Могильное

Темно и тесно. Воздуха – два грамма.
Лежу и землю чувствую на лбу.
Бью в стенку. Глухо. Страхом кровь взыграла.
О чем живые думают в гробу?
Как быстро понимают, где они?
Для мыслей слишком тесная обитель!
Наверно, просят: «Боже! Сохрани!»
А Бог-то здесь причем? Червей просите!
Но мне уже спокойно, как ни странно.
С умом глотаю воздух по чуть-чуть.
Его осталось меньше, чем два грамма,
а мне на вечность надо растянуть!
Увы, не выйдет – зá ночь или зá день
я выберусь – отпустит чернозем –
чтоб в этом черном праздничном наряде
тебя поздравить с новым светлым днем.
Испугом встретишь, хоть не поцелую,
и – мне б хотелось – памятью о том,
как ты свою любовь, еще живую
укладывала в гроб, набитый льдом.
А этот славный гроб из сердца сделан,
из сердца твоего, где бьется ртуть.
Воображаю, как тогда по стенам
любовь стучала…и кричала! Жуть!..
Но мне уже спокойно, как ни странно.
С умом глотаю воздух по чуть-чуть.
Его осталось меньше, чем два грамма,
а мне на вечность надо растянуть!
И я не воскрешу и не верну
любовь твою с уже иною силой…
Хоронят только раз. И потому
нельзя мне покидать свою могилу.