Я проснусь сегодня рано утром.
Соберусь и выйду погулять.
Попрощаюсь образом минутным,
И туман не станет меня ждать.
Сяду резко и довольно смело
На ходу в обшарпанный трамвай.
Исключая жизненное кредо,
Прокачусь по рельсам прямо в рай.
Тишина-кондуктор не тревожит,
Пассажира предъявить талон.
Пелена забвения поможет,
Затерять все мысли за стеклом.
Я спокоен жутко-подневольно.
Мне не страшно. (Может быть, чуть-чуть.)
Лишь гадаю экстренно-довольно,
Как судьба прокладывает путь.
Едем важно и без остановок.
Исчезаю... Думаю, пройдет.
Выход-вход из жизненных уловок
До заката сердце не найдет.
Я надеюсь, ночь меня полюбит:
Погасив в вагоне тусклый свет.
На лице под утро нарисует
Солнце-вера искренний рассвет.
На последней станции надежды
Покидаю жизненный объём.
А вожатый в дьявольской одежде
Усмехнется редкостным огнём...
Санкт-Петербург, 23:20 19.03.2005
Я еду в рай в обшарпанном трамвае
© Copyright: Лунная Тень, 2005
Свидетельство о публикации №105031902021
Свидетельство о публикации №105031902021
Рецензии
ЗАБЛУДИВШИЙСЯ ТРАМВАЙ
Шёл я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.
Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.
Мчался он бурей тёмной, крылатой,
Он заблудился в бездне времён...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!
Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трём мостам.
И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик,- конечно, тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.
Где я? Так томно и так тревожно
Сердце моё стучит в ответ:
"Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?"
Вывеска... кровью налитые буквы
Гласят: "Зеленная",- знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мёртвые головы продают.
В красной рубашке с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь в ящике скользком, на самом дне.
А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!
Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковёр ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла?
Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шёл представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.
Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.
И сразу ветер знакомый и сладкий
И за мостом летит на меня,
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.
Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.
И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить...
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить! /Н. Гумилёв/
1919 (?)
*
Сядь - в разбитом трамвае - и глаза закрывая - ты увидишь меня... /Васильев/
*
Тишина-кондуктор не тревожит,
Пассажира предъявить талон.
Шиш там не тревожит, как трамвай, то без кондуктора нельзя - ваши документики...
*
Не, к церковным чертям нам не надо. а которые не церковные, те и не черти: "черти" - церковное название. - Ну разве что отец диакон Кураев весёлой жизни прибавил: теперь любые мистики, как начинаются его произведений, как узнают в описанных им чертях своих собеседников, так и начинают орать на всю столицу, что одни черти везде... - А раньше того опять Церковь надо благодарить: кто не испытывает того, что в Церкви называют смирением**, тот, значит, чёрт... - Да может и Сатана /Противник/ так же "отпал".
**И звут к покаянью перед вражьим мечом словоблуды /Ж. Бичевская/
Я вообще не понимаю, почему отец диакон по своей смиренной православной логике до сих пор не покаялся перед столь нелюбимым им Дьяволом... - Сам - якобы - не покаялся и не подчинился; а я должна. А то всё выйдет так, что не так всё вокруг будет, как отцу диакону показалось - этого, понятно, никак нельзя пережить.
Фолко Торбинс 03.11.2010 22:34 • Заявить о нарушении
Шёл я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.
Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.
Мчался он бурей тёмной, крылатой,
Он заблудился в бездне времён...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!
Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трём мостам.
И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик,- конечно, тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.
Где я? Так томно и так тревожно
Сердце моё стучит в ответ:
"Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?"
Вывеска... кровью налитые буквы
Гласят: "Зеленная",- знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мёртвые головы продают.
В красной рубашке с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь в ящике скользком, на самом дне.
А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!
Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковёр ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла?
Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шёл представляться Императрице
И не увиделся вновь с тобой.
Понял теперь я: наша свобода
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.
И сразу ветер знакомый и сладкий
И за мостом летит на меня,
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.
Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.
И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить...
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить! /Н. Гумилёв/
1919 (?)
*
Сядь - в разбитом трамвае - и глаза закрывая - ты увидишь меня... /Васильев/
*
Тишина-кондуктор не тревожит,
Пассажира предъявить талон.
Шиш там не тревожит, как трамвай, то без кондуктора нельзя - ваши документики...
*
Не, к церковным чертям нам не надо. а которые не церковные, те и не черти: "черти" - церковное название. - Ну разве что отец диакон Кураев весёлой жизни прибавил: теперь любые мистики, как начинаются его произведений, как узнают в описанных им чертях своих собеседников, так и начинают орать на всю столицу, что одни черти везде... - А раньше того опять Церковь надо благодарить: кто не испытывает того, что в Церкви называют смирением**, тот, значит, чёрт... - Да может и Сатана /Противник/ так же "отпал".
**И звут к покаянью перед вражьим мечом словоблуды /Ж. Бичевская/
Я вообще не понимаю, почему отец диакон по своей смиренной православной логике до сих пор не покаялся перед столь нелюбимым им Дьяволом... - Сам - якобы - не покаялся и не подчинился; а я должна. А то всё выйдет так, что не так всё вокруг будет, как отцу диакону показалось - этого, понятно, никак нельзя пережить.
Фолко Торбинс 03.11.2010 22:34 • Заявить о нарушении
На это произведение написано 18 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.