Истории Мелиссы

Романтичный образ умного и благородного растаял почти в ту же минуту, когда Мелисса впервые переступила порог его дома. Вернее, она даже не успела войти, как ее взору явилась покошенная, обшарпанная и грязная дверь. Это еще можно простить холостятской берлоге, но вот зияющая щель между косяком и дверью, в ее понятии была недопустима для мужчины, так уж ее воспитали.
Дальше было только хуже. Но Мелисса, где-то в глубине души, ожидала такой картины, поэтому успела смириться с перспективой, ближайшие три дня провести с тряпкой в руках, а Лексу – с молотком (она все же надеялась, что держать-то в руках он его умеет, еще лучше – использовать по назначению). Она немного повздыхала и села на шатающийся стул, озираясь по сторонам, как бы примеряя новый наряд, выпавшей на ее долю очередной квартиры.
Сам же Лекс был изрядно помят: мутные глаза, и нечесаные волосы не прибавляли ему очарования. Куда же так быстро исчезал его образ, навязанный ей его стихами и песнями. Хотя… Вполне привыкнув к реальной жизни, Мелисса не удивлялась. За творческой личностью всегда кроется заброшенный и никем не ухоженный человек. Кстати, к этой категории людей она причисляла и себя. Но благодаря тому, что относилась к «прекрасной половине» человечества, дабы оправдать такое призвание, все же поддерживала благоустройство своей скромной обители. Хотя и ее периодически бомбили творческие беспорядки.
Ну да ладно. Мелисса будто бы самой себе кивнула, ни минуты не сомневаясь, что с этим она точно справится.
Но, вот дальше ее ждал действительно ошеломляющий сюрприз. Все происходило словно во сне, а действия разворачивались с такой скоростью, что все уместились в один день.
Не раньше не позже, выяснилось, что у Лекса есть незаконнорожденный ребенок от его давней влюбленности, которая недавно почила, оставя в наследство дочери лишь имя ее папашки. Сам Лекс узнал о ребенке в тот же миг, что и Мелисса, причем воспринял эту новость абсолютно спокойно, будто только этого все время и ждал. Не давая никакой возможности Мелиссе поднять панику, схватил ее за руку, девочку сунул под мышку и потащил их за собой к коменданту общежития, в котором он собственно и жил. По дороге он бормотал что-то невнятное о том, что семейным дают комнату побольше. Коменданта не оказалось, и они отправились обратно в его комнату, причем по дороге он их бросил, сказав, что обязательно должен забежать в одно место, сунул Мелиссе ключ, и был таков.
У Мелиссы от такого оборота событий закружилась голова, и она присела на ступеньку. Только сейчас она наконец-то обратила внимание на девочку. Та тоже опомнилась, вывернулась из объятий Мелиссы и уверенно посмотрела ей в глаза, спросила: «А ты, что, теперь моя новая мама, папина жена?» От столь откровенного и неожиданного вопроса Мелисса просто потеряла дар речи и уставилась на девочку с открытым ртом. Девочка была лет пяти. На ней было поношенное грязное, уже потерявшее цвет платье, которое было ей явно велико, на ногах колготки и сандалии столь же грязные и бесцветные, как и платье. Черные волосы под каре, уверенные огромные карие глаза и эта поза – скрещенные на груди руки, ноги на ширине плеч, все взирало на Мелиссу и будто бы говорило: «Что же ты здесь расселась, у нас еще много дел, давай, быстро приходи в себя, и оторви, наконец, свой зад от этой лестницы». Будто услышав это, Мелисса встала, послушно протянула девочке руку, только и могла промолвить: «Думаешь, мы справимся?». В ответ девочка протянула свою крохотную грязную ручонку ладошкой вверх, предлагая «дать пять», уверенно отчеканила: «Конечно!» С этой самой минуты Мелисса прониклась к девочке таким доверием, что ни капли не сомневалась, что они со всем обязательно справятся. Мелиссе сразу же захотелось рассказать девочке что-то сокровенное, и она выпалила без запинки: «Знаешь, у нас будет маленький…» И тут же осеклась, ведь об этом она, из-за всех этих событий, не успела сказать даже Лексу, да и сама вспомнила только сейчас. Она снова присела на очередную ступеньку, теперь уже разразившись горьким плачем.
Ее жизнь так круто изменилась только за один день. Она и не думала заводить с Лексом серьезных отношений,  недавно узнала, что ждет от него ребенка, а сегодня, что предпринимать что-либо уже поздно, надо рожать. Теперь эта девочка, с воспитанием которой придется, ох как не легко. Не вооруженным глазом видно, что мать девочки не заботилась о своем дитя, и девочка выросла почти на улице. Это общежитие с перекошенными дверями, грязью и тараканами… Мелисса боялась, что не справится, слишком большая ответственность, а главное, ее терзала безысходность ситуации. Ее совесть не могла позволить, просто так, развернуться и уйти, да и к девочке она с первой минуты прикипела душой. Но было так страшно, так неизведанно. Еще и Лекс как сквозь землю провалился, в голову начали закрадываться мысли, а не сбежал ли он вообще.
А девочка радостно скакала вокруг и звонко попевала: «Ура-ура, наконец-то, у меня будет настоящая семья: папа, мама, я и малыш». У Мелиссы снова навернулись слезы на глазах: «Семья. Настоящая семья. Разве не об этом я мечтала так долго, - думала она, - Почему, только почему, все ни как у всех?» И сама же этому посмеялась: «Будь как у всех, разве бы я согласилась?!» Она радостно подскочила, взяла девочку за руки и закружилась с ней в хороводе: «Тебя как зовут, глупышка?» «Саша, только я не глупышка, - надула губы девочка и вырвалась из рук Мелиссы, - Что это вообще за «челячие нежности», у меня имя как у настоящего «мущины»!» Мелисса засмеялась еще громче, но уже в следующую минуту думала о том, что девочку непременно надо воспитать как настоящую леди, избавив ее от всех мужских привычек…