. Извините еще раз, девушки. Аскольд подошел к нашему столику и подал мне руку.
- У Вас замечательная жена, молодой человек.
- Я знаю, - ответил Аскольд
- Хм, учить меня еще будут, - бурчал по дороге к автобусу Аскольд, будто я не знаю, что ты лучшая женщина этого мира.
Я взглянула в его искрящиеся счастьем глаза и улыбнулась.

18 Июня 2004

А потом…

Пролетело, прошелестело крыльями полгода.  Полгода жизни в странном, недоступном нормальному человеку расписании. Подъем 6 утра с нераскрывшимися глазами подхожу к компьютеру, вхожу в Интернет.
- Добрый вечер, дорогой. Как день прошел?
Собираюсь на работу, периодически бегая к компьютеру.
- До вечера дорогой, мне пора поработать. Вернее до утра.
На работе сижу, мечтательно глядя в окно и строчу стихи. Вечером возвращаюсь домой, и, едва зайдя в квартиру, бросаюсь к компьютеру.
-Доброе утро, дорогой. Ты уже на работе?
Говорилки, звонилки, видеочаты… Чего только не терпел мой несчастный компьютер эти полгода. Друзья уже начали считать меня тихо повернутой и оставили в покое. Никто не верил в то, что из этой безумной любви через пол земного шара что-то выйдет. Мне было плевать на все и на всех. Все время казалось, что вот еще чуть-чуть и чудо, наконец, сбудется. Однако чудо все не случалось, а вот проблемы не заставили себя ждать. Сначала как-то незаметно в наши отношения стала вкрадываться напряженность. Аскольд даже заговорил о том, что может быть стоит расстаться не надолго. Я уговаривала, отговаривала, упрашивала… Потом он заговорил о том, что для него становится проблематичным общаться со мной в то время, когда он работает, а у меня вечер. А потом и вовсе к нам в дверь постучалась проблема – Аскольду отказали в гражданстве. Так он мне сказал. Потому что американские крючкотворы нашли пункт, по которому он не мог получить гражданство прямо сейчас, а только еще через 2 года. Все надежды на то, что он, получив гражданство, вызовет меня по визе невесты, рухнули в одночасье. Я начала лихорадочно рыть инет в поисках каких угодно других способов выезда в Штаты. В общем ничего кроме гостевой мне не светило, и я уже стала собирать документы на нее…
- Ты не получишь гостевую визу, - сказал мне Аскольд.
- Почему?
- Сама посуди – тебя приглашает молодой человек, у тебя нет собственности в России у тебя чистый загранпаспорт. Ты не сможешь доказать консулу отсутствие иммиграционных намерений.
- Но это единственный шанс! Нужно его пробовать!
-У тебя что, лишние 100 баксов на оформление визы и еще 200 на поездку до Екатеринбурга? Это абсолютно бессмысленная трата денег и времени?
- Хорошо, что ты предлагаешь?
- Ждать!
- Сколько? Еще 2 года пока ты получишь гражданство, потом еще год на оформление визы невесты….
- Не знаю…
- Хорошо, давай подумаем, может быть есть какие-то другие варианты..
- Какие?
- Хотя бы встретится, вместе поехать в отпуск. Можно в Европу.
- Послушай, - Аскольд уже срывался, - ты не понимаешь – у меня нет денег на то чтобы кататься по Европам.
- А может… - несмело сказала я, - может быть, ты вообще вернешься в Россию? Мы можем жить в любом городе, говорить на родном языке, с нашими специальностями мы найдем работу где угодно…
- Ты не понимаешь – я не хочу ехать в Россию! Больше того – я не могу ехать в Россию – у меня здесь сын. Я не могу его бросить.
- Но я не прошу тебя бросать сына! Я прошу тебя – давай подумаем вместе и найдем выход.
- Я не хочу!

Вот и все.  Потом уже я кричала о том, что не хочу ехать в чужую страну, где я ничего не знаю даже языка. Он кричал, что я заставляю его расстаться с сыном. Потом мне нужно было бежать на работу и я, отключив компьютер, ушла. Потом мне пришло письмо со ссылкой на стишь где он писал что я просто глупа, я заставляю делать его неправильный выбор и вообще я просто бешусь без мужика. А еще он сказал, что уходит в оф-лайн на месяц. Через месяц он не вернулся. Я не вернулась тоже. Я не вернусь уже никогда…