Разбился, упав с высоты облаков

С утра выхожу с ночной дискотеки,
Привставшее солнце режет глаза,
Свинцом наполняя синюшные веки
И светом зрачки беспощадно бомбя.

Минуты назад при флюарисценте
Впадал в поглощающий LSD-транс,
Ему поддавалось покорное сердце,
Сливаясь с rаve-битом в крутой резонанс.

Светясь при лучах в серебристом прикиде,
Вносил ультрамодный продвинутый стиль.
Красотки стонали в вульгарном стриптизе,
Меня зазывая в свой sex-монастырь.

Минуты назад забыв про реальность,
От кайфа впадал в танцевальный экстаз,
Меня окружала лишь dance-виртуальность,
Рисуя вокруг экзотичный мираж.

Меня направляли звуки мелодий,
Все клетки питались радугой нот,
Являлись все краски небесных угодий
И куча неслышимых ухом частот.

В руках у мелодий был марионеткой,
Послушно нырял в разноцветный гипноз,
Не знал, что связался с русской рулеткой,
В любой миг диагноз мог быть передоз.

Резвясь устремлялся в неведомый космос,
В глазах появлялась куча картин,
Меня окружал неестественный образ,
Сплетенья лучей световых паутин.

В тумане купался белого пепла,
Меня покорявшего тягами в нос,
Я прыгал в ядро дискотечного пекла,
Ломая последний к реальности мост.

Я смело ходил по лезвию бритвы,
Цеплял сексапильных молоденьких див,
Не помнил тогда рекламные титры
Про средства защиты и яростный СПИД.

Я просто хотел убийственно секса,
Не стал мне противиться женский причал,
Меня накрывала венерная сетка,
И каждый контакт мой со смертью венчал.

Подкошенный этим безнравственным зельем,
Я чувствовал полный without-контроль,
Колбасился резво под ложным весельем,
Разбитое тело не слышало боль.

Я все отдавал за непрочные крылья,
В дыму покупая спасающий чек,
Его продавал ухмылявшийся дилер
И делал из нас безнадежных калек

Тогда для меня он был господином,
Дарившим за ловстеры чувственный кайф.
Я прочно завяз в этой наркотресине,
Сжигая в страстях бестолковую life.

С катушек слетал от последущей дозы,
Глотал с аппетитом иллюзий обман,
Душа становилась в позорные позы,
Себя зазывая в греховный капкан.

Я был среди кучи моральностью нищих,
Собой представляя нелепый отстой.
Меня пожирал неведомый хищник,
Бросал по танцполу, таща в мир иной.

Я больше не помню, сейчас уже утро,
Меня пронзает естественный свет,
Становится мне от реальности жутко,
Несу бормоча неразборчивый бред.

Меня от мороза бесщадно колотит,
Кидая в прозрачный солнечный дождь.
Из тела выходит увядший наркотик,
Бросая в холодную колкую дрожь.

Кидает меня то влево, то вправо,
Иду я пиная уличный хлам,
С душой оскверненной безнравственным срамом,
Без ловстеров, давших остывший накал.

Плетусь беспробудно по краю дороги,
Топча городскую осевшую пыль.
Куда же несут меня мои ноги,
Когда среди улицы утренний штиль?

Быть может, сейчас, упаду и не встану.
Ведь это последний из ночи поход,
Теперь организм, подчиняясь удару,
Лишь свой похоронный услышит звон нот.

Смотрю я на город укрытый туманом,
И вижу безрадостный, блеклый пейзаж,
Я отдан на муки карающим ранам,
Не чувствую больше пьянящий кураж.

Иду не спеша в вытрезвляющем свете,
Поникший без цели, пустой человек.
Как жаль, что на этой греховной планете,
Нельзя написать своей жизни remake.

Здесь сердце тоскует без звука винила,
Теряя под битом настроенный ритм,
В страданьях выносит сопревшая сила
Всей нервной системе смертельный вердикт,

Меня затошнило от серии вдохов,
Царапая горло, глотал кислород,
Моя голова закружилась от шока,
Назначив для жизни последний отсчет.

В глазах потемнело и сделалось мутно,
Из носа и рта потекла струей кровь.
Я так, после ночи, будничным утром,
На улице умер, средь серых домов.

Я с тенью сливаясь лежу на асфальте,
Разбился, упав с высоты облаков,
Летальный исход записан был в карте…
Вдали зазвучал троллейбусный рев.