Подражание

Катеньке Непомнящей

Накрой меня мерцающею тканью,
той, в складочках, наполненных игрой.
Я вытравлю отсюда тараканью
чужую тьму, заметив за собой
простую склонность быть сейчас поближе
к колодезной январской пустоте.
Что пишем, тем, наверное, и дышим.
Рисуя след дыхания на воде

эпохи, наводняющей на время
гранитным пьедесталом, рубежом,
где мы друг другу якобы не внемлем,
где в зеркале двойник не отражён,
но выражен. Среди перегородок,
запретов, телефонных номеров
тень прошлого на чёрной плёнке «Кодак»
послужит комментарием: «без слов».

Своё прикосновенное пространство
с иммунитетом частного тепла
зашторить от химер и от соблазнов
ты, видимо, не смог, но я смогла.
Своё литературное соседство
с героями, в ком не было и нет
желания сражаться, наконец-то
отринул ты, пролив реальный свет

на эту иллюзорную прохладцу,
на тот необъяснимый холодок,
с которым ты из чувства постоянства
сжимаешь чей-то чудный локоток.
Содружество супружеских постелей.
Небесный брак разъятых в темноте
солнцелюбивых комнатных растений,
глядящих зачарованно в метель.

Вот так в миру не найденных пропорций,
где из гармоний выужена суть,
нам больше ничего не остаётся,
как погрузиться с головой в абсурд.
Сидеть внутри таинственных кофеен.
Носить любимый кожей светлый лён.
Не надо останавливать мгновенье-
Кого ни спросишь – каждый уязвлён

его произношением. На крыше
воркует снег. Срывая новый пласт
с метафоры, признаюсь, что вторично
любое освоение пространств.
И сам Колумб, ступив на сонный берег, –
одна из смехотворных нынче тем –
подумал, что ему не хватит денег
остаться здесь надолго. Насовсем.