Восемнадцать лет тьмы

Меня выведут под руки двое в серебряно-белом
Из темницы, где я истлевал восемнадцатый год.
И дадут очищенье давно ненавистному телу,
Одичавшему в узах от мерзких, тюремных невзгод.

Мне протянут вина, чтобы я не почувствовал страха,
Чтоб охрипший от сырости голос немного звучал.
Я умоюсь дождем. Мне подарят штаны и рубаху
И проводят с ухмылкой в прохладный, неоновый зал.

Там светло и просторно, там пахнет лавандой и вишней.
И повсюду звучат голоса... но не видно людей.
Я пугливо, но твердо иду, как израненный хищник,
Горделиво сверкая огнем непреклонных очей.

И увижу я трон... И Его... незнакомо-родного...
В золотистой короне... с персидским котенком в руках.
Он шепнет по-французски «адьё». И последнее слово
Прозвучит, будто песнь. Пропадет омерзительный страх…

...Я проснусь от серебряных бликов далекой зарницы...
И опять темнота мне напомнит, объятья раскрыв,
Как вели меня двое из серой и влажной темницы,
Где пустой, одичавший я рад был, что всё-таки жив...