41-ый год на красной площади

   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ


  НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ
Сегодня под багровым флагом,
И соблюдая свой статут,
Солдаты непарадным шагом
По Красной площади идут.
Они сквозь вьюги и метели
Отвагу пронесли свою
И пахнут порохом шинели,
Насквозь пробитые в бою.
Огнём крещёные солдаты
Пройдут, сомнения гоня,
И не остыли автоматы
От жаркой битвы и огня.
Им слышать надо правды слово,
Которого не заменить,
Чтобы идти в сраженье снова –
Погибнуть или победить!
Глаза горят, суровы лица.
На Мавзолее тишина.
Казалось, замерла столица,
А вместе с нею вся страна...
В рассветных бликах стены тонут,
И ели смотрят из-под век,
Но вот подходит к микрофону
Такой знакомый человек...
Бойцы его узнали сразу,
Хоть увидали в первый раз,
И слушают за фразой фразу –
Суровый Родины наказ...
Пошёл снежок, на лицах тая,
И люди поняли из фраз,
Что нынче будет не простая
Война с фашистами у нас.
Пусть враг себя надеждой дразнит,
Рассеется угара дым,
И, наконец, – настанет праздник!
М Ы - П О Б Е Д И М...

Взревели мощные моторы,
В душе и горечь и тоска –
На подмосковные просторы
С парада двинулись войска.
Прощай, родимая столица,
Прощай притихших улиц нить,
Им за тебя придётся биться
А то... и головы склонить
На грудь земли. Ну, а покуда
Идут по городу они,
И кажется, горят повсюду
Святые вечные огни!


Сегодня москвичи впервые
Не из газет, а наяву
Увидят, как войдут живые
Фашисты пленные в Москву.
Они – что взяли пол-Европы,
Преград не ведая кругом,
Все по Москве мечтали топать
Своим арийским сапогом,
Аж назначали день парада!.. –
Москву увидят, наконец,
Пройдя столицею как стадо
Гонимых с пастбища овец.
Да вот они! – глядите сами,
На этих мировых вояк!
Смешные, с красными носами,
Идут не строем, кое-как.
Они идут Москвой моею,
Промёрзшие в семи ветрах,
Глаз от земли поднять, не смея,
В которых затаился страх.
Идут обросшие, худые,
Влача постыдной славы нить…
И кто-то выкрикнул: – Куды им,
Таким, Росею завалить!
Стоят и взрослые и дети,
Глядят с тревогою на них...
...Смотрите пристальней – не эти
Стреляли в близких и родных?
Не этот, с носом бледно-синим,
Или вот этот господин,
Глумилися над вашим сыном,
Когда враги входили в Клин?
Стою, и сам себе не верю –
То дико для моих ушей! –
Когда они подобно зверю,
Терзали наших малышей...
Что мы сынам своим ответим? –
Вдыли, сквозь сумрачную даль,
Грядёт Майданек и Освенцим,
И кровожадный Бухенвальд...
Как объяснить, что были люди –
Да и сейчас, наверно, есть –
Что разрывать невинным груди
Считают для себя за честь...
И это мерзостное дело,
Что человеку не с руки,
Вершили, так сказать, умело,
Работали как знатоки.
Сжигали города и хаты
С безумьем бешеных зверей,
Красуху вытоптав и Хатынь,
Терзали наших матерей...
Всё это будет. А покуда,
За часом час, за часом час –
Идут фашистские паскуды,
Не поднимая в страхе глаз.
Для них война уже далёко,
Но я задумался опять:
– А нам – шагать к Победе, сколько?!
Год- два...
Иль  все четыре-пять?

И не представить даже,
Когда года пройдут,
А сколько в землю ляжет
Из тех, что нынче тут?
Следы на снеге чистом
Сверкают в тишине,
И счёта нет фашистам,
Да и конца им нет:
Понурая пехота
Послушно топчет снег...
Надеется на что-то
Или теперь уж нет?
Но конвоиры сзади
Не повернуть назад.
А под Москвой  в засаде,
Враги ещё сидят,
За ёлкой прикорнули,
Сжимая автомат,
И ожидают пули
Родных моих ребят…
Он рыжий или русый,
Тот самый молодец,
Кого в бою под Рузой
Застрелит мой отец?
Не ведаю, не знаю,
Отец пока живой...
А немцы наползают,
Поход, продолжив свой.
Но зимняя столица,
Где весь народ притих,
Совсем не видит лица
Защитников своих...
А лишь одни могилы
Под сению ветвей
Таких до боли милых
Бесстрашных сыновей.
И снова битвы, битвы,
Застенки лагерей,
Да страстные молитвы
Несчастных матерей…
Нет, Родина не рада:
Ведь ждут ещё врага
И стены Сталинграда
И Курская дуга...
Прости же нас, столица,
И шибко не тужи –
Мы вновь уходим биться
На наши рубежи.
Увы, не скоро звери
С земли родной уйдут,
Нас ждут ещё потери
И неудачи ждут...
Мы победим не скоро,
Но победить – ДОЛЖНЫ –
Отныне вражьи своры
Нам больше не страшны!

Москва - 1992 год