Десять дней

-Я, - говорит, - Мамлюк. Из планеты Юпитер, капитан Тунгусского метеорита.
-Привет, я Саша.

Я, вообще, считаю, что такие люди как я не должны защищать Родину. Родина должна оберегать их! Ну что я? Меня сгноят там, а я ж чего-то, но сотворю с собой. Так и говорю доктору, нажрусь, мол, стекла битого или марганцовку захаваю! Хоть бы ***!  Не порядок в нашей стране, заключил я.
Тусовочник я,  другого не умею, да и *** свой забил на другое, если честно. Десять классов образования, который закончил я уже как три года назад. Вы думаете, что в голове что-нибудь осталось? Да ничерта там не осталось! Для меня до сих пор квадратные корни, это нечто мега сложное. Охуеть,  какое сложное. Тусуюсь в клубах, дюк нюхаю. Да, дюк нюхаю. И мне это нравится. У меня все друзья торчат. Нет такого, чтоб не торчал. И не скажу, что это особо хреново. Вон, Жека, вчера  циклодолом обхуярился, звонит мне. Так я его понимаю, мне то его не понять. На прошлой вечере сам херачил эту дрянь. Аж пять штук захавал. Хуйня, вон, эти парни по десять за раз жрут. Они на нем только сидят. Вот этого не понимаю, кайф бычий! Я тогда в трех соснах плутал, хожу как на пружине. Люди смотрят, бля. А я такую морду состряпал, подхожу, за рукав дергаю. Отведите меня, говорю, к Машке. Не знаем, говорят они, ни какой Машки. А я плачу. Плачу как баба. Хуйня.
Мне то восемнадцать исполнилось. Исполнилось то уже как год назад. Просто, повестки выбрасывал. А тут сами пришли, суки, на квартиру.  И надо было им прийти, когда я валялся дома на кровати, весь в отходняках. Смотрел на желтый потолок, бесконечно от меня удаляющийся. А в перерывах наблюдал за сверкающими нитями у меня на кофте. Они так прыгали, суетились. Ну, прям как блохи! И вот так: вжик, вжик. И как будто на своем языке говорят. Я тогда задумался о другой жизни. Ну, то есть, о другой совершенно. То есть, есть жизнь человеческая, а есть другая. Вот, как раз, другая жизнь у этих сверкающих нитей. Здорово, думаю. Заебись, думаю. Пришли, а я встаю, мамка говорит, мол, пришли к тебе. Я подхожу, они мне свои документы показывать. Я говорю, верю. Вот, говорят, Александр. Мы пришли призывать вас на военную службу. Завтра, говорят, в восемь у Московского УВД собрание. При себе иметь теплую одежду и еду на один день. Ну может там еще какую херню.  Я говорю, хорошо, мол, до свиданья.  Сам лег на кровать и так пялился в потолок всю ночь при включенном свете.
Ну, само собой, в армию идти не хотел. Тем более в Североморск отправить хотели! Это ж вообще, в ****я!  Не, думаю, пошли как вы на ***! В дурке отлежусь, и до следующего призыва!

Привезли меня в психушку вечером. Психи уже разлеглись по койкам. Единицы слонялись по коридорам, разбирая голоса в своих головах. Меня определили в пятую палату. Позже, я узнал, что в первой палате, в свое время, лечился Володька Высоцкий. Я даже почувствовал гордость по этому поводу: из этой психушки выходят великие люди!
В палате нас было восемь человек. Это еще заебись, в остальных, по шестнадцать сидят! А кровати у нас в палате немецкие, высокие такие! Я шмотки скинул у ног. В рюкзаке портвейна бутылка, решил с горя ее ночью прикончить. Медсестра сказала, что завтра подъем в девять часов. Ага, говорю, и лег.
Тут этот Мамлюк. Он ко мне первый подошел.
-Я, - говорит, - Мамлюк. Из планеты Юпитер, капитан Тунгусского метеорита.
-Привет, я Саша.
Он посмотрел на меня еще немного и отошел в свой угол. До самой ночи ко мне больше ни кто не подходил. Я попивал вино, озираясь по сторонам. Нет, действительно пересрался! Бутылку прикончил, начал засыпать. Вроде тишина, психи храпят, значит можно и отдохнуть, думаю.
Тут слышу прям под самым ухом:
-Сатана! Изыйди! – таким шепотом нечеловеческим! – Дьявол в тебе сидит! Дьявол!
-Нет, - говорю. – Я Саша. Вина хочешь?
Он убежал на свою койку.
На утро меня подняла возня в палате. Все сидели, перешептывались и на меня глядели.
-Утро доброе, - говорю.
-Дьявол!
--Я - Мамлюк. Из планеты Юпитер, капитан Тунгусского метеорита.
-Не слушай ты их, пойдем, перекурим.
Мужик, вполне адекватный. Я пошел с ним покурить.
-Меня Василием Генадичем звать, - говорит мужик. – А ты? Саша, да?
-Да, - говорю, - Саша.
-Ты как попал сюда?
-От армии отмазываюсь.
Рассказал ему все.
-Хреново, -  говорит, -  дела обстоят у тебя. Надо тебе в Общество Солдатских Матерей сбегать! Там должны помочь.
Мужик был третьим психом, с которым я говорил в больничке. Из разговора я понял, что Генадич помощник депутата. Мужик маялся уже семь лет. Рассказывает, что иногда, он начинает задыхаться и судорожно трясти правой рукой, что объездили уже всех врачей, и ни кто толком не знает, что за болезнь такая. Пришел в больничку, а ему не долго думая, поставили диагноз –  шизофрения.   Надо же, думаю, мужик работает в Госдуме, и параллельно зависает в психиатричке. 
-Эй, наркоман. – кричит медсестра. – на завтрак!
-Я, - говорю, - Грибовщик. Дайте мне хоть циклодольчику, а то я в панике здесь.
-Вредно тебе.
Сук, думаю. В последствии я стал называть ее фашисткой. Она колола в вену, попадая в нее раза с третьего! Героинщики в соседней палате лучше кололи! Иногда, правда, она просила их помочь ей.
После завтрака у меня была беседа с лечащим врачом. Сука старая. Стерва еще та.
-Вы говорите, что совершенно нормальный человек?
-Да, я совершенно нормальный!
-Почему же вы себя так ведете?
-У меня нормальная реакция, разве вы не видите, что я нормальный? Меня окружают психи!
-Мы за вами наблюдаем. По истечению лечебного периода мы поставим диагноз. Вы ведь понимаете, что мы можем вас выпустить, только поставив строго определенный диагноз?
-Да, понимаю я все!
-Ну, тогда, присоединяйтесь к основной группе.

Я прожил в психиатричке три дня. Оставалось семь. Целая неделя! Я сдружился с тем психом, что называл меня дьяволом. Его на самом деле звали Иисус. Иисус корешил с Отцом в соседней палате. Отец держал общак. Отец знал нечто важное, чем в свое время поделился с Иисусом, а именно: через три года Отец получит тринадцать миллионов долларов от Туда на благотворительные цели. Причем Господь был явно дурак, он давал Отцу еще три года, чтоб раздать деньги нищим. Отец знал по то, что Господь недосмотрел и решил поделиться счастьем с Иисусом. Когда же пройдут долгожданные шесть лет, то Иисус и Отец, по словам последнего, воскреснут в раю слепыми мальчиками.  Слепыми они будут находиться ровно три года, до той поры, пока не смогут осознать, целиком и полностью, что их окружает рай.
Вам смешно, а люди всерьез об этом думают. В шестой палате сидела в основном алкашня с голосами в голове. Белочники, попросту. Хотя, там же сидел совершенно непьющий Сергей. Я познакомился с ним на второй день лечения. Он просто слышал голоса. Один голос звучал в области лба, - мужчины, другой,  в области живота, - мужской. Третий голос же находился во вне, - женский. В общении с Сергеем я понял одно, - это совершенно нормальный человек! Но голоса то он слышит, раз уж находится здесь? Однажды, я подошел к нему, курить попросил:
-Дай, -говорю, - закурить.
-Минуточку, подождите.
После некоторых манипуляций и словесный указаний, Сергей повернул ко мне голову.
-Что вам?
-Курить.
Он дал мне сигарету и принялся дальше разговаривать. Знаете, кажется, что я сбрендил! Ну, настолько явно человек общался с кем-то, с кем-то вот прям здесь находящимся, а ты идиот, - не видишь его!  Сам того не замечая, с ума сходишь!

День четвертый. Навестить меня приехал мой старый приятель Гриб. Принес ганжи и фруктов. Мы покурили и начали наблюдать за психами. Ели фрукты и кидались в психов огрызками. Случайно, совершенно случайно, познакомился таки со своим дядькой! Он мне не близким родственником приходится, но все же кое-что я о нем слышал. Он колдун. Двадцать восемь лет, живет с матерью. Подрабатывает этим делом, там, приворот, отворот. Хрен его знает, колдун, в общем. Денег «наколдует», - бухает. А как нажрется, мать его в дурку. Он по этой системе живет уже семь лет. Хороший мужик, оказывается, но странный…
В четвертой палате сидел макрушник. За ним висело восемь жмуриков. Мне дядька столько всего рассказал. Говорит, макрушник опасный тип. Спросил он его однажды, зачем, мол, людей убиваешь. А он отвечает, внутренний голос! Мне, говорит, внутренний голос шепчет: разбей стекло и полосни осколком ему по горлу, чтоб не мучился. Я, говорит, и полоснул.
А с виду то неплохой малый. Ну, тобишь, псих, как псих. Понурый ходит, головой мотает, будто реп слушает в наушник. Внутренний голос, что поделаешь… тут все его слушают.

Седьмой день. Я стал очень раздражителен. На обеде псих схватил меня за рукав и начал с силой дергать его. Я дал ему в морду. Подлетели санитары. Поволокли меня к лестнице, думал, дело дойдет до наблюдалки. Что такое наблюдалка, по рассказам я уже знал: небольшая комнатка, куда набивают два десятка психов. И тут начинается самое страшное, психи начинают грызть друг друга. Это такой метод лечения особо вспыльчивых, что-то вроде: клин клином вышибают! Ужасное место, туда попасть я не хотел больше всего. По тому быстро усмирился и сказал санитарам, что я спокоен, и что мне нужно сказать нечто важное лечащему доктору. Они отвели меня в палату и я стался там ждать своего приема.
Поболтав с доктором, я выяснил, что интеллект у меня ниже табуретки, а доктор узнала, что она подлая слепая сучка! Наш разговор на этом закончился.
Я сидел в коридоре на подоконнике и курил.
Ко мне подошел крупный паренек. Поведал мне свою историю, я ему свою.
Почему он попал сюда, вполне адекватное быдло? Я сам был удивлен! Парень оказался клептоманом. Он как-то ехал на своей Ауди, выслеживал одну сучку, у которой на груди мобильник висел.  Та зашла в парк, он выбежал из авто и сорвал мобильник с шеи. Девушку при этом не тронув. Дивчина смышленая попалась, номер Ауди запомнила, в ментовку позвонила. Взяли парня, что говорят, тебя, нормального парня побудило к  совершению кражи? Он прикинулся дураком и мотивировал тем, что ему понравился ему телефон. Странно. Глупо. Вот, оказался в психиатричке.
За разговором дело быстро подошло к вечеру. Я зашел в палату и попытался заснуть. И вот, опять заходит этот поп, , и говорит:  Прибудьте с Господом, дети мои.
Говорит, зовите меня Отец Петр. Так и зовут его все здесь. Все как положено, в черной рясе, с крестом на шее. Огромный такой крест, думаю позолоченный, навряд ли золотой. По всей видимости, я ошибался. На следующий день, поп выписался, за ним приехало три четырехглазых Мерседеса и увезли. ****ец, думаю! Лечебница! Психушка, думаю! Действительно, отсюда выходят великими людьми…
Все здесь на Боге помешаны! Иисус, тот, каждый вечер заставлял меня повторять с ним «отчий наш». Я ее за десять дней наизусть выучил…  На Боге помешаны, и на самом себе! На себе Великом!

Поставили диагноз: агрессивность. Прошло десять дней. Десять сумасшедших дней. Дома я бычил на мать, не разговаривал. Общество Солдатских Матерей работало по четвергам и по субботам. Сегодня вторник. Нужно сделать флюорографию в районной больничке.  Если они все же меня заберут, я нажрусь стекла, обещаю!  Я что-нибудь сотворю с собой.  Хотя, в субботу в военкоме тоже приемный день, зайду в субботу, если направят собирать шмотье,  побегу в это ****ное общество Матерей. А там *** вы до меня доберетесь!
На всякий случай нужно будет попрощаться с пацагнами.  И с Машкой. Ушел бы к ней, заебашил беби и жил бы с. Тоже вариант. В двухкомнатной квартире, с предками… Раз уж от Насти я отказался, а у ней дом двухэтажный! От нее отказался, или от него, даже не знаю. А завтра на Вагонке R’N’B тусовка, будет дюк. Будут Дональды, а значит будет Настя с ее таблами от похудания.  Нажрусь в дерьмо. Может последний раз.
Вашу мать, я просто так не сдамся!