Вечная история

 

Лежит дорога скатертью
в четыре стороны,
и расстаются с матерью
подросшие сыны.

Присевши, как положено,
ус обмочив в вине…
Ох,  многим та дороженька
легла в один конец…

Оставив всё, что нажито             
слезу смахнув рукой…
идут – косые сажени,
идут – такой закон.

Под марши под военные,
под грохот канонад,
идут – ещё не пленные,         
идут за рядом ряд.

Вот их – ещё мгновение –
закроет горизонт,
а им уже отмеряно
не месяц и не год.

И кружат, кружат вороны,
почуявши обед,
а воинов – а воинов
отныне в списках нет.

И списаны с довольствия
погибшие сыны,
одни – в начале осени,
а кто – в конце весны.

За далью горизонтовой,
в полях чужой страны –
десятками и сотнями
кровиночки, сыны.

Теперь над ними кружатся
не птицы, а года,
а в лужицах, а в лужицах
давно не кровь – вода.

Они  остались –  в памяти,
к живым являться в сны,
и неслухи,  и паиньки –
погибшие сыны.

И под чужою пашнею
за тыщи вёрст и дней
лежат ребята павшие
на той,  Большой войне.
**************************
Из призванных и посланных
в кровавые места,
доныне неопознанных
есть в тупике состав.

И не Ежов, не Берия
творил над ними зло,
но кто-то вышел в первые,
а им –  не повезло.

И кто-то там  с  победою,
и кто-то – со  щитом,
а их – не то, что предали –
списали со счетов.

Спецы в лаборатории
вершат свой скорбный труд
и их к листкам истории
пришпилят и пришьют.

Лежат листочки кипищей,
но к чьей взывать вине?
…Лежат они – погибшие,
в Очередной войне.

И может где-то – Боже мой! –
не нюхавший команд,
            грядущий неопознанный
            идёт в военкомат.