Таинство Батора мифология иной жизни

Однажды весенним нарцисическим утром Батор прогуливал свое уединение в желто-пропорциАнальном парке-позапарке. Его воззрение было восхищено шедевральным видом самого себя от третьего лица-яйца на фоне угрюмо-багровых лепестков его превосходства. Батор не даром выбрал себе третье виртуальное лицо-яйцо, дабы наблюдать за своими прекрасно-красными милыми-хилыми лицами под бахилами. И пусть никого не бросает в дрожь сомнений от недопониманий его страданий. Батор был также несчастен от счастья, как и гол-каксокол; да, действительно, это был гол в его непрофессиАнальные ворота. Уже прошло дец как мало действительностей, теней от жутких упырей-комарей, что, как волчьи лыки-бузиники атаковали его дряблое автопорочное тело во время транса транссексуальной трансмутации в транс-изнас на черно-белый унитаз. А совсем давно-недавно плодом его страстей была его сестренка-ягненка, которая, как око прелюбодейства сего лицедейства, как таинство гейства, была неистово спрятана в глубины нарцисического сознания-указания бедолаги Батора. Но лишь на фоне, как в дурдоме зомби из Замбези в ацетоне, всей красно-прекрасной тишины из зарослей его сестренка-изягненка живородящей твари, что по паре, звалась Бация. Пусть да не востревожит вас происходящее извне, его лицо, как третье яйцо, окружало взором, как гипнозом с паровоза невнедрений и костных удобрений на все происходящее во времени, парка-позапарка. И именно на нем, как на мольберте, рисовался Батор из Бации, как транспортная ветка пускал он слюни и оттоки железы и ртути, дабы снова стать собой. В период трансмутации всего живого в нем, и даже МасТурБации, он обливался желчью и огнем-дождем. Но из-за чего сии все муки, словно мухи-духи и жизни паралич, как сломанный кирпич. Не из-за процесса ли потери себя другого, как будто черный перстень жует его соски, которых было больше, чем у сестренки-изягненка и свиноматки из перчатки. Его сестренка-Бация, как воплощенье пороков нашего бытия со спущенными линзами, как призмами и скипидаром, была ему подарком. От замкнутости своего прогуливающегося в парке-позапарке обоюдосогласного сознания он отыскал в оттоках судорог иного сестру-избу, что звать, как знаем мы, Бация. Резьбой по ее телу или язвами, точащими как смрад благоуханьем грез, рассыпались несметные влагалища. И каждый раз в потоках страсти-безднопасти они словно пасти раскрывались, набухая, точно почки…или печень с селезенкой от сестренки. Но лишь приняв свой ярый вид, излив все соки-потоки, будто потоки алоэ, липли к ней упыри-комари, дабы насладиться томными железами ее вкуса, и, скончавшись от отравы-длязабавы, превратиься-оскорбиться в тени-полулени. Окончив таинство сие, она в порывах экстазмических, матировала в оргазменном сознании в Батора. Но не того, который точный-точеный, сточенный песками зубоскала, а в некий прмежуточный-себеподобный вид, что, как и она, испещрен магическими жезлами-дубинами на спинах и в паху, руках и на носу, во рту и на ногах, и голове, грубо скажем так – везде. И лишь достигнув состояний предазотной эякуляции из его глотки, изрытой получленистоногими отростками продолжений его безысходности, звучит стонорев двуличных гаргулий мануальной токсидермии. И именно в момент кобальтово-свинцовых эякуляций он сбрасывал остатки, пережившие все эмоциАнальные способы, его сестренки-ягненки, что является с единым организмом-онанизмом. И ради всего прочувствованного, он на треть переносил свое обозрение в третье лицо-яйцо, чтобы получать троекратное обоюдоинтенсивное наслаждение от переживающей святое таинство скотины-детины и наблюдающего в красно-прекрасном, желто-лиловом и пунцовом, точно свинцовом, парке-позапарке сие неоPEACEуемого зрелища, от которого не только вулканизирует жажда эякулировать всеми существующими органами и организмами, но и просыпается от метеоризмов-миазмов жалостливое метаболизмическое сознание Батор-Бации. После всего единородного изначалия это святейшее место приняло название Улан-Батор – прекрасно-красный богатырь и желто-лиловый, пунцово-слиловый парк-позапарк из лепестков его очревленного существования.