Часть вторая

  2. «Ум ищет божества,
               а сердце не находит».

Я начала с твоей черты,
Презрев никчемность суеты,
Низринула цепей оковы,
Когда узнала сладость слова.
И впредь ничем не отягченной,
Пошла тропинкой освященной
Туда, где брезжит правды свет.
Путь указал анахорет.

Туда ты рвался  и не раз.
Блаженство там царит для нас.
В своем суждении был прав:
В тени таинственных дубрав,
Там, вдалеке от прозы мира,
В глуши «звучнее голос лирный,
Живее творческие сны»,
Предания веков слышны.

Там в тишине глубокой ночи
Направишь к небу ясны очи,
Расскажешь, чем живешь, ем дышишь,
И глас небес в ответ услышишь.
Понятен будет каждый шаг.
И если сам себе не враг,
Ты сомневаться не посмеешь
И с пользой все уразумеешь.

Твой враг коварен был, незрим,
Тобою был неукротим.
Искусно слуха он касался,
Ты вмиг робел и сомневался.
И бесприютным мир казался,
И свод небес не открывался.
Ты сиротою оставался.

«Приют отчаянья слепого»,
«Не жажду твоего покрова!
Мечтанья жизни разлюбя,
Счастливых дней не знав от века,
Я все не верую в тебя,
Ты чуждо мысли человека!» -
Так демон злобный искушал,
Побеги веры разрушал.

Но все ж завидовал ты тем,
Кто в царстве хаоса, проблем
Смог отыскать свою дорогу,
Поддержкой заручившись Бога.
«Почто, - ты рек, - не можно мне
Страстей в смиренной тишине,
О разуме забывши строгом,
Лишь с верою предстать пред богом»?

Но сердце пусто, празден ум,
И «однозвучный жизни шум»
Отягощал всечасно грудь,
И отуманенным был путь.
И вот в ущелье мрачных скал
Вопрос Всевышнему послал:
Кто из ничтожества воззвал
И ум сомненьем взволновал?

Призыву горькому в ответ
К тебе явился Филарет.
Огнем священным грел он душу.
С благоговением ты слушал.
И ранам совести твоей
«Отраден чистый был елей».
Отверг мрак суетных услад
И новый путь начать был рад.

Но тут опять вверг «злобный гений»
В пучину новых искушений.
В любви не зная наслажденья,
Изведав только огорченья
От неисполненных желаний,
Мечтал в финале испытаний:
Улыбкой озарит прощальной
Любовь закат души печальной.

Считал: на тропах проторенных
Бывает счастье покоренным.
И вот явился наконец
Красы чистейшей образец.
«Жениться? Ну…зачем же нет?»
Чем плох супружеский обет?
Когда ты «молод и здоров,
Трудиться день и ночь  готов».

«Местечко получу - Параше
Препоручу хозяйство наше»,
«Рука с рукой дойдем мы оба»
Тропой единою до гроба.
Мечталось так, и грустно было,
Дул ветер, как на грех, уныло,
Сердито дождь в окно стучал,
Души мечтанья омрачал.

Искал ты женщину с душой
Открытой, пламенной такой,
Какой ты рисовал Татьяну.
В ней отразил ты без обмана
Свою чувствительную душу.
И в жизни меркантильной, душной,
«Сгорая негой и тоской»
Алкал ты пищи роковой.

«Блаженство темное» искал,
«Души неясный идеал».
На сердца крик ты ждал ответ,
Хотя слыхал, «что Божий свет
Единой дружбою прекрасен»,
Но был совет такой напрасен.
Тебя влекло другое чувство,
Поскольку сердце было пусто.

Хотя мучительно оно
И душу «язвой тяжкой» жгло,
Но ты любви такой алкал
И исцеляться не желал.
И вновь за призраком летел,
Остановиться не хотел.
«Души волшебное светило
В край неизведанный манило».

Я осуждать тебя не смею,
Сама жила такой идеей,
Нелепой, призрачной мечтой.
И потеряла вмиг покой.
Бес к краю пропасти манил,
Но, благо, Бог меня хранил.
Была мне истина дана:
«Любовью шутит сатана».

Так ты когда-то утверждал,
Но сам в силки любви попал.
И если бы сейчас здесь был,
То, верно, вот что б говорил:
«Амур, бог возраста младого,
Я твой служитель верный был.
Ах, если б мог родиться снова,
Уж так ли б я тебе служил?».

Возможно, будут возраженья.
Есть у поэта выраженье,
Такое младости  решенье:
Мне дорого любви мученье -
Пускай умру,  умру любя!
Унынье позже  истребя,
Жизнь не хотел свою отдать,
Чтоб дальше мыслить и страдать.

Другая есть любовь на свете,
Ее лик чист, прекрасен, светел.
Когда с душою окрыленной,
Живешь ты в целый мир влюбленный.
Она крылом своим коснется,
Блаженство в сердце отзовется.
Тебя влекла она всечасно,
Но был призыв души напрасным.

«Увы, напрасные желанья.
Она отвергла заклинанья,
Мольбу, тоску души моей,
Как божеству, не нужно ей».
«Она одна бы разумела
Стихи неясные мои,
Одна бы в сердце пламенела
Лампадой чистою любви».

Но не слились в одну дороги,
Судьбы законы слишком строги.
Нам ничего не изменить,
Не разорвать сплетений нить.
Но нужно верою лишь жить,
И на вопрос: «Кого любить?
Кто нас заботливо лелеет?»
Кто ежечасно душу греет?

«Кто не изменит нам один?
Услужливо на наш аршин
Кто все дела, все речи мерит?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Трудов напрасно не губя»,
Ты говоришь: люби себя.

И добавляю я сердечно:
Лишь Бог наш друг и спутник вечный.
Он нам желает сто из ста.
И эта истина проста.
К себе прислушивайтесь чаще,
Тот голос всех призывов слаще.
Он в час греховный устыдит,
А в час ненастный ободрит.

И если с совестью в согласье
Живете, - это, право, счастье.
И пусть толпа подчас бранит
И шутовской колпак сулит.
Внимая злобе равнодушно,
Злословья не боятся души,
Которым Бог их Высший Суд.
Его любовь и милость чтут.

Твои живительные строки
Достойны мудрости пророка:
«Владыки! Ваш венец и трон
Дает закон, - а не природа!
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас закон».
Так окунувшись в светский омут,
Не отыскал дорогу к дому,

Где б мог душою отдохнуть,
Где б не томила ревность грудь.
«В мертвящем упоенье света»
Пришлось нести свой крест поэту,
Хоть был охвачен он огнем.
Но жил провидец яркий в нем,
Он сам подробно описал
Трагический судьбы финал.

Злосчастная «Гаврилиада»,
Найденная в «архивах ада»,
Вдруг выплывает перед нами
Тут судьбоносными  словами:
О рогачей заступник верный,
Своею милостью безмерной
Дай мне терпенья вновь и вновь,
Мир в доме, к ближнему любовь.

Вот так порою бес нас крутит,
Легко судьбою нашей шутит.
Сама не раз я убеждалась:
Все, что писала, в срок сбывалось.
Поэт творил подчас шутя,
Как шаловливое дитя.
Стараясь в общем плыть потоке,
Он воспевал души пороки.

В порочном омуте страстей
Все ждали  сплетен, новостей.
«А милый пол, как пух легок.
Закрутит бесовской поток,
И ваша верная жена
Бывает вмиг увлечена».
Похожи люди все на Еву.
«К себе, к таинственному древу

Вас непрестанно змий зовет.
Что вам дано, то не влечет,
Запретный плод вам подавай,
А без того вам рай не рай».
Так искуситель лестью сладкой
Вливает  в сердце яд украдкой.
В любви отчаянной признаньем
С ней добивается свиданья.

«И что ж она? - Чуть из пеленок,
Кокетка, ветреный ребенок!
Уж хитрость ведает она,
Уж изменять научена!»
Поэт не в силах снесть удара,
Считает: «пистолетов пара,
Две пули - больше ничего -
Вдруг разрешат судьбу его».

Иного выхода не видит,
Хоть сети эти ненавидит.
Но разорвать не в силах их,
Не заглушить глумленья визг.
«Пружина чести наш кумир!
И вот на чем вертится мир».
Он мыслил: буду ей спаситель,
Наказан будет развратитель.

И вот час роковой настал.
Герой к барьеру смело стал.
«Не преставая наступать
Стал первый тихо подымать»,
Идя на правый бой поэт,
Орудье кары -  пистолет.
Но враг его опередил,
В кровавой схватке победил.

«Тому назад одно мгновенье
В сем сердце билось вдохновенье,
Вражда, надежда и любовь,
Играла жизнь, кипела кровь».
«Быть может, он для блага мира
Был награжден всевышним лирой».
«Погиб животворящий глас»,
Светильник разума угас.

Навеки он унес с собою
Святую тайну, за чертою
«К ней не домчится гимн времен,
Благословение племен».
Своей рукой когда-то вывел
Слова кровавые поэт:
«И всюду страсти роковые
И от судеб защиты нет».

Предчувствуя свою беду,
Писал: я не готов к суду,
И смерть меня страшит всечасно.
Он каялся и не напрасно.
Указан был Всевышним свет,
Узрел спасенья путь поэт.
Но вырваться он не успел,
А может быть, и не сумел.

Хотя, как блудный сын, стремился
К тому, чьим именем крестился.
Его повсюду слышал глас,
И выручал он и не раз.
Домой он все же не попал,
Но образ этот волновал.
Так у смотрителя в светлице
Вдруг оживают те страницы.

Оставил нам на память гений
Ларец немеркнущих творений.
В одном из них нашла совет,
Идущий к нам чрез сотни лет:
«Потомки, тень мою любя,
Храните книги для себя».
И стих пронзительно-унылый
Проникнет в сердце с новой силой.

«Услышав поминальный звон,
Прерву я свой могильный сон,
Взойду и сяду между вами,
Утешусь вашими слезами».
И чувства добрые узря,
Пойму тогда я, что не зря
Гоним был роком в этом мире -
Живет душа в заветной лире!!!

Тут вспомнились слова поэта,
Что в песне русской есть примета:
Начав за здравие подчас,
За упокой сведем как раз.
Спасибо, братцы, за октавы.
Все потрудились вы на славу,
Шагали резво, дружно так
Парадным строем с музой в такт.