В дыму декадентской сигары

В дыму декадентской сигары,
Мне рисуются контуры мира,
В котором новые нравы,
Воспевает заблудшая лира.

Похож он на темную сторону,
Освещенную атомной лампочкой,
Луны что летает над городом,
В тучных вечерних тапочках.

И все здесь до боли знакомое,
Надоевшее очень и старое,
Покрытое ветхой соломою,
Нашпигованное бульварами.

От того-то,  веду себя дико я,
От того-то, сосу эти палочки,
Отражаюсь ужасными ликами,
В луже под красной арочкой.

И ****и в машинах и  телеках,
И грязные рожи газетные,
Заставляют наклюкатся беленькой,
И закусить конфеткою.

Бывает, так что забудусь вдруг,
Приму за реальность видение,
И замкнется сансарный обычный круг,
В вечность с испугом и временем.
 
Но опомнившись, снова в преступники,
Запишусь по наитью без паспорта,
И застыну  серебряным путником,
На подножках маршрутного транспорта.

Я ничей не мерилами мереный,
Я не здешний не сын человеческий,
Просто всадник на ветряном мерине,
В шляпе, в ковбойке клетчатой.

Я коснулся реальности пятками,
И щеками и пальцами чуткими,
И не найдя в ней приятного,
Разбазарил всю вечность минутками.

Презираю приснившийся валенок,
Раз он сон, все на свете дозволено,
Дым  оставит в ресницах опаленных,
Эту явь с суетой нарисованной.

Декадествовать буду с жестокостью,
И с цинизмом и с лицемерием,
Жизнь всего лишь полет над пропастью,
Без надежды на выздоровление.

Кровью стены, бумагу не рифмами,
А ужасными воплями – криками,
И вино и развратничать с нимфами,
И по баням с березой и липами.

Все что живо во мне – метафизика,
И какая то память о будущем,
И имидж героя и шизика,
Рифмы нахально юзоющим.