Гийом в Калогриве

«Ещё один француз – Гийом
Заехал в Кологрив потом...»

(Миша фон Пупкин, «Приключения французов в России»)

...Гийом, шугаясь и трясясь,
Проник, как кролик под паркет
В наш КАлогрив,  но «высший свет»
Был рад сему tempre pajace*

Хоча иметь moment amure*
Хоть с конюхом, хоть с местной дурой,
Припёрт к стене, француз-нахал
Рискнул украсить скромный бал
Своею скопческой  фигурой.

Цесарок, индюков, пулярдок,
Свинных и козьих отбивных
Наш Калогрив, не будь спесив,
Спешит принесть ему в подарок.

Кручинясь, пуча и урча
Его живот взывал о Чуде –
О строго диетичном блюде,
Основанном на овощах.

Пора, пора домой, к Аллаху! –Решил Гийом, на всякий случай вынимая из панталон рубаху.
Но тут увидел хозяйской Тани стан, и стремительно, как БуонапартЭ, изменил свой план. Решил по-быстрому – вжик-вжик! – и какать перехочется; ведь он – мужик...

Беду почувствовав задами,
И тихо пуча в старый фрак
Мьсё Гийом – такой чудак!
Упрямо подступает к Тане.

(Однако в Калогриве с сексом всё не так скоро, тебе не Париж!)

Страдалец слушал три часа
Про сук на сворках, туеса,
Мигрени дяди, бели тёти,
Комету без хвоста в полёте,
Про яровые, про туфту
И грустно думал, весь в поту:
Pizdece podkralse, obserajuss!*
При этом мило улыбаясь.

(Тут мы пропустим три куплета, как Танечка пошла на Это.)

Надев себе кондом на вымя,
 Гийом взмолиля на латыни:
«Господь! Спаси меня в сей час!»
Господь подумал... и не спас.

(Залопотав по-французски разную ***ню, Гийом с треском дал на простыню.)

Вертясь, как хряк в грязи, в подушках
Он шепчет в мраморное ушко:
«Mon chere, pardon, ponose proshib!”*
А в животе как завизжит!!!

Понос сменился вдруг запором.
Уж искры сыплются из глаз!
Нет... Вот – дристулось...
Таня хором –
..................с ним охнула
И – отдалась.
(Изатряслиськаквделижансе.)

*- ничего не значащая абракадабра.
(как, впрочем, и весь опус)