Пространное сравнение кинохроники Москвы

Москва шестидесятых... Наконец
я вижу город с птичьего полета:
он разворачивается, как образец
холщовой ткани, облекая что-то.
Надтреснутый за кадром баритон
приятно комментирует искусство
увеличения. Весна притом.
Весна доводит массы до беспутства.
…На новостройках — молодости свет,
а в центре — опьянение победой.
Политехнический и Университет,
и выработка жизненного кредо.
На физиках и лириках — печать
энтузиазма или вдохновенья.
Открытие желания кричать,
вмешиваться в споры поколенья,
жить у костра и воздухом дышать,
смотреть на лица, на деревьев кроны,
сердца друзей бессонно сокрушать
гитарой, буржуазным рок-н-роллом
или поэзией. Хоть валом — дефицит:
промышленность объята самоедством, —
я просто верю в уголь-антрацит,
ведь я не знаю будней или бедствий
шахтерских романтичных городков:
на танцплощадке сохну по красавцу, —
Москва шестидесятых — у висков,
у глаз Москва, готовая порваться.
Настал конец обзора торжеству,
запечатленному на старой кинопленке,
и вот исчезла, как по волшебству,
иллюзия, возникшая при съемке
в веселом ящике. Тяжелый “кэвээн”
почтительно осклабится пред старшим
по технологии, оставшейся взамен
(и все-таки от западной отставшей).
Но, согласись, мечтою во плоти
была Москва, развернутая бездной,
и каждый слышал в ней свое “взлети”,
но кто упал, тому пособолезнуй,
ты, для посреднических нанятый услуг,
уже купивший “Мерседес” и катер,
мой крепко на ногах стоящий друг.
Ты угадал: Москва — как скатерть.

3 июня 1999