Смерть сановника

Приехал «Сам» - воздать за все заслуги,
С ним три осла – «народные избранники».
Сочувствующе хныкала прислуга,
Недоуменно тупо хмурились охранники.

Жена, сморкаясь в свой платочек чистенький,
Скорбела: «Что же, рок нам свыше дан».
Стыдливо прикрываясь скорбным листиком,
По дому шлялась шлюха-тишина.

Стояли детки – алчные, ревнивые,
Из глаз сухих выдавливая плач,
И внучка – про****ушка похотливая,
И внук – оболтус, пьяница и рвач.

А он был жив! Он напряженно думал,
Куда-то глядя вверх перед собой:
«Неужто я, тот самый, - вдруг и умер?
Когда же это сделалось со мной?

Все мяли мне живот, как собаченке,
«Лечили» - лишь бы бабок надоить!
И все ж мою проклятую печенку
Просрали эти лекари мои.

Нет, не про то…а кто теперь потянет
Весь этот груз, что я один тянул.
И кто теперь возглавит депортамент –
Один – хапуга, этот – хам, другой – уснул.

Опять не то…болит…все тело сушит
Какой-то жар съедает мне нутро…
Быстрее бы…о, господи, а душу
Мою помянут искренно, добром?

- «А кто ж помянет? Твой слуга не волен,    
     вот  и кричит: «Ведь он один у нас!».
     Ну, а народ – тот вечно недоволен»   
     Шепнул на ухо тихо сатана.

- «Неужто жизнь прошла ненужно, мимо?
Стелил благословенья патриарх,
Твердили холуи: «Незаменимый,
Вы самый главный, первый вы – монарх!».

Когда царил – прилипли словно пластырь,
Кричали: «Вы для нас родной отец».
Так уверяли: «Вы наш добрый пастырь»,
Что я и сам  поверил наконец.

Со многими своей делился славой.
А скольких  я вознес, я им давал…
-«А уж не ты ль» - шептал проклятый дьявол -
«Тех, кто тебе мешался предавал».

-«Нет, нет, не только ради славы,
А мой народ – ведь я его любил.
-Кого? Когда? – шептал опять лукавый –
А скольких предал, продал, погубил?

Того, кто тебя первый вверх поставил
И до высот тянуться помогал –
Или забыл, как ты его подставил,
Предал и для надежности топтал.

-Да, а иначе я не стал бы первым,
Ведь Боливар не выдержит двоих –
Я для детей губил и жизнь и нервы…
-Что ж – вон они, наследнички твои.

-Какие рожи, отупевшие от скуки.
Одна скупа, другая дочь дохла.
Как кобели дерутся из-за суки,
Так эти из-за денег, барахла.

Неужто мою душу не помянут,
Меня, простого – искренно, хоть раз.
Неужто погудят и перестанут.
А если вспомнят – только напоказ.

Господи, услышь меня, покуда
Дух во мне томится, не затих.
Господи, прости меня – Иуду,
Господи, помилуй и прости…»

Ангел смерти долго провозился,
Наконец управился и взмыл
И ревниво зять один косился
На того, кто к теще ближе был.