Лжец

Он быстро шагал по гулким коридорам, ведущим вверх, на сцену. Волнение перехватывало дыхание. Он снова и снова вспоминал то, что предстояло ему сыграть уже через несколько минут, но тут же всё забывал. Сжимая потными ладонями барабанные палочки, шершавая поверхность которых чувствовалась даже через мотоциклетные перчатки, он шёл всё дальше и дальше, ускоряя шаг, что-то невнятно бормоча себе под нос. Тёмные длинные, ниже плеч, волосы развевались под встречным ветерком, как в подземке. Это работали многочисленные кондиционеры, не помогавшие особо, впрочем, тем, кто в данный момент стоял на сцене. Свет десятков прожекторов уже был хорошо виден где-то впереди. Шаг, ещё шаг, он уже почти бежал.
Его остановил Шэдоу, гитарист, с вечно спокойными глазами и длиной волос раза в два превосходившей его собственные. Как всегда, спокойно и мягко, без резкого рывка.
- Что с тобой? Что тебя беспокоит?
Секунд десять он просто стоял и смотрел в глаза Шэдоу. Потом ответил, отведя взгляд:
- Всё в порядке. Мы... опаздываем.
- Наша очередь ещё минут через пять. В чём дело?
Снова пауза. Он не знал, что ответить, хотя и знал причину.
- Ничего. Всё замечательно. Я просто волнуюсь перед выступлением... вот и всё.
На этот раз замолчал гитарист. Он просто смотрел в его глаза, ожидая, что он скажет правду...
Барабанщик молчал.
- Хорошо! - Шэдоу вздохнул и поправил сползший на край плеча ремень гитары, висящей за его спиной, - Идём. Нас ждут.
И он двинулся дальше по коридору. Барабанщик же опустился на корточки и закрыл лицо руками, по прежнему сжимавшими барабанные палочки. Сейчас он готов был сломать их пополам и  уйти отсюда, от этих людей, от этих прожекторов и кондиционеров, от хай-хэтов, звукоснимателей и датчиков, от струн, рычагов-тремоло и томов, от усилителей, бас-бочек и концертных динамиков. Просто уйти.
Он глубоко вздохнул и встал, но вспышка из недавнего прошлого заставила его снова сползти по стене вниз. Он снова вспомнил о том, что убило в нём человека, о том, что он сам и сделал...
Он зажмурился и повторил про себя: "Just give them your soul, Arch! Just GIVE'em YOUR SOUL!!!"
Это подействовало. Он медленно встал и, шатаясь, побрёл навстречу прожекторам...

Они выступали номером 2 в этой программе. Зал встретил их одобрительным гулом и аплодисментами. Первым на сцене оказался Шэдоу, сжимая в руках свою Ibanez, потом Фэлкон и Макс, радуясь вспышкам фотокамер, словно дети. Последним шёл он. Сделав шаг на сцену, он закрыл глаза рукой от света, бившего прямо в лицо, потом нащупал в кармане тёмные очки, надел их и направился прямо к ударной установке, чтобы сделав пару пробных взмахов, примериваясь к высоте тарелок, встать и отвесить свой поклон зриелям... И вдруг боль покинула его... Он снова был в своей стихии... Он был свободен... И был готов отдать им свою душу, всё то, что он чувствовал. Он улыбнулся и, вскочив на "табуретку", вскинул руки вверх, и, услышав рёв зала, расхохотался. Потом спрыгнул вниз и, пристроив ноги над педалями бас-бочек, скинув с плеча "котомку" с запасными барабанными палочками, дал знак Шэдоу: большой и указательный палец... The One... римт 85, манера игры - twin pedal, calm intro, double snare... Дождавшись момента, он вступил и растворился в музыке... Он был частью того, что они играли, он видел, как Макс сосредоточенно двигает левую руку по грифу своего баса, он видел, как Шэдоу бредёт по сцене, опустив голову, онне видел, но слышал, как Фэлкон в свойственной ему манеры вставляет свои риффы в чужое произведение... Он слышал, как их новый друг Михаил, ставший временным вокалистом в их группе, где это место было вакантным, негромко поёт...

  I Can't Remember Anything
  Can't Tell If this Is True or Dream
  Deep down Inside I Feel to Scream
  This Terrible Silence Stops Me...

Начало "агрессивной" части... Здесь ему нужно было быть внимательным, постепенно увеличивая темп, используя обе бас-бочки, и сразу за этим начинать самую быструю часть песни,  раскатистый финал...

  Darkness Imprisoning Me
      All That I See
      Absolute Horror
      I Cannot Live
      I Cannot Die
      Trapped in Myself
      Body My Holding Cell

  Landmine Has Taken My Sight
      Taken My Speech
      Taken My Hearing
      Taken My Arms
      Taken My Legs
      Taken My Soul
      Left Me with Life in Hell

Теперь он уже был не музыкантом. Он как будто стал тем, о ком была эта песня - солдатом, потерявшим при взрыве зрение, слух, речь, ноги и руки, но продолжавшим существовать, он чувствовал всё его отчаяние и боль, и старался передать это всё зрителям, отдать им свою душу. Он чувствовал неимовернуый прилив сил, он играл всё яростнее, вкладывая в это всего себя...
Но вдруг всё прервалось. Он услышал крик из зала, адресованный ему. Именно ему...
- ЛЖЕЦ!!!
Всё замерло. Зал, огни прожекторов, музыка, весь мир. Он встал и взглянул поверх барабанов.
- ТЫ ЛЖЕЦ!!! ВСЁ, ЧТО ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ ОТДАТЬ - ЛОЖЬ!!! ТЕПЕРЬ Я ВСЁ ПОНЯЛА - Я БЫЛА НАСТОЯЩЕЙ ДУРОЙ, ЧТО ПРИШЛА!!! ТЫ НЕ ЧУВСТВУЕШЬ ТОГО, ЧТО ИГРАЕШЬ!!! Я НЕ МОГУ ТЕБЕ БОЛЬШЕ ВЕРИТЬ!!! Я НЕ МОГУ ВЫНОСИТЬ ЛОЖЬ!!! Я НЕ МОГУ ТАК БОЛЬШЕ!!!
Одинокая фигура поднялась и быстро покинула замерший зал. Он опустил руки и долго смотрел туда, куда она ушла... Потом на бездвижные фигуры музыкантов и каменных зрителей... и потерял сознание...
Очнулся он в их общей гримёрке. Над ним склонился Макс. Увидев, что он открывает глаза, басист жестом подозвал остальных и помог ему сесть на кровати.
Они рассказали ему, как он потерял сознание прямо во время выступления, как упал, как его несли до гримёрки, как он кричал в забытье...
Он сидел на кровати и смотрел на них. Он слышал их голоса, но не слушал, что они говорили, снова и снова вспоминая, как покидала зрительный зал карликовая фигурка, снова и снова слыша в груди: "Я была настоящей дурой!"
Шэдоу замолчал. Он смотерл в его глаза. Он заметил это, но не встретился взглядом с гитаристом.
"Прости..." - всё, что беззвучно смогли прошептать его пересохшие губы.