Страшная тайна

СТРАШНАЯ  ТАЙНА

Одинокая церковь стоит на холме,
Окна выбиты, сломаны двери.
Что за странные лики мелькают во тьме,
Будто скачут там дикие звери.

Кто же пляску ведет, отрываясь сполна,
Чьи за масками спрятались лица.
Или может быть скачет сам сатана
И над церковью старой глумится.
               
                I
Сколько лет уж подряд слух недобрый идет
О покинутом проклятом месте.
Стороною обходит то место народ
И крестится, глядя в поднебесье.

Говорят, если в полночь безлунная тьма
Восстаёт непроглядной стеною;
Есть у церкви той старой могила одна
И лежат там, не зная покоя.

Толи бабка, толь девка, толь парень младой,
Ну, а может быть сразу все вместе.
Говорят, что водились они с Сатаной
И кого-то распяли на кресте.

А ещё говорят, что старух им мать,
А они близнецы брат с сестрою.
Жили прямо у церкви и полно вам врать,
Что водились они с сатаною.

Ну, а как же младенец: был сын им и внук;
Во грехе они кровь помешали.
Мол, хотели старухе здоровье вернуть,
Жертву страшную в полночь распяли.

Что заклятье гласит: кто кровью родной,
От распятого полночь младенца,
Своё тело обмоет, то снова младой,
Полный силы к утру обернётся.

Что  при церкви был поп; одиноко он жил;
Как–то шел поутру за водою
И увидел средь старых заросших могил,
Свежий крест кто-то за ночь пристроил.

 И как будто сожгли середину креста
(что-то было прошедшею ночью)
И старуха лежала, скрививши уста
В крике ужаса, выпятив очи.
Он нашёл их живыми: брат и сестра
В тяжких муках про всё рассказали.
И в одну из ночей сидя возле костра,
Люди страшную тайну узнали.
                II
Мать лежала в бреду, помирала она,
Вдруг очнулась и громко сказала:
«Есть одно колдовство, только жертва нужна»,
- и перстом на дитё указала.

Долго спорили в ночь, как с ребёнком им быть;
Но сомненья их души терзали.
И под утро решили все ж его погубить,
Что творили и сами не знали.

Сбили крест из берёзы; решили не ждать,
И в преддверии жертвенной ночи,
Усыпили младенца, положили в кровать,
Сон закрыл его светлые очи.

Но ворочался, плакал ребёнок во сне,
Словно слышал душою невинной,
Что отрыли могилу ему по весне,
Когда льётся любовь соловьиная.

В ожиданье немом долго время текло;
Вот уж к полночи тянутся стрелки.
Но не знали злодеи, не скроется зло,
Будут мучаться души вовеки.
 
А ребёнок сквозь сон вдруг заплакал сильней,
Когда тело к кресту приложили.
И казалось им, будто бы сотни теней
Возле них в диких плясках кружили.

Ночь так ясна и тиха, невинна была;
Гвозди в тело вонзалися глухо.
И как только по желобам кровь потекла,
В исступлении завыла старуха.

Вот уже и ребенок не плачет, затих;
Ветер тучей луну закрывает.
И поднялися волосы дыбом у них,
А старуха сильней завывает.

И ей вторят ужаснейшие голоса;
Будто пропасть под ними разверзлась,
Страшны тени взвиваются под небеса,
Улетая, в пустую безвестность.

И взмолились, глядя на церковь они,
Цепенея в ужасе диком.
Им казалось, младенец зовёт их, манит
Из земли пронзающим криком.

Вслух молитвы читали, взывая к Христу
И тем самым, нарушив заклятье;
Грянул клич громовой, и сбежались к кресту
Сатаны безобразные братья.

Окружили уроды зловещей толпой,
Потянули облезлые руки.
И старуха упала в вечный покой,
Сердце страшной не вынесло муки.

Ну, а звери уж рвали ребенка власы;
Брат с сестрою спасенья не ждали.
И взмолились они: «Сохрани и спаси»,
 - и сквозь тучи огонь увидали.

Красный огненный смерч нёсся прямо на них,
Озаряя злодейства картину.
И в тот час всё умолкло, и ветер затих,
И ребёнок в том пламене сгинул.

А уроды пронзённые пламенем вдруг,
Все исчезли куда-то бесследно,
Ну, а брата с сестрою нашёл поутру
Странный поп и отпел их к обедне.

Он нашёл их живыми; ещё час или два
Исповедались в страшном деянье
И как только последние стихли слова,
Отошли, Бог воздаст наказанье.

А старуха лежала в могиле, мертва
И стекали с креста капли крови.
На неё не попали, чиста голова,
Пролились у её изголовья.

Положил он их быстро в могилу одну
И, как только засыпал землёю,
Крест уж не кровоточил и ветер задул,
Тихий шелест прошёлся волною.

Поп ещё говорил, что как только луна
Затуманиться вдруг облаками,
То встаёт из могилы старуха – одна
И кричит дикими голосами.

И как только наступит глухая полночь,
В церкви стон кто-то двери ломает.
Но сказали мне люди, в ту страшную ночь
Он не спал, он всё видел скрывает.

Будто сам он замешан в том сговоре злом;
Возле церкви специальное место
Нужно было найти и пометить крестом,
Ну, а кто ж мог найти – всем известно.

И что поп вдруг куда-то бесследно исчез,
А с погоста неслись, страшны звуки:
Скрип и скрежет, и треск, словно валится лес,
Видно принял он тяжкие муки.

А ещё приезжал к ним священник в приход,
Говорил, что всё это сказки.
Он бежал поутру, (его видел народ)
Озирался на церковь с опаской.

Весь оборванный, грязный к земле припадал,
Бился оземь челом и крестился .
Сильно плакал, плевался и снова бежал,
Словно разум его помутился.

Одна баба сказала, что мёртвая мать
Его в полночь на грех совратила.
Только знаю я, любят у нас люди врать,
Сам не раз был у этой могилы.

Видел в церковь с тех пор запустенье пришло,
Правит память печальную тризну.
А могильное место травой поросло,
Вместе с тайной ушедшею с жизню.

И уж лики другие мелькают в окне
И звучат не псалмы, а заклятья.
Снова страшную жертву ведут к Сатане,
На крови породнённые братья.


1998ноябрь