Обходительный доктор рассказ

Тяжёлые, холодные капли дождя скатывались по гладкой золотистой поверхности таблички, как прежде слёзы по щекам мамы, когда она плакала.
Пора было уходить. Я собрал нехитрую утварь – лопатку, грабельки и пластиковую бутылку в маленький ящичек за скамейкой и защёлкнул замок.
Потом затворил оградку и пошёл к выходу по старинной липовой аллее.
Мама умерла 9 дней назад. Рак.
Я вспоминал. Отдельные моменты жизни, счастливейшие, связанные с этим
Человеком - самым дорогим на свете проносились в голове яркими полотнами, со звуками, красками и, конечно, голосом. У мамы был удивительный голос.
Мне кажется, я помню себя у неё на руках и песню помню, без слов, которую она пела
мне тогда.
Мама была красива. Нет, не просто красива, она была красавицей. Я помню с детства, как наши все знакомые, и родственники шептали мне порой:
«Какая красивая у тебя мама!” Мне это было странно. Я и так знал, что она самая красивая и добрая на свете.
Закончилась аллея, и я вышел к воротам кладбища. У маленькой церквушки дежурили нищие. Меня всегда поражало насколько одинаково и по-разному одновременно ведёт себя человек, просящий подаяния. Я всегда имел в кармане мелочь и давал всем, без разбора, даже тем, кто хватал за руку и дышал перегаром.
Подошёл троллейбус. Я продолжал думать о маме, о её болезни.
Когда это случилось? Кажется, первые симптомы появились около года назад.
Простуда. Да! И голос. Голос потух. Исчезли мягкие обертоны. Те модуляции, которые
камертоном беспечного детства звучали всегда во мне, разговаривал ли я с мамой по телефону, или за обеденным столом, или мысленно обращался к ней.
Врач, осмотрел маму, выписал лекарства и произнёс спасительный вердикт: “ОРЗ!”
Мама честно принимала микстуры, порошки полоскала горло, но голос не возвращался.
Так прошёл месяц. Потом рентген. Доктор онколог: “Да! Положение серьёзнее, чем можно было ожидать!”
-Что, доктор?!
-Рак и в запущенной стадии. Надо бороться. Химиотерапия, облучение. Но случай, к сожалению, неоперабельный!
Состояние шока от этих слов я буду помнить всю жизнь!
Доктора попросил не говорить ничего маме, и мы поехали с ней домой тоже на троллейбусе долго, почти на другой конец города. Мама сказала: “Доктор замечательный,
такой обходительный, приятный!”
Я перевёл разговор на другую тему и стал рассказывать маме что-то о работе.
Помню, мама только сказала, когда мы подходили к двери дома: “Ты только ничего от меня не скрывай! Я тебе верю”
Троллейбус остановился, кондуктор объявил мою остановку. Я машинально вышел и продолжал вспоминать. На семейном совете решено было ничего не говорить маме о диагнозе. Дочь незаметно поплакала у себя в комнатке, но при маме держалась молодцом.
С отцом было труднее. Но и он справился.
Шли недели последнего года маминой жизни. Таков был прогноз “приятного и обходительного” онколога.
Мама, голос которой становился всё глуше, стойко переносила все процедуры, и даже химиотерапию, от которой потускнели её прекрасные густые шелковистые волосы, с лёгкой проседью у висков.
После одного из последних сеансов рентгенотерапии мама вдруг стала веселее, активнее. попросила меня достать ей путёвку куда-нибудь - “развеяться”
Доктор дал добро, не отменяя прогноза. Мама давно хотела съездить в Швецию, в Стокгольм, где у неё жила подруга, вышедшая замуж за шведа во времена “Перестройки”
Я взял отпуск, оформил визы и через пару недель, мы на роскошном лайнере медленно плыли по фиордам от Турку к столице Швеции. Мама преобразилась. То ли рентгенотерапия помогла ей на время справиться с болезнью, то ли перемена обстановки.
Только бархат голоса не возвращался.
Две недели в Стокгольме пролетели как один день. Мы побывали везде, куда хотела пойти мама. Даже в музее одного корабля, поднятого много веков назад, со дна стокгольмского
залива, так и не совершившего своего первого плавания.
Мама беспрерывно писала что-то в блокнотик, звонила по мобильному телефону всем своим давно забытым друзьям и подругам. Даже в голосе, как мне казалось, появились нотки, те самые бархатные нотки, моего безмятежного детства. Я был счастлив, видеть её такой, мрачнел только когда вспоминал на мгновение приговор обходительного доктора.
Когда мы вернулись домой, мама не снижала активности ни в записочках, ни в телефонных разговорах.
 Она так и умерла, строча что-то в блокнотик.
На дворе стояла поздняя осень. Дожди стояли в тот год холодной стеной и, наконец, отгородили меня от самого дорогого человека – мамы.
На похоронах было много людей и многие, с которыми мама общалась в этот последний в её жизни год. Был и “добрый, обходительный” доктор – онколог.
После похорон он отозвал меня в сторону и сказал, что виноват передо мной
В чём? Вы всё сделали, что могли! Я сказал Вашей маме о диагнозе и прогноз