Из чего вырастает дерево

Крошечная деревушка Кирол на юге Саммерсет была тихим и мирным гномским селением, приютившимся среди однообразных серо-коричневых дюн и камней Тисажеда. Во всем Кироле не нашлось бы и травинки, хотя кое-где в деревне можно было увидеть почерневшие останки давно погибших деревьев. Приехавшая с последним караваном Дэйен в тоске смотрела на свой новый дом. Она привыкла к лесам севера, где жила семья ее отца. Здесь же совсем не было тени и очень мало воды. Только серое открытое небо над головой. Это была мертвая земля.

Семья ее матери радушно приняла Дэйен. К сироте относились очень хорошо, но девочка чувствовала себя одиноко в чужой деревне. Так продолжалось до тех пор, пока она не познакомилась со старой женщиной - тёмным эльфом, работавшей на водяной фабрике. В ее лице Дэйен нашла настоящего друга. Женщину звали Трегис, и она рассказала девочке, что ее род жил здесь за много веков до появления гномов, и что тогда в этом месте рос огромный и прекрасный лес.

"А почему погибли деревья?" спросила Дэйен.

"Когда на этой земле жили только тёмные эльфы, мы никогда не рубили деревья, потому что не нуждаемся в деревянном топливе и материале для строительства, как гномы. Когда они появились, мы позволяли им использовать растения для своих нужд, только следили, чтобы они никогда не трогали ивы, потому что они были священны для нас и для этой земли. Многие годы мы жили мирно. Не было ни ссор ни споров.
"И что произошло?"
"Кто-то из этих ученых открыл, что если очистить сок определенных деревьев, залить его в форму и высушить, можно получить эластичные и упругие доспехи," ответила Сигерт. "У большинства здешних деревьев сока почти не было, но ивы - другое дело. Они-то просто блестели от сока, и в душах гномских торговцев проснулась жадность. Они наняли дровосека по имени Нинужд, чтобы он срубил священные деревья ради выгоды.
Старая эльфийка поглядела на пыльную землю и вздохнула, "Конечно же мы, тёмные эльфы, пытались спорить. Это был наш дом, а если ивы уходят, они никогда не возвращаются. Торговцы передумали, но Нинужд решил взяться за дело на свой страх и риск. Он хотел сломить наш дух. В один ужасный, кровавый день он доказал, что его искусство владения топором применимо не только к деревьям, но и к нам. Он убивал всех эльфов, которые попадались ему на пути, даже детей. Гномы Кирола закрыли окна и двери, заткнули уши, чтобы не слышать предсмертных криков.
"Ужасно", - выдохнула Дэйен.

"Это трудно объяснить," продолжала Трегис. "Но смерть эльфов была для нас и вполовину не так ужасна, как гибель деревьев. Ты должна понять, что для моего народа ивы - это то, откуда мы пришли и куда отправимся. Уничтожение наших тел ничего не значит для нас, а вот уничтожив наши деревья вы губите нас навеки. Когда Нинужд поднял свой топор на ивы, он убил эту землю. Пропала вода, погибли животные, и вся та жизнь, которую поддерживали деревья, превратилась в пыль.
"Но вы все еще здесь?" спросила Дэйен. "Почему вы не уезжаете?"
"А мы оказались в ловушке. Я одна из последних в моем гибнущем народе. Немногие из нас оказались достаточно сильны, чтобы покинуть рощи наших предков, и сейчас, возможно, только запах воздуха Килора поддерживает в нас жизнь. Пройдет совсем немного времени, и мы исчезнем окончательно.
Дэйен почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. "Тогда я останусь одна в этом ужасном месте, где нет ни деревьев, ни друзей."
"У нас, тёмных эльфов, есть выражение," сказала Трегис с грустной улыбкой и взяла Дэйен за руку. "Мы говорим, что нет лучше почвы для семени, чем наше сердце."
Дэйен посмотрела на свою ладонь, и увидела, что Трегис дала ей крошечный черный шарик. Это было семечко. "Но они же погибли!"
"Оно может вырасти только в одном месте во всем Килоре," сказала старая эльфийка. "У старого дома в холмах за деревней. Я не могу пойти туда сама, потому что владелец дома убьет меня, если увидит, а я, как и весь мой народ, слишком слаба теперь, чтобы защищаться. Но ты можешь добраться туда и посадить зернышко.
"И что тогда будет?" спросила Дэйен. "Ивы вернутся?
"Нет. Но вернется некая часть их власти."
В ту ночь Дэйен тайком вышла из дома и пошла в холмы. Она знала дом, о котором говорила Трегис. Ее тетя и дядя говорили ей, чтобы она даже близко к нему не подходила. Как только она приблизилась к дому, на пороге появился старый, но крепко сбитый человек с топором на плече.

"Что ты тут делаешь, девочка?" сердито спросил он. "В темноте я чуть не принял тебя за тёмного эльфа."
"Я заблудилась," поспешно ответила она. "Я пытаюсь добраться до дома, в Кирол."
"Тогда ступай своей дорогой."
"А не могли бы вы одолжить мне свечу?" жалобно попросила она. "Я давно хожу кругами, и боюсь, что без света опять вернусь сюда же."
Старик заворчал и ушел в дом. А Дэйен быстро выкопала ямку в сухой пыли и закопала зернышко как можно глубже. Тут хозяин дома вернулся с зажженной свечой.

"Да смотри, больше не появляйся здесь," прорычал он. "А не то я тебя пополам разрублю."
Он вернулся в дом, к своему очагу. А на следующее утро, проснувшись и отворив дверь, он обнаружил, что из дома невозможно выйти из-за огромного дерева. Он схватил свой топор, и начал рубить дерево, но у него ничего не вышло. Он хотел прорубить выход, но раны, которые он наносил дереву, тут же закрывались. Он наносил удар за ударом, но дерево стояло нерушимо.

Спустя много времени после этого кто-то обнаружил истощенное тело старого Нинужда, лежащее перед открытой дверью его дома, в руках он все еще сжимал разбитый топор. Никто не знал, что он пытался разрубить, но ходили слухи о том, что на топоре был засохший сок Ивы.

Вскоре после этого из сухой пыльной земли деревни показались маленькие пустынные цветы. Заново посаженные деревья и растения росли теперь хоть и не пышно, но вполне терпимо. Ивы не вернулись, но Дэйен и другие люди в Кироле часто замечали в холмах и на улицах деревни высокие темные тени огромных, давно погибших деревьев.