Ii. железная дорога летом

Кто знает, что такое ад?
Тот, кто однажды в электричке,
Вдыхая пыль, и дым, и смрад,
Мечтал лишь о глотке водички.

Представь: вагон набит людьми,
Там душно и забиты окна,
Жара, все вытирают лбы,
Прижав тела друг к другу плотно.

Вдруг поезд встал, замолк мотор,
А за окном – пустырь да свалка.
Что там случилось, не поймут.
«Откройте окна, нам же жарко», -

Взмолился кто-то наконец.
«Забиты окна», - отвечают. –
«А почему же мы стоим?»
Все нервничать уж начинают.

Прошла минута, пять минут,
Вдруг бабка говорит с улыбкой,
Как будто не было жары,
Или жара не была пыткой:

«Вчера стояли два часа,
Но нам тогда-то объявили;
Ток отключили в проводах…»
Но бабку эту перебили:

«Сейчас нет тока в проводах», -
И это был глас машиниста.
Заволновались все, крича:
«Держать нас взаперти – убийство!

Открой нам двери, выйдем мы,
Пойдем пешком, идти недолго».
Кричат, вопят,  на кнопку жмут:
«Тебя об этом просим только».

И внял мольбам их машинист:
«В вагоне первом дверь открыта,
Кто хочет – выходите там».
Но не исчезла их обида.

«Ты трупы будешь выносить,
Если все двери не откроешь.
Мы умираем от жары».
Да, в чудо уж никто не верит…

«На перегоне открывать
Я двери права не имею», -
Сказал им голос и замолк.
Ряды подопытных редеют:

Кого-то сердце подвело –
Упал у стенки без сознанья,
Он, задыхаясь от жары,
Которой просто нет названья.

То – не жара, не духота,
То – злое пекло, где все мысли
Смешалися, где тает воскресенье
И молоко от зноя киснет.

Им повезло: лишь полчаса
Пеклись они на солнце ярком.
Запомнят день тот на всю жизнь
И эту пытку днем тем жарким.

декабрь 1995 г.