Одинокий Гений

     Как-то недавно, разбираясь в своём бумажном хламе, я наткнулся на одну пре любопытнейшую страничку текста. При взгляде, на которую я сразу же вспомнил свою молодость и первый год работы в нашем институте находку, которая как я думал, перевернёт всю мою судьбу, а заодно и науку и её представления о разумности.
     Я расскажу вам маленькую историю о том, как попала ко мне эта маленькая, одинокая страничка текста. Содержание которой, через прошедшие годы застоя и смуты (конца двадцатого века) уже не кажется мне мелочью и чьей-то глупой шуткой, а тем более, вражеской провокацией. И так...
     Редактор нашего институтского исторического альманаха поручил мне, молодому сотруднику института написать очерк, к столетию со дня рождения профессора Туманского. Мне, конечно же, сразу захотелось блеснуть своими незаурядными литературными способностями и написать очерк самому. А, не надергав по кускам биографический материал из многочисленных статей, объединить их впоследствии под своим именем, как это обычно делается. Тем более, я был знаком с Игорем Поспеловым, который был женат на внучке профессора, Юлечке.
     После необходимых переговоров с Игорем и Юлей, мне было разрешено покопаться в личном архиве профессора. Там среди бумаг, мне попалась докладная записка м.н.с. Петрова, профессору Туманскому (о найденных им в экспедиции окаменевших осколках испещрённых микроскопическими царапинками, фотографии которых были скрепками пришпилены к докладной записке). На записке стояла резолюция профессора: «Не занимайтесь ерундой и не отвлекайтесь на пустяки, занимайтесь решением поставленной перед Вами задачи». Раз записка затерялась в бумагах профессора, то значит, резолюция была доведена до автора в устной форме. Позже я узнал у Юли, что во время написания записки её дед возглавлял экспедицию института в Египте.
     Я долго изучал фотографии под увеличительным стеклом, и мне показалось, что в этих маленьких царапинках заложена какая-то закономерность. И у меня возникла идея. Раз эти осколки найдены при раскопках в древнем Египте, и в этих царапинках имеется какой-то смысл, а сами эти царапинки очень малы (доли миллиметра). Вот почему на них ни кто не обратил пристального внимания, из чего вытекают два вывода: во-первых – это просто секретная тайнопись древнего Египта, а во-вторых – я гений (раз первый до этого додумался).
     Я выпросил на время у Юли записку с фотографиями и побежал домой звонить Серёге, который работает в институте криминалистики. Ну, он сначала конечно осмеял меня, но потом врубился,  заинтересовался сам, и обещал отнести фотографии в вычислительный центр института, к знакомым ребятам, которые занимаются проблемами декодирования.
     Больше уже я этой докладной записки и фотографий не видел.
     Серёга рассказывал, что ребята из лаборатории декодирования очень заинтересовались этими фотографиями, забросили свою работу и целую неделю подбирали алгоритмы к рядам логических закономерностей и благодаря алфавитному ключу, который они обнаружили на этих фотографиях, удалось прочитать пока один законченный смысловой текст и художественно его обработать. Яростная, увлекательная работа продолжалась неделю, но ребят, за внеплановой работой застукал Зав. Лаб. но, заинтересовавшись, забрал наработанные материалы, а своим сотрудникам сделал разгон, по поводу завала планового задания института.
     Через три дня, Зав. лаборатории Института Криминалистики объявил своим молодым сотрудникам за проявленную бдительность от соответствующих органов. Он объяснил, что материалы были специально подброшены советским археологам, чтобы ввести нашу археологическую науку в заблуждение и высмеять её достижения на мировом уровне. На следующий день к ним в институт приходил сотрудник очень серьёзного ведомства. Он имел беседу со всеми лицами, которые были причастны, и работали с фотографиями, и взял у всех подписку «о неразглашении», мотивируя возможностью крупного международного скандала.
     Меня после этого тоже вызывали в определённые структуры. Холёный, умный мужчина долго выспрашивал, где и как я обнаружил эти документы. Говорил, что это был розыгрыш, какого-то американского университета, который мог бы закончится обвинением в некомпетентности советских учёных, в общем, происки врагов социалистического лагеря. А после также взял подписку «о неразглашении».
     Архив профессора Туманского забрали, но через месяц, вернули обратно родственникам. Что самое удивительное в этой истории, на мой взгляд – теперь, через тридцать прошедших лет, что мы не сомневались в то, что всё сказанное нам компетентными органами была правда. Это были те самые благостные времена, когда мы вечерами всё забывали и бежали смотреть по телевизору «Семнадцать мгновений весны».
     Ещё одна маленькая, интересная деталь вспомнилась мне из записки. Там было сказано, что окаменелые осколки табличек (по результатам экспертизы) состояли из смеси песка и экскрементов личинки священного жука скоробея (навозника).
     А теперь привожу листочек, это то, что получилось у ребят программистов. Любопытная вещица, наделавшая столько шума – шутка, а может, что-то совсем серьёзное.
     Мне кажется, что эта проблема – не единственное знание, скрытое от народа, от общественности в глубинах секретных сейфов. Примером могут служить проблемы Н.Л.О. как в России, так и в Америке.

* * *

     Я один. Над головой на чёрном, чёрном небосводе сияют, сверкают и переливаются миллионы соцветий божественного счастья.
     Эти сокровища блистают, и ночной воздух напоен ароматом счастья, созревающим высоко над головой. Господи как прекрасен этот мир, красоту которого суждено было постигнуть мне одному. И какое блаженство от осознания того, что ты можешь постичь своим разумом. И в тоже время, какое это несчастье, что все знания собранные тобой за годы жизни уйдут с тобой же в небытие.
     Сколько сил было отдано, чтобы передать эти знания другим. Но буквально никто за все прожитые годы не заинтересовался моими идеями. Их нельзя оторвать ни ото сна, ни от питания для осмысления чего-то иного, чем пища, сон и продолжение рода. Невежественные, безмозглые букашки, которые не имеют ни малейшего желания для осмысления своей жизни.
     Бессмысленные обжоры, бесцельные прожигатели своей жизни и грабители. Они не имеют даже малейшего желания к осмыслению моих постулатов совместной жизни, которые я смог отобразить в рисунках на стенах своего жилища.
     Единственное их занятие в свободное от пищи время – это дремота с обострённым обонянием и мечтами о счастье, которое когда-нибудь упадёт им на голову или где-нибудь по близости. И вот тогда то их ни чем не возможно отвлечь или остановить. Все сразу же кидаются лепить свои шары из общего счастья и раскатывать их в разные стороны, прячась, друг от друга, и тут же грабя своих же братьев. При помощи всевозможных ухищрений.
     Никто из них ни разу не заинтересовался передачей знаний при помощи клинописи и рисунков, а также счёту. На что ушли годы моих трудов и раздумий. А сколько мне сил стоила подробная карта местности, никто, даже не пожелал засыпать ямы и прочистить пути, по которым мы перекатываем шары счастья. Никто не разу не поинтересовался моим трактатом об истории возникновения счастья.
     Теперь я уже стар и у меня нет больше ни сил, ни желанья, вдалбливать в эти тупые головы свои идеи. Скоро я умру, и через годы после моей смерти разрушится моё жилище, на стенах которого я и изобразил свои трактаты. Как жаль, что я никому не смог передать хотя бы частичку своих знаний. Я не хочу и не могу верить в то, что в этом мире разумен лишь я один. Если я сейчас не смог найти товарища по разуму это еще совсем не значит, что в дальнейшем  не будет таких индивидов. Я верю, что разум восторжествует в нашем мире. И будут множества разумных обществ.
     Жаль вот только, что  мои знания и мой опыт пропадёт. Очень горько ощущение, что ты прожил свою жизнь напрасно.
     Но всё-таки маленькая искорка моей мечты даёт надежду.
     И в огромных фолиантах научных трудов грядущего господства разума, будет маленькая запись о моей жизни.

     Scarabaeus sacer  (Священный скарабей – жук навозник).