Остывание

На душе тепло. Все внутри сопрело.
Мысли – волосами, придатком тела,
А точнее – узлом черных змей засело
На моей макушке.
Я смотрю кино, начиная с титров,
Окисляю воздуха сотни литров.
Себя вновь воспроизвожу in vitro
И лопаю сушки.
Я люблю сухари, и вообще сухое,
То, что долго хранится в темноте, в покое,
Чтоб от свежего не отделять плохое
И не есть с чувством долга.
Не люблю вынуждающей сдаться ласки,
И дрожать в железнодорожной тряске,
Мне смешны свадебными концами сказки:
Разве это надолго?
Я люблю трубу, уходящую в стену,
Круглым срезом она протыкает вену
Пожилого дома, вливает пену
Горячим уколом.
Вздыбленность полов, с чешуею плиток
Держит влажный след от туфлей-улиток,
Раскрывая лифта шуршащий свиток,
Накрываюсь шахты подолом.
С этажа на этаж ящером вползаю
И ступени заплеванные лобзаю,
Смесь смертельных бактерий орально, назально
Принимаю заранее.
Мне с обшарпанной стенкой вдвойне интересно,
В твоем нёбе сладко, а в небе – тесно.
Раньше мамонта сгинула наша честность
На заре вымирания.
Сколько можно надеяться без основы,
Опровергнув догадки: «Нет-нет, ну что Вы!»,
Надевать, как браслеты, эти оковы
И бренчать цепями.
Я люблю твоих слов недовольство и колкость
Исцеляюще действуют эти иголки.
Нас разводят за руки свадьбы и елки
И отшибают память.
Набирать в ладони твоей дремоты,
Разливать медовые сны по сотам,
Меня разыграть в лотерею в субботу
Очень просто.
Ты пусти обиды мои по ветру.
Потерял направленье суммарный вектор
Наш. Зрачок не подвластен влиянью света,
Когда слишком поздно.