ты спи...

-Ты спи, спи. Все , успокойся… У мамы в голове маленькая пестрая птица, поэтому мама держится за голову. Когда птичка спит, на волю выходит чистый, холодный туман. Он заполняет все вокруг и воздух распускается, как ромашка – у него много-много лепестков… мммм. Он пахнет росой и оставляет свои капельки у мамы в волосах, видишь, капельки красят их в белый цвет. Белый туман, как молоко. Помнишь, молочные реки, кисельные берега. Спи, спи. Не бойся ничего. И пахнет туман утренней водой, как ручеек в лесу, и мокрыми соснами. Ммммм… Если птица проснется, будет метаться – будет бить маму крыльями по глазам, царапать их, в виски клевать маленьким острым клювом. Клювом клевать… Не бойся, птица не может улететь. Я ее не пущу к тебе. Ты сам птица. Только белая. Большая и сильная. Помнишь, картинки с ангелами бабушка нам показывала? Спи, спи…Так и у тебя крылья. Не видно? Это пока. Я тебе тайну скажу. Хочешь? Под кожей между лопаток вырастают первые перья, ты ведь еще маленький. Ладно, большой, только спи. Каждое перышко появляется, если ты сделаешь доброе дело и никому не скажешь…мммм… для себя сделаешь, и для меня. А из перьев вырастают крылья. У тебя будут самые большие крылья на свете, потому что…ты уже спишь…спи, спи.
Я тихонько поднялась с ковра, на котором сидела, и побежала к двери. В который раз пожалев, что развесила по всему дому колокольчики, музыку ветра, я стала нащупывать их в темноте, чтобы не звенели. Тихо щелкнула ручка, я выбралась из комнаты. В нашей однокомнатной квартирке было темно. Свет пробивался только из-под двери ванной. Я посмотрела на огоньки за окном, их было ровно десять. Как хорошо, как прохладно. Прозрачные шторки молча и неподвижно висели, их просвечивала ночная синева. Сев по-турецки на пол прямо там, где стояла, я попыталась заглушить боль в голове. Я сидела и раскачивалась взад и вперед, взад и вперед и существовала для меня только пестрая птица, только десять огоньков и полоска света под дверью. Через пару часов зазвенели колокольчики, метнулся воздух и детские руки обхватили мои плечи. Маленькие ручки.
-Мам, ты спи. Мам, а почему? Фонарики тебе спать не дают, да? А хочешь, хочешь я тебе расскажу, как Федька… она же не будет птицей? Нет, ты скажи?
-Если вырастет человеком, то станет птицей. Какого цвета?
-Пусть коричневой. Как пластилин.
-Хороший цвет, теплый. Вот будут у Федяя дети, она их будет крыльями закрывать. Это как, когда мама птица?
-Это как у меня, мам. Ты птица и я буду птица, а папа?
-Твой папка тоже птица. Красная, огненная и кипучая ммм.м.. очень большая.
-Мам, а почему. Это роса, да? А волосы мои завтра не побелеют, как у тебя? Я буду седой, как ты.
-Боишься? Или…
-Нет, я не боюсь. Пусть седые волосы, а то рыжие.
-Мама любит всех рыжих и веснушки твои тоже любит.
-Нет, это не роса. Ты плакала. Зачем?
-Пестрая птица не может заснуть, ей тесно мммм.. и душно.
-Мам…
-Давай я тебя отнесу на диван и песенку спою,  про перелетных ангелов и про колокольчики. А ты будешь спать. Я знаю, если ты поспишь, я тоже посплю.
-Честно?
-Если совру, пусть у меня отсохнет язык.
-Хи-хи! Точно не соврешь…ой, мам, это что?
-Это рассвет, балда. Спи и я с тобой.
-Ладно. Мам?
-Я тут, тут. Ты спи…


Утром нас разбудила Машка, запрыгнувшая в форточку и по обыкновению зацепившая мои звенелки. С громким требовательным мяуканием она прошлась по полу на кухню и там осела. Наверное, решила не мучить нас, а немного отогреться на батарее.
-Мам?
Я молча открыла один глаз и стала ждать.
-Мам.
-Угу.
-А почему. Машка полосатая, с хвостом и усами. Зверь, да?
-Зверь ммм.мм… зверь. Поэтому с усами. Точно ты подметил.
-Мам. Я тоже хочу полосатым.
-Как Машка, как зебра, как тигр или как змея питон, которая живет в джунглях и питается полосатыми мальчиками? Доползи, пожалуйста, до компьютера и включи чего-нибудь… мммм… утреннего.
-Нет, мам. Я лучше буду как сам по себе есть, не хочу питона. Джунгли это где? Там темно, да?
-Да, там темно, потому что вокруг очень густой лес из огромных толстых деревьев, обвитых лианами и плющом. И там мокро. Нам с тобой понравится. Там много птиц.
И много тумана. Серого и белого…
-А питоны большие?
-Большие, но ведь ты тоже большой! Большой и сильный, ничего не боишься…разве что вот этого!
Я высунулась из-под одеяла и притянула к себе ребенка, который уже сидел на полу и заводил адскую машину. От неожиданности он взвизгнул, как молодой поросенок, а я, воспользовавшись своим преимуществом, стала считать ему ребра. Юрка верещал и хихикал, стараясь поскорее вырваться. Я отпустила его и он умчался в направлении кухни, шлепая босыми пятками по полу.  Через минуту он появился снова, неся в охапке кошку, лапки которой волочились сзади по причине крупных размеров Машки и мелких размеров Юрки.
Кошка без предупреждения была сброшена мне на живот с высоты в двадцать сантиметров, где тут же спокойно улеглась.
-Мам. Ты белая. Тебе сколько лет?
-Двадцать четыре. Ты еще не знаешь, сколько это. Хотя…ммммм… это шесть раз по четыре.
-Ты красивая, а тетеньки на улице нет. У них цветные волосы.
-И я была рыжиком, как ты. Пока….ммммм…не важно.
-Мам?
-Да.
-Пойдем завтракать. Я оставил вчера картошку в холодильнике.
-Пойдем.
Я потеснила кошку и свернула на полу постель. Включив записи корейских сказок, отправилась на кухню. Юрка сидел на столике и грыз сырую картофелину.
-Вкусно. Хрум-хрррум!
-Оставь мне, немного.
-Ладно, мам.
Когда кофе был готов, я потеснила еще и сына, согнала его со стола на рядом лежащую коричнево-оранжевую подушку.
-Мам?
-Мммм?
-Доброе утро.
Я улыбнулась.

-Зачем есть дети а есть взрослые? Почему. Маленькие и большие. Где потом большие, когда маленькие стали большими?
-Когда ты кидаешь на землю арбузную семечку, из нее вырастает арбуз, в котором много семечек, из которых можно вырастить много арбузов с семечками, из которых можно вырастить еще больше арбузов с семечками…мм… вот. Непонятно, знаю. Когда большой человек очень долго живет на земле, он устает и решает, что пора стать снова маленьким. Он закрывает глаза и представляет себе, что его нет. Просто нет. Если ммм…м.м.. долго в это верить, так и станет. Однажды он закроет глаза и откроет их уже в другом человеке – в маленьком ребенке, который только что вылупился. В эту секунду он забудет все, что знал в прошлой жизни. Его мама поднимет на спине крылья и закутает малыша. Наверное, она будет знать о том, прошлом человеке – мамы, они такие.
-Мам.
-?
-А как все вокруг живет, оно тоже люди в виде вещей и зверей?
-Да. До того, как стать человеком, душа живет в разных вещах очень долго – сначала она кипучая магма внутри земли, потом камень, потом песок, потом пыль, потом воздух, потом травка, потом дерево, потом зверь, потом человек или птица… Очень долго живет и очень много знает. Но только если очень захочет вспомнить, сможет. Ты хочешь?
-Хочу. А еще хочу сказку. Страшную.
Юрка погладил полосатый машкин хвост, который мирно покоился на его коленках. Сама кошка развалилась неподалеку. Из-за своих размеров она не могла угнездиться на юркиных лапках, и, вероятно, мучилась по этому поводу. С мальчиком у них была крепкая дружба.
-Будет сказка, только ты уже ложись, спать пора ммммм.. , а я расскажу.
Мальчик залез на диван под плед и сжал руками Машку, наверное, уже начал бояться.
Я достала гитару и села с ней на пол, предварительно выключив свет для пущего эффекта.

«Охотник, у нас случилось горе
кто-то украл наши пальцы.

Охотник, у нас случилась беда
кто-то украл наши руки.

Охотник, в нашем доме тьма
кто-то украл наши глаза.

Охотник, в нашем доме траур
кто-то украл наши волосы.

Охотник, в нашем доме тишь
кто-то украл наши головы…

Я взял ваши пальцы
Я взял ваши руки
Я взял ваши глаза
Я взял ваши волосы
Я взял ваши головы

Я зверь, черный зверь
Я зверь, лесной зверь
Я зверь, хитрый зверь
Я зверь, человеческий зверь».

Вот так каждый день я пытаюсь донести как до маленького ребенка до людей какие-то мысли. У меня плохо выходит, но я стараюсь. Возможно, я совсем ничего не понимаю, и все перепутала, но нельзя жить только для себя. Обижая кого-то, человек обижает сам себя. Потому что существует только одно Я. У каждого человека, который способен чувствовать – например, видеть, есть какое-то Я. Оно проявляется в ощущении мира, во взгляде. Ты идешь и видишь перед собой дорогу, видишь, как вышагивают твои ноги, ощущаешь запах свежего хлеба и слышишь лай собак во дворе. И другой человек почувствует то же самое, пройдя в этом месте в это время. У него будут так же открыты глаза, и тоже будет Я. Такое же, как и твоё. Оно и есть твоё, оно огромно. Сделав неприятное человеку, кого ты обидишь? Ты плюнешь в собственное лицо и подставишь сам себе ножку. Весело, не правда ли?
Я верю в то, что говорю. Но… «если твою веру никто не разделяет, это называется шизофренией» (с) Пелевин.

Возможно, моя история  не закончена и не вполне понятна, но я могу рассказать, что случилось после того, как я допела сказку.
Я повалилась на бок и тихонько заплакала.
Всё.