Стихи Лейлы

(История одной любви)

* * *

О, нет! этой ночью
мне не уснуть.
Как будто нарочно
птицы поют,
как будто нарочно
ранний рассвет
над дальнею рощей
в дымку одет.

Та ж и не та же
речка видна,
ласковей даже
вид из окна,
радость волною,
в сердце весна...
Что же со мною?
Я влюблена!


* * *
Мне душу любовь сожгла,
и сердце сожгла дотла.
Не думала, не ждала, -
сама по себе пришла.

Ты ловок, джигит, силён,
красою не обделён,
но, видно, слепым рождён,
коль только в себя влюблён.

Лети ж на своём коне,
слепой ты не нужен мне,
являться не смей во сне,
сыта я тобой вполне.

Я сердцу скажу - забудь,
не нужно теснить мне грудь,
и выбери в дальний путь
другого кого-нибудь.

О, будь ты сто раз проклят,
да, будь ты низвергнут в ад,
будь, словно Иса, распят,
за свой равнодушный взгляд!

 

* * *
Я череп держу на ладони
с монгольскими явно чертами.
Не плачется он и не стонет,
а скалится всеми зубами.

Я кистью песок обметаю,
и черепу, видно, приятно,
бумажку ко лбу прилепляю
и номер пишу аккуратно.

Скажи мне, сестра, по секрету,
а много ль ты счастья видала,
и много ль скиталась по свету,
пока тебя смерть не догнала?

Затем ли жила ты на свете,
рожала, любила, страдала,.
чтоб через пятнадцать столетий
в песке я тебя откопала?


* * *
За что, за что, скажи Аллах,
любовью тяжко нас караешь?
Той, что не выразить в словах,
и от которой погибаешь?
Той, что не в радость, той, что нас
сжигает пламенем жестоким,
той, без которой свет погас,
с которой гибнем раньше срока?

Любовью, что не в силах скрыть,
любовью, что скрываем гордо,
любовью, что волчицей выть
нас заставляет во всё горло?
Зачем же женщину карать
такою дьявольскою карой?
Не лучше было б разделять
её с мужчиною - на пару?

 

* * *
Расстаться не спеши со мной,
ведь за окном ещё темно,
ведь всё равно теперь ты - мой...
Пусть ненадолго, всё равно -
ещё всё утро впереди,
побудь ещё, не уходи!

Как этой ночи я ждала,
как я тебя ждала давно!
И всё равно, теперь ты - мой...
Пусть ненадолго, всё равно,
пускай разлука впереди,
часок ещё не уходи!

Я не наивна, знаю я -
любви нам вечной не дано...
Но всё равно, ведь я твоя?
Пусть ненадолго, всё равно,
пусть смерти холод впереди,
хоть миг ещё не уходи!


* * *
Как хорошо в горах весною!
Цветов немыслимый контраст -
лал маков с неба синевою,
что не пресытит жадных глаз,
зубцов туманных Алатау
белея, вечные снега,
и изумрудные луга,
ещё не ставшие отавой,
плетут божественный узор,
который ляжет на ковёр,
что тку в подарок для тебя я,
Меджнун, душа моя родная...

 

* * *
О, мой Меджнун, твоя Лейли
тебя, как видно, не дождётся.
Пески дороги замели,
злой ветер воет и смеётся.
Я почернела от тоски,
мой гибкий стан увял до срока -
сожгли горячие пески,
и ветер высушил жестокий.

Когда-то грудь моя была
упруга под твоей рукою,
так трепетала и ждала
прикосновения с тобою.
Ушла краса её в песок,
нет силы в ней для ожиданья...
Прощай. В груди моей клинок,
что ты оставил на прощанье.


* * *
Уйти, забыв печаль и боль,
отринуть прочь темницу тела...
Для прочих, обратившись в ноль,
к тебе б я птицею взлетела,
чтоб там, в небесной тишине
к твоей святыне приобщиться,
на вороном твоём коне
умчать, забыться, раствориться.

Мой Черный Рыцарь, близок час,
уже качаются запоры,
свою тюрьму в последний раз
со стороны увижу скоро.
Твоя навеки,.. мой навек...
Лишь Ты один любви достоин.
О, время! прекрати свой бег!
Возьми ж меня, мой Черный Воин!

 

* * *
Сменяют дни ночей кошмар,
то солнце светит, то луна,
то холод в сердце, то пожар...
Я столько лет уже одна.
Пришли друзья твои домой,
для них закончился “афган”.
Кто в тесном цинке, кто живой,
кто в шрамах от недавних ран.

Лишь не вернулся ты ко мне,
ты затерялся на войне.
Я не ропщу, привыкла я...
Я лишь хочу, любовь моя,
Чтоб где-то там, в седой дали
твои не прерывались дни.
Пускай в другую ты влюблён,
Но лишь бы пулей не сражён.

Пусть ты меня забыл совсем,
пусть ты завёл себе гарем,
детишек кучу наплодил,
хочу лишь только, чтоб ты жил.
Пускай твои продлятся дни,
не я с тобой, пускай - они...
Будь счастлив без моей любви,
люби других, но лишь - живи.


* * *
Худая палатка,
сырая тетрадка,
противно и гадко.
Короче, не сладко.

Холодная печка,
протухлая гречка,
болотная речка...
Плохое местечко.

Не ела, не пила,
последние силы
тоска потопила.
Ну где ты, мой милый?

Хоть знак, хоть словечко
подай для сердечка...
Пустая аптечка...
Патроны с осечкой...


* * *
По небу - тучки белые,
на сердце - туча чёрная...
Советовать все смелые,
советы, жаль, никчёмные:

“Над горем надо выше быть,
и вспоминать пореже бы.”
Да клином клин не вышибить,
вставляя в рану свежую.

То тётушка соседская
вдруг вспомнит про племянника, -
мол, сила молодецкая
и ликом краше пряника.

Не надо, люди добрые,
лекарства мне народного,
пока на сердце коброю
лежит печаль холодная.


* * *
Старею я, как на войне:
всем - плюс пять лет, а мне вдвойне.
Всё больше в косах седины,
морщины всё сильней видны,
стал тусклым лал отцветших губ,
а голос - хрипловат и груб.
Припухший, некрасивый нос,
на сердце - коркой накипь слёз...
Когда же этому конец?
Ответь, Небесный Мой Отец!

 

* * *
Лопатка, кисть, скребок...
Мой шурф уже глубок, -
два дюйма - сотня лет.
Чего здесь только нет!
Посуды черепки,
плюс кирпичей куски,
разломанный браслет
и парочка монет.

Мы мусор под землею
зовём “культурным слоем”.
Когда-то и меня
укроет Мать - Земля,
и погребальной урной
мне будет “слой культурный”.
Но что он им откроет,
тем, кто меня отроет?

Расскажет ли про муки,
про встречи и разлуки,
про годы ожиданья,
про тяготы незнанья?
И нужно ли им это
сиденье до рассвета
у незакрытой двери,
и веря, и не веря?

Лишь, хлам собрав лопатой,
в тетрадь запишут сухо,
что здесь жила тогда-то
какая-то старуха...


* * *
Вскачь иль не вскачь, -
года несутся...
Плачь иль не плачь,
а слёзы жгутся...

Выть иль не выть,
но не до рвоты...
Жить иль не жить,
но выбрать что-то...

Жги иль не жги, -
свеча растает...
Жди иль не жди, -
жизнь пролетает...


* * *
Просохли слёзы, стихла боль,
в душе светло и как-то тихо.
Ты не забыт, ведь я с тобой
хлебнула выше горла лиха.

Но просто есть предел слезам,
и есть граница у страданья.
Купила отдых я глазам
и заплатила крупной данью.

Глаза промыты, видят свет.
Любовь ровней и как бы шире,
и, вроде, знаю я ответ
на все, все, все вопросы в мире.

Ты здесь, в душе, но не один.
С тобою вместе всё на свете,
а надо мной - мой Господин,
и я пред ним за всё в ответе.


* * *
Сидят на крестах вороны,
висят на стенах иконы,
призывы звучат с амвона,
молящие бьют поклоны.

А рядом - другая кухня -
стоят у мечети туфли,
проклятье читает муфтий
поэту Салману Рушди.

Зачем же судить так строго?
Ведь если весь мир от Бога,
а вер и религий много, -
пред каждым своя дорога.

Но вера людей в Аллаха -
смешенье любви и страха:
от Бога и соль и сахар,
от Бога топор и плаха.

А Бог не казнит, не судит,
и злобы в сердцах не будит.
Во имя чего же люди
друг другу пронзают груди?


* * *
По степи по чёрной белый снег
расстилает тихо покрывало...
Где ты, мой любой любимый человек,
сколько зим тебя я не видала?

Сын моей подруги в пятый раз
в школу нынче уходил с цветами...
Сколько было б сыновей у нас,
даже вперемешку с дочерями?

Пусть хоть у тебя, раз не у нас
где-то там вдали растут детишки,
пусть хотя бы радуют Твой глаз
смуглые девчонки и мальчишки.

А когда над степью полетят
с волчьим завыванием метели,
у огня я буду представлять
всё, что мы с тобою не успели...


 
* * *
Бредём мы, как пилигримы,
и лица закрыты гримом,
и главное - вечно мимо,
и мелкое лишь ценимо.

Дух жизни необоримый,
смысл жизни ненаходимый,
бег жизни невозвратимый,
путь к смерти необратимый.

Потери невосполнимы,
печали неутолимы,
любимый - незаменимый,
а чувства неповторимы...


* * *
За два квартала от базара
в переулке росла чинара.
Век росла, никому не мешала,
но кому-то вдруг тесно стало.

Птицы больше на нём не гнездятся,
и детишки под ним не резвятся.
Забулдыги на пне платана
расставляют свои стаканы.

Вокруг пня набросали гости
пробки, стёкла, окурки, кости...
Точно так на Земле за нами
остаётся лишь хлам с пеньками.


* * *
Как муха на стене держась,
читаю выцветшую вязь.
Узор цитирует Коран
и осуждает тех, кто пьян.
Но если пьяный от любви
таджик, узбек иль шурави,
то разве в этом есть порок?
Об этом не сказал Пророк.

Любви начало в небесах,
там, где живёт один Аллах,
она, как божья благодать,
людей способна наделять
могучей силой и теплом,
она приносит счастье в дом,
она из сердца гонит муть
и освещает в мудрость путь...

О, милый мой! Когда-нибудь,
ко мне надумав заглянуть,
ты вдруг увидишь то, что я
уж не Лейли, а Раббия...