za rubezom i doma

БАНДЕРОЛЬ ИЗ ГЕРМАНИИ

    Недавно своем почтовом ящике нашел я литературно-художественный журнал “Родная речь”. Название, как у известного российского учебника. Да и сама обложка напоминает учебное пособие. Строгие тона, картинка, изображающая  типичный пейзаж. Да и по внутренней верстке журнал, как учебник, лаконичен и прост. Материалы идут одним шрифтом, с одинаковыми  небольшими портретными вставками авторов.
   В журнале печатаются русские писатели, живущие в Германии. Авторы, конечно, разные, творчество каждого индивидуально по средствам изображения: стилю, манере и т. п. И тема  у каждого - своя. Но есть и общее.
            Наум Ципис из Бремена поместил в журнале произведение под названием  и “Исповедь проститутки”. Но нет, никакой эротики и порнографии тут нет, в отличие ,скажем, от нашумевшей в свое время “Интердевочки”. Здесь все проще и глубже. Ведь это не смакование темы, а глубокая боль. Девочка из Белоруссии, очень красивая, жаждущая прекрасной любви, наконец-то по-настоящему влюбляется. Её возлюбленный Саша, не находит ничего лучшего, как продать очарованную им девчонку за границу. Она подчиняется только потому, что “Саша сказал”. И она проходит через все круги ада, и зарабатывает большие деньги, но нет любви, и пустота в душе. И то, что  другой стране её никто не осуждает, а принимает, как нечто обыденное, ей тоже страшно.
   В этом повествовании все до ужаса точно, нет никаких придуманных страстей, потому, что подлинная жизнь всегда богаче самого богатого воображения.
В повести Елены Ужеговой  “Текст для брачного объявления” русская девочка подрастает в одной из южных братских республик Советского Союза.  Влиятельный отец, богатый дом. Девочка взрослеет. Учится в вузе. Втайне мечтает о своем принце. Но мир взрывается разладом отца с матерью, а затем и развалом бывшего Союза.
Девочка - сама уже мама. Грабежи, резня. Сгорает дом, в буквальном смысле, и в переносном. У дочери нашей героини обожжена ножка.
Героиня становится одной из беженок из бывшей братской республики. Встречает в метрополии полнейшее равнодушие, переезжает в благополучную Германию. И там ей тоже не вылечить дочь. “Мне очень жаль!” - изрекает немецкий профессор. Он видит, что ему не смогут достойно  оплатить его услуги, и отсылает маму с дочкой в другую клинику. Мысли героини: “Мне очень жаль”, - любимая фраза немецких интеллигентов для выражения сочувствия. Я настолько часто слышу её в Германии, что воспринимаю её, как вуаль для равнодушия”.
Елена Ужегова приводит в своей повести притчу. Коварный царь  дал Иванушке овцу и стог сена. Велел кормить овцу до отвала, но чтобы овечка похудела. А Иванушка был хитрым, как политик. В одном углу привязал овцу, навалил перед ней сена, а противоположном углу привязал голодного волка, и тот все время клацал зубами. Вот и получилось: корма у овцы - было, ешь - не хочу, а она все-таки похудела!
Вот это и есть лейтмотив почти всех произведений и даже иллюстраций журнала. Клацающий зубами волк, это не только страна, где тебя, если и не ненавидят, то едва терпят, но еще и тоска по Родине, той, где ты выучил первые слова. А теперь тебе надо переучиваться.
Вместе с тем, журнал достаточно разнообразен. Среди авторов есть хорошо известное российскому читателю, а есть и не очень известные.
Семьдесят девять дней Лев Николаевич Толстой провел в Германии. И об этом рассказывает в увлекательном исследовании Владимир Прудоминский из Кельна.


1



ОБЛАСТНОЙ ЦЕНТР АНТИ-СПИД                ОБЛАСТНАЯ ПИСАТЕЛЬСКАЯ ОРГАНИЗА

 ЭТО МЫ, ГОСПОДИ!      

Сборник художественных
и публицистических                произведений

(Фрагменты книгид СПИДе,
изданной томскими писателями

                О сущности болезни века,
                о   мерах борьбы с ней,
                о том, как духовное нездоровье
                ведет к нездоровью физическому
                и - наоборот









                г. Томск
 
                2003 г.






1. ТРЕВОГА СЕРДЦА


На исходе прошлого года в Пушкинской библиотеке Областной центр "Анти-СПИД" и Томская областная писательская организация провели семинар-конкурс молодых авторов Томска и области по теме - борьба за здоровье томичей. Кроме писателей, журналистов, в семинаре приняли участие врачи, священники, философы, волонтеры общества по борьбе с наркоманией, члены многих общественных организаций, сотрудники и читатели областной библиотеки имени Пушкина. Зал был полон и все выступления были взволнованными и заинтересованными. Участвовали в этой важной акции музыканты, барды. В зале проникновенно звучали стихи и песни созвучные теме семинара.
         Участника форума с тревогой отмечали, что в последние годы падает численность населения, растет число больных новорожденных, среди которых теперь уже нередки и вич-инфицированные младенцы.  К великому сожалению, наркотики распространены даже среди студенческой молодежи.  Люди никак не могут осознать действительный масштаб грозящей  им опасности. В группу риска обычно входят люди вступающие в беспорядочные половые связи, злоупотребляющие алкоголем, ведь еще Маяковский писал: " Сквозь призму водка, нам все – красотки…", ну, и особо рискуют заболеть люди, употребляющие наркотики. Население России стремительно уменьшается.
 По итогам семинара в марте 2003-года  Областной центр Антиспид и Томская областная писательская организация запланировали выпустить сборник произведений молодых авторов, под девизом - "Сибирякам - сибирское здоровье!" "Долой наркоманию и половую распущенность!"
Тема болезненная, тема сложная, литераторы и молодые, и опытные стали перед трудным экзаменом. Но прошедший семинар дал мощный толчок вдохновению. И как не благодарить тех, кто нашел краски  и оттенки для воплощения  сложнейшей человеческой трагедии сегодняшнего дня в  ярких, запоминающихся образах.
Читатель сегодня получает совершенно уникальную книжку. Литературы по этой теме почти нет. А о том, что она нужна говорят и пишут читатели, подобную  литературу разыскивают  и ждут  композиторы, актеры, певцы, чтецы. Наши писатели, вдохновленные прошедшим семинаром, прочувствовавшие суть проблемы,  озаботились жизненно важной (буквально!) темой. Так во время Великой Отечественной войны  родились особого рода проза и особого рода поэзия, призывавшая бороться с грозным врагом, писателям тогда  тоже дала мощный импульс опасность грозившая Родине.
           Итак, вы держите уникальный сборник. В нем выступают  медики, философы, писатели, поэты и говорят о том, о чем пока так мало сказано в литературе. Наши авторы говорят образами, иногда тема прочитывается на уровне подсознания, ибо дана опосредовано.  Черты сегодняшней жизни, антураж, мимолетные фразы, пейзаж за окном, черты лица, деталь костюма, рождают обстановку, среду, обнажают лицо века. Возможно вдумчивый читатель найдет в этой книге какие-то просчеты, но мы не надеемся, что ни один читатель не останется равнодушным к теме, которую поднимает эта книга, в ней профессиональные писатели выступают вместе с начинающими. Есть тут авторы томичи и северчане, и жители Асина, и Томского района. Мы надеемся, что первая книга, поднимающая важнейшую для народа тему, будет только началом серии подобных книг. Это как бы приглашение к действию для многих других наших поэтов и прозаиков.  Новые произведения по этой теме приглашаем  присылать в областную писательскую организацию, лучшие из них будут опубликованы в последующих сборниках.


РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:

Н.Чернов,
Л.Игнатова,
М.Баландин,
Э.Бурмакин,
Вен. Колыхалов,
Б.Климычев,
Д.Коро.



Александр КЛАССЕН

Священник

У профессора Московской Духовной Академии А.И. Осипова есть замечательная лекция с названием «Почему Христос не родился императором?» Вопрос не праздный, если учесть все те проблемы, которые накопило человечество за историю своего существования. В основном они социального плана: нищета, рабство, войны, терроризм, наркомания. Ясно, что с подобного рода проблемами удобнее было бы бороться, родившись императором, президентом, премьер-министром, наконец.
Сегодня перед нами стоит еще одна, не так давно возникшая проблема – СПИД. И опять! Ну почему Христос не родился крупным ученым, чтобы изобрести какое-нибудь эффективное лекарство, способное покончить с болезнями раз и навсегда?
В ответе на этот вопрос заключен христианский взгляд на упомянутые выше проблемы. Христос не родился ни императором, ни ученым потому, что причины нищеты, рабства, войн, терроризма, наркомании, проституции, СПИДа и других болезней кроются не в неправильном социальном устройстве общества и не в недостатке научного знания у человечества. Они кроются в глубине человеческой души, вкусившей грех. В духовной болезни и смерти души человека. Эта духовная болезнь пришла через первых людей, Адама и Еву. Вот как говорит об этом великий мудрец древности, апостол Павел: «Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Послание к Римлянам, 5 глава, 12 стих).
Зададим себе вопрос: к чему стремится человечество? Ясно, что в общем люди стремятся к миру, счастью, здоровью, чтобы не было бедности, чтобы никто никого не убивал. Об этом свидетельствуют конституции всех стран и государств. И чем же занимаются люди всю свою историю? Посмотрите: войны, грабежи, убийства, воровство, насилие, терроризм и т.д. Не безумие ли это? Опять процитирую апостола Павла: «Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим» (Послание к Римлянам, 7 глава, 21-25 стихи).
Итак, Христос пришел на землю, воплотился,  для того, чтобы в Себе исцелить человечество. Верою во Христа человек может иметь доступ к Благодати, исцеляющей его от духовной болезни и восставляющей его от духовной смерти. Мне не раз приходилось видеть людей, которые, искренне уверовав во Христа, оставляли прежние пороки: наркоманию, пьянство, воровство.
Сказанное является точкой зрения православного христианина. Православные люди верят в исцеляющую силу Христа. Но из сказанного можно сделать практические выводы, пригодные для государственной политики. Очевидно, что причиной наркомании и СПИДа является в основном нравственное растление человека. С этим и надо бороться. В настоящее время обнаруживается противоположная тенденция. Безнравственность становится нормой. Киоски забиты журналами с фотографиями и статьями, совсем не способствующими укреплению семьи. А развал семьи – это развал государства. На мой взгляд, сильнейшей профилактикой СПИДа и наркомании может являться широкомасштабная государственная программа, направленная на укрепление семьи.   

4 мая 2003 г.
 
Александр ЧЕРНОВ

главный врач  областного центра анти-спид

.. .Я заразился не потому, что я плохой человек, или “грязный”, или потому, что я в силу каких- то причин заслужил его. Никто не заслуживает того, чтобы получить эту болезнь. Я получил его потому, что пренебрег элементарными мерами предосторожности... Я заразился, потому, что наивно надеялся: это никогда не может произойти со мной..Не   уподобляйтесь   страусу   и   не   прячьте   голову   в   песок. Единственным оружием против этого вируса является знание...
Меджик Джонсон
(Меджик Джонсон, чемпион НБА, самый известный и титулованный баскетболист современности, человек, открыто признавший свой ВИЧ-позитивный статус).

В настоящее время проблема ВИЧ-инфекции/СПИДа является одной их той проблем, к которым постоянно приковано внимание общества во всем мире. Это заболевание приобрело глобальное распространение и представляет реальную угрозу социально-экономическому развитию во всех странах мира.
Несмотря на то, что 95% инфицированных ВИЧ/СПИДом приходится на развивающиеся страны с очень низким уровнем дохода на душу населения, необходимо отметить, что и в самых развитых странах рост числа вновь выявляемых ВИЧ-инфицированных до настоящего времени не остановлен, и продолжает неуклонно увеличиваться. Основными причинами этого является отсутствие средств специфической профилактики ВИЧ-инфекции, изменчивость вируса, дорогостоящее лечение и сложности в организации и проведении эффективных неспецифических мероприятий по профилактике ВИЧ/СПИД, которые должны строиться на изменении поведения самых широких и разнообразных контингентов населения.
Пандемия  инфекции, называемой вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ), является в истории человечества крупнейшей трагедией конца XX века, которое можно поставить в один ряд с двумя мировыми войнами, как по числу жертв, так и по тому ущербу, который она наносит обществу.
Вызываемый ВИЧ синдром приобретенного иммунного дефицита (СПИД), как война, неожиданно обрушился на человечество и продолжает наступать, поражая новые страны и континенты. В отличие от военных действий ВИЧ-инфекция в большинстве стран распространилась незаметно, и человечеству открылись уже последствия этого тайного распространения - болезнь и смерть миллионов людей.
когда количество зарегистрированных случаев заболевания исчислялось сотнями, многие исследователи сомневались в том, что имеют дело с этиологически самостоятельным и ранее неизвестным заболеванием. Однако спустя десятилетие, к середине 1994 года, стало известно, что 2 миллиона жителей Земли уже умерли от СПИД.
По экспертным оценкам Объединенной программы ООН по ВИЧ(СПИД)-(ЮНЕИДС) в мире в настоящее время насчитывается более 40 млн. человек ВИЧ-инфицированных, из них только за последние два года ВИЧ-инфекцией заразились 11,5 млн.человек, что составляет почти 30% от всех случаев, зарегистрированных с начала эпидемии. Более 22 млн. человек уже умерло от СПИДа, из них 3,2 млн., включая 680 тысяч детей до 15 лет, в течение 2002 года (по неполным данным).
Закономерное следствие гибели взрослых от ВИЧ-инфекции -появление большого числа сирот, которые в той или иной мере будут страдать от отсутствия родителей. Так, по оценкам ВОЗ, на земном шаре без родителей “ Осталось уже около 5 млн. детей, а в ближайшее десятилетие это число может увеличиться до 20 млн.
Для нации в целом распространение ВИЧ-инфекции означает потерю части населения. Недаром во многих странах население относит СПИД к одной из самых серьезных опасностей, угрожающих человечеству.
Проблема ВИЧ-инфекции для России, учитывая негативные демографические показатели, является не менее, а более острой, чем для других стран мирового сообщества. По оценкам ВОЗ и ЮНЕИДС сегодня в России наблюдаются самые высокие темпы распространения ВИЧ-инфекции в мире.
СПИД является глобальным кризисом здоровья всего населения Земли. Особенности этой инфекции настолько новы и трудны для преодоления, что надежды на то, что медицинская наука возьмет это заболевание под контроль своими силами, найдя вакцины и лекарства, могут не оправдаться. Поэтому в противостоянии эпидемии должна участвовать не одна медицина. Чтобы быть адекватным характеру эпидемии, это противостояние должно представлять собой реакцию всего общества, его общественного сознания.
Не в полной, но в значительной мере каждому взрослому человеку дан выбор - заболеть ему или не заболеть. Чтобы делать этот выбор сознательно, надо как можно больше знать о СПИДЕ.
Основными являются меры первичной профилактики, направленные на предотвращение заражения населения ВИЧ. Важнейшей среди этих мер является формирование здорового образа жизни и прежде всего — сексуальной культуры у подрастающего поколения. Необходимо преодолеть сексуальную неграмотность, с одной стороны и негативные последствия “сексуальной революции”,с другой. Безопасный секс - это контакты с одним надежным партнером. Все остальные варианты - это определенный риск заразиться ВИЧ, риск тем больший, чем более беспорядочны и многочисленны половые контакты. Уменьшить этот риск помогает использование презервативов.
Сегодня экспертами ВОЗ и Российскими специалистами разработаны эффективные меры профилактики предупреждения инфицирования плода у беременных, ВИЧ-инфицированных женщин. В полной мере эта профилактика осуществляется и в Томской области.
Стремительно  разрастающаяся   эпидемия  ВИЧ-инфекции   все   более вовлекает в свою орбиту население России.
Эффективного средства специфической профилактики ВИЧ-инфекции до сих пор не найдено. Разработка вакцины продолжает оставаться актуальной задачей. По мнению многих ведущих ученых и специалистов нет оснований полагать, что вакцина против СПИДа появится в мире в течение ближайших 10-15 лет.
Учитывая, что болезнь поражает прежде всего людей в молодом и наиболее трудоспособном возрасте, имеет пожизненный характер и протекает с потерей трудоспособности, борьба с ВИЧ-инфекцией и СПИДом становится важнейшей медико-биологической и социально-экономической задачей. Исходя из этого в России сформулированы главные принципы национальной политики в организации и проведении профилактических мероприятий и создании условий, ограничивающих распространение ВИЧ-инфекции.
Первый и основной принцип: борьба с распространением ВИЧ-инфекции является основной (приоритетной) задачей выживания нации и должна рассматриваться как проблема национальной безопасности
Целью борьбы на современном этапе является достижение максимально низкого уровня распространения ВИЧ среди населения, продление жизни ВИЧ-инфицированных и улучшение качества жизни больных СПИДом.
Стратегия борьбы с эпидемией на государственном уровне ориентирована на профилактику распространения ВИЧ среди всех слоев населения, разработку и производство эффективных средств диагностики, лечения и специфической профилактики ВИЧ-инфекции.
На основании этих основных принципов и других положений в Российской Федерации построена комплексная система борьбы с ВИЧ-инфекцией и организацией профилактических мероприятий.
По различным причинам пандемия СПИДа затронула Россию позднее, чем другие государства. Однако, глобальное распространение СПИДа, наличие среди граждан России ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом, сложная социально-экономическая обстановка, усиление миграционных процессов и открытость границ, изменение в сексуальном поведении молодежи, широкое распространение проституции, алкоголизма, наркомании вывели ВИЧ-инфекцию в разряд чрезвычайно важных государственных проблем. Поэтому, в короткий срок были разработаны и приняты ряд важных нормативных и правовых документов по профилактике и борьбе со СПИДом.
Разделить мероприятия, направленные на противодействие распространению вируса, на противоэпидемические и профилактические при ВИЧ-инфекции иногда бывает непросто, даже исходя из стандартного положения, что противоэпидемические мероприятия проводятся тогда и там, где уже имеется эпидемия. А профилактические - в тех случаях, где эпидемии еще нет.
Собственно противоэпидемические мероприятия могут быть направлены на источник инфекции, пути передачи и восприимчивый контингент, что в случае с ВИЧ-инфекцией также иногда достаточно трудно четко разграничивать.
Весьма эффективный метод при других инфекциях - “изоляция” выявленных инфицированных - при ВИЧ-инфекции приведет к тому, что остальное население не будет применять мер предосторожности из-за ложной уверенности, что все ВИЧ-инфицированные обнаружены и изолированы.
К числу более эффективных в настоящее время относятся меры прерывания эпидемического процесса ВИЧ-инфекции, направленные на прерывание передачи ВИЧ. При этом большое значение имеет воздействие не на собственно факторы передачи ВИЧ (кровь, сперма и т.п.), а на различные внешние условия, которые определяют возможность и интенсивность действия этих факторов.
Несомненным достижением в предупреждении распространения ВИЧ стал комплекс мероприятий, направленных на предупреждение передачи ВИЧ при переливании крови и пересадке органов и тканей. К числу наиболее эффективных мероприятий относится обязательное обследование донорской крови на наличие антител к ВИЧ и уничтожение зараженной ВИЧ донорской крови и других донорских материалов после исследования их на наличие антител к ВИЧ. Так, введение обязательного обследования донорской крови в России в 1988 г. привело практически к прекращению передачи ВИЧ этим путем.
При допустимости в обществе достаточно большого выбора в половом поведении, как это ранее имело место в западных странах и теперь происходит в России, а также обвальный рост наркомании, единственным способом профилактики ВИЧ-инфекции среди широких слоев населения является распространение соответствующей информации, которая может помочь сделать им этот выбор правильным.
Не вызывает сомнения, что различные социальные, возрастные и т.п. группы населения нуждаются в различном уровне знаний и навыков, необходимых для предупреждения распространения ВИЧ и индивидуальной защиты от заражения. Такая информация должна быть дифференцированной. Поэтому в мировой практике принято различать меры информационного воздействия, направленные на “общее население” и “целевые группы”. Такими целевыми группами, исходя из факторов, влияющих на передачу ВИЧ, могут быть гомосексуалисты, наркоманы, “инъекционные” наркоманы, проститутки, заключенные, учащаяся и уличная молодежь и др.
На 1 марта 2003 г. в России было зарегистрировано 231893 ВИЧ-инфицированных граждан России, из которых умерли 3179 человек, в том числе 204 детей. Из общего числа ВИЧ-инфицированных у 805 человек был установлен диагноз «СПИД».
Увеличение числа инфицированных лиц происходило, как в 2000, так и в 2002 гг. за счет заражения наркоманов. Установлено, что заражение происходило не только при использовании общего шприца или иглы или забора наркотика из общей емкости, но, возможно наличие вируса уже в самом приобретенном растворе наркотика. Развитие эпидемии зарегистрировано во всех 89 регионах страны. Наибольшее количество ВИЧ-инфицированных зарегистрировано в Свердловской области- 18218, Московской- 17772, .г. Москва- 15738, г. Санкт-Петербург-17985.
По Западно-Сибирскому региону на 01.03.2003 г. зарегистрировано 32168 случаев ВИЧ-инфекции. Наибольшее число ВИЧ-инфицированных, по состоянию на 1 марта 2003 г. зарегистрировано в Иркутской области -14405 случаев, Кемеровской области - 5327 случаев, Красноярском крае -4817 случаев.
Следует отметить, что в регионе регистрируются случаи ВИЧ-инфекции среди лиц, находящихся в местах лишения свободы, где условия пребывания, а также характер взаимоотношений представляет серьезную угрозу дальнейшего распространения ВИЧ-инфекции среди этого контингента.
При сохранении в России тенденции развития эпидемии с преобладанием инъекционного пути заражения, что на данный момент не вызывает сомнения (см. табл.№1), следует ожидать ежегодного числа прироста общего числа ее жертв в 4-5 раз. И уже к 2002 году количество людей с ВИЧ-инфекцией в нашей стране превысит 1 млн. человек. В связи с чем, проблема ВИЧ/СПИД в настоящее время приобретает еще и большую финансовую значимость. Так как стоимость лечения одного больного в год обходится в 10- 15тыс. долларов, а общие убытки государства (включая непрямые потери), рассчитанные на одного инфицированного составляют не менее 30000 долларов в год.
В Томской области на 01.05.2003г. зарегистрировано 807 случаев ВИЧ-инфекции. Необходимо отметить, что на большинстве территорий России, и в том числе на территории Томской области зарегистрирован значительный рост передачи ВИЧ-инфекции половым путем. Например, в Томской области этот показатель с 1,5% в 2001 году, по итогам 2002 года увеличился до 22%, что означает, ВИЧ-инфекция вышла из ограниченных групп риска (инъекционных наркоманов, проституток) и риск инфицирования для остального населения, традиционно не относящих себя к группам риска, значительно вырос.
Пандемия ВИЧ-инфекции сегодня одна из самых серьезных угроз, унесшая десятки миллионов жизней в различных странах мира.
: Для ряда стран, в которую входит и Россия, дальнейшее развитие эпидемии означает огромный экономический, социальный и демографический урон, восполнить который можно будет очень не скоро, может быть, только при следующих поколениях людей, которые сегодня еще не родились.
ВИЧ - инфекция это не медицинская проблема, а социальная, и понимание этих процессов, широкое участие в профилактике различных слоев населения, молодежи, объединение усилий профессионалов различных областей, общественных организаций и движений - это залог успешной борьбы с ВИЧ-инфекцией.
Единственным универсальным оружием против ВИЧ/СПИД являются знания, и чем больше людей будут располагать этим оружием, тем меньший урон будет нанесен.



Э. В. Бурмакин

ИСКУССТВО И СПИД


На одном из сайтов интернета стали появляться стихи мало кому известного поэта Всеволода Некрасова. Вот три его стихотворения…

Христос воскрес
Воистину воскрес
Что и требовалось доказать.

Ещё одно стихотворение:

!. 01. 2001
брень
хрень
премии академии
мразь
раз уж опоздал...

И третье стихотворение:

Либерте
Эгалите
Декольте.

Вот и вся Великая французская революция. Это, хоть, остроумно, но все равно малое отношение имеет к стихам. Тем не менее, критики уже готовы всерьёз порассуждать по поводу этой поэзии. Главная мысль, которая высказывается, сводится к тому, что новоявленному поэту удалось добиться предельной краткости всех выразительных средств. Можно ли считать такую краткость хотя бы сестрой таланта, критики умалчивают. Но если это действительно главное достижение В. Некрасова, то он не оригинален. Со времени Большого Модерна (термин А. Неклессы) в самых разных видах и родах искусства достигали куда как большей экономии. Достаточно сослаться на пример творчества абстракциониста Ива Клайна, представившего в 1958 году на своей выставке пустые залы, которые по его заявлению состоят из " зон нематериальной живописной чувствительности ". Так может быть дело не в экономии выразительных средств, как поэзии, так и живописи, а в том, что авторам этих "шедевров " просто нечего сказать людям? Или они не желают вступать в задушевные разговоры с современниками?
Наверное, нет необходимости доказывать здесь очевидное: подобная "экономичность" напрочь уничтожает художественный образ - язык искусства, форму его мышления, без которого бессмысленно говорить о состоявшемся художественном произведении.
Приведённые примеры лишь два возможных варианта отношения современных авторов к публике: если нечего сказать, то какой уж тут спрос, а если он презирает людей, то и ответ получает соответствующий. Тут, пожалуй, можно говорить о меньшей социальной опасности такого рода произведений, если позволить себе так их называть, в сравнении с искусством, которое ради заработка и рекламы, ради кратковременного успеха у недоразвитой, с дурным вкусом, аудитории по сути проповедует и распространяет нечто античеловеческое, отвратительное и безобразное, внушая людям, что их творения являются закономерными образцами современного художественного творчества. Следует признать, что подобные подделки под искусство всё-таки действительно отражают некоторые ужасные стороны нашей жизни, социального сумасшествия, в которое всё чаще впадают некоторые представители современного человечества.
В своём знаменитом романе "Петербург " Андрей Белый, рассказывая о событиях самого начала ХХ века, вкладывает в голову одного из героев - Александра Ивановича Дудкина, вот такие мысли: "... пришлось ему развивать парадоксальнейшую теорию о необходимости разрушить культуру, потому что период историей изжитого гуманизма закончен и культурная история теперь стоит перед нами, как выветренный трухляк: наступает период здорового зверства, пробивающийся из тёмного народного низа (хулиганство, буйство апашей), из аристократических верхов (бунт искусств против установленных форм, любовь к примитивной культуре, экзотика) и из самой буржуазии (восточные дамские моды, кэк-уок-негрский танец); Александр Иванович в ту пору проповедовал сожжение библиотек, университетов, музеев; проповедовал он и призванье монголов... Александр Иванович приглашал поснять маски и открыто быть с хаосом, когда же его кто-то спросил, как отнёсся бы он к сатанизму, он ответил:
-Христианство изжито; в сатанизме есть грубое поклонение фетишу, то есть здоровое варварство..." [1].
Не правда ли, как много в этих размышлениях человека, жившего в самом начале ХХ века с теми настроениями и теориями, которые звучат в самом начале века ХХ1? Да вот и нашу современность всё чаще определяют как постхристианский мир. Политолог А. Неклесса в статье "Трансмутация истории" [2] видит, что трансформации социального контекста постхристианского мира всё чаще напоминают даже не начало ХХ века, а времена поздней Античности: синкретизм и размывание культурных горизонтов, снижение морали, распространение идеологии общества потребления, сжимание цивилизации варварством... Эти трансформации не могли не коснуться культуры, где тоже происходят серьёзные процессы. Кажется, сегодня стратегическая задача видится не в познании смысла жизни, а в её системной организации. Соответственно и усилия индивида, как справедливо замечает Александр Неклесса, направлены не на обретение полноты личности, а на расширение пространства собственной актуализации, на "эгоистический захват духовного пространства " В результате культурное наследие человечества превращается в компоненты эклектичного трансформера, текущие штудии - в спортивно-состязательную "игру в бисер" либо в массовую культуру, и, как следствие, в мире распространяется феномен фрагментарного "клипового" сознания. Так что читать толстые романы теперь не только не модно, но порой становится "почти физически" затруднительно. В этом случае как раз впору читать стихи Всеволода Некрасова. Происходит декомпозиция культуры с последующей экстенсивной эксплуатацией её достижений, их произвольной реконструкцией в соответствии с той или иной конъюнктурной задачей [2].
Многое из происходящих изменений, конечно, объясняется усиливающейся прагматизацией бытия современного человека. Долгое время в мире доминировали ценности, а сейчас начинают превалировать интересы, то есть происходит упрощение привычной цивилизации.
Эти причины и заставляют вспомнить о бескорыстности эстетического отношения, отношения, в котором человек становится свободным творцом важнейших для самого человеческого существования ценностей.
Между тем, сегодня на поле художественно - эстетических ценностей произрастают не одни лишь культурные растения, но и бурно цветут многочисленные сорняки. Но как отличить сорняк от полезного растения , что считать истинным искусством, а что подделкой: это требует размышлений, знаний, идеалов, развитого вкуса; всё это и входит в задачи эстетического образования и на его основе воспитания. У Томска в этом отношении есть уникальны опыт.
В 1978 году в Томске была создана первая в СССР межвузовская кафедра этики и эстетики, которая и взяла на себя обязанности по эстетическому образованию и воспитанию студентов. Курсы этики и эстетики читались на всех факультетах четырёх вузов города (тех, что подчинялись союзному министерству), по инициативе кафедры был организован студенческий вечерний университет искусств, в составе которого были пять факультетов: музыкальный, театральный, киноискусства, изобразительного искусства и литературный. Занятия вели и местные актёры, музыканты, художники, но также лекторы Всесоюзного выставочного зала, Русского музея, преподаватели ВГИКа, музыканты. Первое занятие на литературном факультете провёл замечательный русский писатель Виктор Астафьев. Много было после этого занятия всяческих судов и пересудов, но писатель дал замечательный урок искренности и правды, который лучше всяких логических выкладок и доказательств показал, чем должна заниматься литература, какого её место в мире, как она способна повлиять на умонастроение людей. Увы, сегодня эта работа свёрнута; для молодёжи провозглашена полная свобода выбора, что в принципе, конечно, хорошо, но в каждом отдельном случае может приводить к весьма различным результатам, вовсе не всегда положительного свойства. Когда-то Белинский остроумно заметил, что тот, кто откликается на одну плясовую музыку, откликается не сердцем, а ногами! Очень точно сказано! Сегодня такой музыки, которая рассчитывает не на сердечный отклик, а на ножной или даже туловищный, звучит отовсюду очень много, может быть даже слишком много. Под такую музыку удобно дать волю страстям, помахать руками и ногами, попрыгать, поорать, подраться, поломать стулья, стёкла, побить блюстителей правопорядка; да мало ли что ещё, как показывает опыт многих стран, можно совершить под такую музыку, особенно если предварительно разогрел себя человек какой-нибудь таблеткой (колесом) или даже успел уколоться. Есть такая музыка, которая именно так настраивает и так воздействует на молодые души. Уместно тут будет вспомнить, относящееся к семидесятым годам ХХ века, описание молодёжных танцев, сделанное Виктором Астафьевым. Вот как он описывал достаточно типичную для того времени картину: "Со всех сторон потешался и ржал клокочущий, воющий, пылящий, перегарную вонь изрыгающий загон. Бесилось, неистовстсвало стадо, творя из танцев телесный срам и блуд. Взмокшие, горячие от разнузданности, от распоясавшейся плоти, издевающиеся надо всем, что было человеческого вокруг них, что было до них, в проволоке, за решёткой мотали друг друга, висели один на другом, душили в паре себя и партнёра, бросались на огорожу, как на амбразуру в военное время, человекоподобные пленные, которым некуда было бежать. Музыка, помогая стаду в бесовстве и дикости, билась в судорогах, трещала, гудела, грохотала барабанами, стонала, выла. " Думается, что сегодняшнее бесовство толпы, возбуждённой сегодняшними ритмами, куда как превосходит картинку, нарисованную Астафьевым. Вот такое, с позволения сказать, искусство, думается, и следует назвать «спид-искусством»: оно разрушает человеческую личность как болезнь, сгрызающая тело, оно разрушает все защитные, моральные, нравственные устои, внушая, что всё позволено, всё можно, что культура со всеми её запретами - химера: "есть только миг" им и живи. А сверх того. такое искусство создаёт реальные условия для распространения СПИДа, если иметь в виду те причины распространения этого страшного недуга, которые связаны прежде всего с поведением человека, с его образом жизни, с системой ценностей, которой он придерживается. Между тем, именно музыка сегодня оказывается одним из самых востребованных молодёжью видов искусства; она сегодня стала практически доступной любому и каждому, в любое время. Приглядитесь на улице, и вы наверняка увидите молодых людей с тянущимся из уха проводком и в такт слышимого им ритма качающегося взад и вперёд или вправо и влево. Что он там слышит, чем зачарован, что теряет ощущение реальности? С уверенностью можно утверждать, что слушает он вовсе не Баха и не Чайковского.
С общедоступностью и популярностью с музыкой может сегодня соперничать из других видов искусства разве что кино, если иметь в виду его телевизионный вариант, так как в кинотеатры ходить стали реже. Но особо хотелось бы выделить литературу, которая во все времена занимала важнейшее место в духовной жизни общества. Не только по той причине, что выразительные возможности слова настолько универсальны, что могут передать впечатление, которое вызывается другими видами искусства, литература способна рассказать об архитектурном сооружении так, что читатель словно бы сам увидел его, она передаст полнокровно настроение рождённое музыкой или танцем, живописным полотном или скульптурой и т. д. ; но особенное место литературы объясняется ещё и тем, что она лежит в основе других видов искусства: театр начинается с литературы, кино, опера и балет строятся по сюжету либретто, песни поют, потому что поэты пишут стихи, многие произведения живописи и скульптуры были вдохновлены литературой. Хотя литература в определённом смысле элитарный вид искусства, - чтобы читать, надо по крайней мере обучиться грамоте; она в то же время и наиболее доступный вид искусства, не требующий никаких особых приспособлений для восприятия. Наконец, литература - истинная, большая, созданная не для развлечения только, несёт столь обширную информацию и о событиях общественной жизни, и глубоко личных человеческих переживаниях, что становится мощным средством духовного обогащения и просвещения. Что же происходит сегодня?
Ещё недавно народ нашей страны (бывшего СССР) считался самым читающим народом мира. Сегодня эта позиция утрачена. Все опросы, все социологические проверки свидетельствуют о том, что мы стали читать значительно меньше, просто катастрофически мало стали читать, нам некогда читать, нам некогда ходить в библиотеку для чтения художественной литературы, у нас нет денег для того, чтобы купить хорошую книгу, некогда миллионные тиражи толстых журналов упали до смехотворного уровня в десять-двенадцать тысяч, да и книги многих известных, больших писателей печатаются очень малыми тиражами, если же имя молодого литератора вовсе не известно , то он может рассчитывать лишь на несколько сотен экземпляров своей книги, если поддержит спонсор, наше сознание, как уже здесь отмечалось, становится "клиповым" и словно бы не нуждается в серьёзной информации. В литературе предпочтение отдаётся детективным жанрам, которые и издаются фантастически (для нынешнего времени) громадными тиражами. Конечно, наибольший ущерб, который может нанести беспробудное чтение детективов, это испорченный художественный, эстетический вкус, потому что наши сегодняшние детективы, в большинстве случаев, грешат с точки зрения собственных художественных достоинств. Есть и другая опасность: как известно, существуют полицейские детективы, где главный герой - сыщик, разоблачающий преступника и его ловящий, но есть детективы, где героем становится преступник, и тогда симпатии читателя переходят на его сторону, внушается некое романтическое представление о жизни преступного мира, тогда модными и популярными становятся блатные песенки, которые с наслаждением пропагандирует детский писатель Эдуард Успенский в передаче "В нашу гавань заходили корабли". Недавно прошумели, но быстро затихли споры вокруг кинофильма "Бригада", где совершенно откровенно зрителям внушается симпатия к группе молодых рэкитеров, российских гангстеров, которым , вроде бы, позволено вершить суд над другими бандитами и убивать, беспощадно убивать. Такое искусство вполне заслуживает определения спид-искусство, ибо оно переворачивает, даже выворачивает человеческие ценности, внушает такие настроения, пропагандирует такой образ жизни, который неизбежно ведёт человека к гибели, в прямом и переносном смысле.
Увы! Сегодня это модно. Так же модно, как употребление нецензурной брани в литературном произведении, или подробное описание малопривлекательных физиологических отправлений, которые совершает человек, смакование садистских сцен или откровенная порнография. Думается, что примеры таких литературных творений у всех в памяти, о них тоже много уже чего сказано, а такие книжки тем не менее выходят массовыми тиражами и их авторы вполне уверены в благородстве своей литературной деятельности, коли она приносит столь заметный барыш; мы ведь теперь живём в эпоху рынка. Спид-искусство продолжает отравлять людей. Стоит особенно побеспокоиться о молодых!
Справедливо отмечал Г. Батищев: "Совершенно особенное, ничем не восполнимое и незаменимое значение для диалектики творчества имеют история и внутренняя логика духовного развития ребенка. Недаром издревле считается, что человек в моменты наивысшего подъёма и расцвета своих созидательных сил бывает лишь настолько творчески одаренным субъектом, сколько в нём, в недрах его души сохранилось живительных начал детства" [3].
Чем дольше человек сохраняет поистине детскую способность удивляться, видеть мир словно бы впервые, тем дольше он способен творить и открывать другим неизвестное. Вот почему столь важна и значима для творческой, да и любой другой человеческой личности пора детства; и всё, в конце концов, будет теперь зависеть от того, что же было у человека в детстве, что он вынес оттуда и сохранил на всю жизнь.
В 2002 году в Воронеже прошла научно-практическая конференция, посвящённая вопросам детской одаренности. На ней были высказаны весьма справедливые претензии к СМИ, особенно к электронным, чьи передачи развивают вовсе не те способности, которые более всего нужны одаренным детям. Три направления вызвали особенные возражения . Во-первых, идеи сексуальной революции, широко пропагандируемые с телеэкрана и страниц прессы, увлекая "прогрессивных" деятелей от педагогики, которые стремятся ввести сексологию в школьные программы. Есть ли связь между этической проблемой сексуального поведения и уровнем интеллектуального развития? Связь существует непосредственная. Зигмунд Фрейд, который, как известно, не был апологетом христианской морали, утверждал, что потеря стыда - признак дебилизма. Сексуально озабоченные подростки, ориентированные на культ секса, не способны проявить интерес к интеллектуальным занятиям, у них активность проявляет вовсе не голова и интеллект.
Второе направление, вызвавшее тревогу - внедрение идей нью-эйджа. Черная мистика, оккультизм, эзотерика буквально потоком обрушиваются на молодежь. После такой промывки мозгов интерес к естествознанию, к физике одаренных в этой области детей легко перемещается в сторону нью-эджевской метафизики.
Наконец третье направление СМИ - это попытка переоценки ценностей, предполагающая внедрение новых моделей поведения. Примеров очень много, начиная от совершенно бесстыдной передачи Малахова "Большая стирка" до еженедельных телешоу "Алчность", "Кто хочет стать миллионером ", "Слабое звено ". Под видом состязания эрудитов зрителю исподволь внушается соблазнительная мысль: главное деньги, они решают всё, надо находить способ обеспечивающий быстрые и легкие деньги.
Можно согласиться, а можно не согласиться с этими претензиями к СМИ, сформулированными на Всероссийской конференции, назвать другие, в большем или меньшем количестве; но невозможно отрицать тот факт, что современные СМИ, значительно больше, чем серьёзная литература влияют на умонастроения людей, в том числе молодых, активно формируют своеобразную жизненную позицию, ориентируют ценностное отношение к миру. И очень часто именно СМИ становятся пропагандистами и распространителями спид-искусст-ва, тем самым утверждая его право на существование, право на отравление людей.
У нас теперь не принято что-либо запрещать, и цензура отменена, но в таком случае необходимо что-то противопоставлять тому, что способно лишь изуродовать становящуюся личность. И в этом случае у Томска есть интересный опыт. Областная писательская организация активно работает с молодыми талантами, проводятся занятия в нескольких литературных объединениях, организуются литературные конкурсы, издаётся альманах "Сибирские Афины", публикации которого отвечают самым высоким критериям художественности.
Нам ещё предстоит ответить на многие вопросы. Действительно ли наше время есть постхристианская эпоха? Каким образом будут сочетаться разноликие реальности в одной исторической эпохе? Возможно ли сохранить личность в хаосе свободы, открывшейся для страстей, и одновременно в ситуации разобщенности? Опыт ХХ столетия христианской веры, века Освенцима и ГУЛАГа, подтверждает, что не на все вопросы даны ответы. Но если всё же вести речь о сохранении человеческой личности, сохранении истинно человеческих ценностей, то тут не обойтись без плодотворного влияния эстетического образования и воспитания. Эстетическое отношение человека к миру способно преодолеть ограниченность профессионального образования и профессиональных занятий, оно способно защитить душу от заразы спид-искусства, выработать необходимый для этого иммунитет; в период упадка нравственности и политической неразберихи эстетическое чувство, эстетическое сознание способны указать человека на более привлекательные и наиболее соответствующие человеческим потребностям цели.
В заключение есть смысл привести слова Виктор Астафьева, которые сегодня звучат как его завещание: "Кланяйтесь, люди, поэтам и творцам земным, - писал Астафьев, - они были, есть и останутся нашим небом, воздухом, твердью нашей под ногами, нашей надеждой и упованием. Без поэтов, без музыки, без художников и созидателей земля давно бы оглохла, ослепла, рассыпалась и погибла.
Берегите, жалейте и любите, земляне, тех избранников, которые даны вам природой не только для украшения дней ваших, в усладу слуха, ублажения души, но и во спасение всего живого и светлого на нашей земле" [4].


Литература

1. Белый А. Петербург. Изд. Феникс. 2000 г. Стр. 325, 326.
2. Неклесса А. Трансмутация истории // Новый мир. 2002 г. № 9
3. Батищев Г.С. Введение в диалектику творчества. С.-Петербург,1997. Стр. 38.
4. Литературная газета. № 47. 27 ноября - 3 декабря 2002 г.



АЛЕКСАНДР РАЕВСКИЙ

ИЗ КНИГИ "СУГРОБИК"


ПЬЯНЫЕ ЦВЕТЫ

На столе цветы в прозрачной банке.
За столом шутили и шумели,   
Чокаясь, тупели, как рубанки:
И  цветам вина  не пожалели,   
И людьми обманутые маки
Эту муть доверчиво впитали.
Что же вы наделали, собаки,
 Хоть бы до утра надежду дали! |
Поплясав под визг магнитоленты,
Погрубив, поплакав над сортиром,
Расползлись, как темные моменты,
По своим ли, по чужим квартирам...
А цветы  средь ночи  непогожей
Головами слабыми кивали,
 Стукались, чернели и - о боже!
О российских бедах толковали...

ЮРИЙ ХМЕЛЕВСКИЙ


ЖИВОТНОЕ И ЧЕЛОВЕК

* * *

Возле мусорной кучи
У забора с дырою.
В эту лунную ночь
Свою песнью провою.
О своей тяжкой доле
С холодами и грязью.
С матерками и палкой
Где бы я ни залазил.
Где бы я ни скитался
Больно били по брюху.
От сопливой девчонки
До беззубой старухи.
Как наверно приятно
Отвести свою душу.
На беспомощной твари
Что прижала так уши.
К своей глупой мордашке
От которой всем тошно.
Вон она побежала -
Веселись пока можно.

* * *

Он искал королеву
из множества лиц.
Он орал в пустоту,
он бренчал на гитаре.
Он курил анашу,
он садился на шприц.
Он не пил и не ел,
он скрывался в подвале.
Я нашел его мертвым
у ржавой трубы
Он свернулся в калач,
и затих в полумраке.
Я оставлю его,
мне тепло и легко.
Пусть поплачут о нем
крысы, вши и дворняги.


ВЕНИАМИН КОЛЫХАЛОВ

ИЗ ЦИКЛА " ПАРУСА"



ГЛУБИНА

Ты у мамочки одна.
Ты сама хотела дна.
Глубина. Глубина.
Оленька-Оля —
Перекати-поле
Докатилась до сумы.
Докатилась до тюрьмы.
Познавала не одна
Беды ханки и вина.
Глубина. Глубина.
Сшила вены все иглой.
Разучило сердце вой
И припев: ой, ой.
Мама плачет: Оля, дочь,
Я не знаю, чем помочь.
 Жизнь, как ночь.
Оленька-Оля —       
Перекати-поле.         
Докатилась до сумы.
Докатилась до тюрьмы.

* * *

Разбить телегу брака вправе,
Но куча щепок не нужна.
Меняй меня на переправе,
Плохая кучерша-жена.
Почуяв новую свободу,
Избавившись от хомута,
С парома сразу прыгну в воду
От крика, скрипа и кнута.
Я и в шуге не онемею.
Тонул...
Но выплывать умею....

* * *

Прощай, бездушная столица!
Ты жалуй стольников своих!
Пока не испитые лица
У  чиновластников твоих.
Встают за роскошью дворцовой
 Хрущобы, хижины людей.
Какой-то страшной силой новой
Сегодня веет с площадей.
Не те призывы и знамена.
Пахнуло новым октябрем.
И не коленопреклоненно
Стоит народ перед царем.
Не повернуть все души, реки.
Не получить страну на слом.
Мы из Варяг ходили в Греки,
Теперь опять в Варяги прем.
Надолго может затаиться      
Народный гнев, но жив вулкан.
 Ответит грешная столица
За фарс Чечни, позор Балкан.
Ведь даже бывшие соцклерки
И твердые большевики
Не так лизали гостарелки,
 Как сменщики-временщики.
Да, нам вовеки не отмыться
От глупых дел, пустых цитат.
Прощай, бездушная столица —
Американский новый штат.

* * *

Пытается скупой рассвет
Прорисовать лесные дали.
Но твой забытый силуэт
Нарисовать ему едва ли
 Товаровед… Фотомодель…
Жизнь залепила оплеуху.
И сутенер привел в бордель
Весьма блистательную шлюху.
Твоя массивная кровать
Давно отсчитывает такты.
И все, чем можно торговать,
Вносить не требуется в акты.
Зато машина и манто.
Ты наловчилась в секскультуре.
Не распознал еще никто,
Что скрыто в барственной натуре.
Да и зачем распознавать
Пустышку, пущенную в дело?!
Есть разделенная кровать,
В кредит распроданное тело.
Пока слетаются купцы.
Пока ты лечишь немощь плоти.
И даже грешные скупцы
Изрядно платят по работе.
Пытается скупой рассвет
прорисовать речные дали.
А ты фальшиво менуэт
Играешь пальцем на рояле.

* * *

   Девки — однодневки.
Девки — одноночки.
 Спивки или спевки?
 Сигарет дымочки.
На одну лишь вспышку
Подготовлен порох.
бабьего умишка
В голове не ворох.

* * *

Не рвитесь, девочки, в путаны:
 Такая путаная дурь!
Ждут скалы, рифы и туманы,
И тысячи житейских бурь.
А старость встретит грешниц грозно,
Устроит неподкупный суд
За то, что с богом жили розно,
За деньги взращивали блуд.
Стой, покалеченное племя,
И кайся у святых дверей!
Печально, если злое семя
Падет на ваших дочерей.


* * *

Помятый бомж с лицом урода.
Могилы. Сетка на кресте.
Давно распятая природа    
Висит в безлистной немоте.
Носище у бомжа подковой,
Наверно, в драках был не крут.
Он старенький венок фольговый
Надел на шею, как хомут.
И бродит так мужик поддатый,
Пинает глины твердый ком.
Могильщик-рок давно с лопатой
Стоит над этим чудаком.
И нет кладбищенского брода.
Лишь глубь могил...
Слова: «свят, свят»...
Глаза не нашего восхода
За миром огненно следят.

* * *

Свой мир у коммерсантов и воров,
У самой распоследней шайки-лейки.
Улику-нож не скроет травный ров -
Блеснет лучом, ведь он из нержавейки.
Наркота. И кровавая деньга.
Металл огня, разбоя, вечной битвы.
Спасенья нет ни в золоте врага,
Ни в золоте лампады и молитвы.
Дорога к свалке. Сумрачный пустырь.
И сердце, как голодная волчица.
Зовет тюрьма. Но дальний монастырь
И в этот день упрямо отмолчится.
Заблудшая душа, паслась одна.
Свивались мысли от дурманной травки.
И запеклась кровавая вина...
И семь минут осталось до удавки...

* * *

Русский рок в могилу сводит рано.
Государство показало шиш.
Наша жизнь и так полна дурмана,
Так зачем дурманящий гашиш?
Обкурюсь любовью до упада.
Гнездышко семейное совью.
И спасу от страшного распада
Душу забубенную свою.

* * *

Всё разбавлено: совесть и водка.
Век разрушил устои семьи,
Светлоглазая краля-молодка
Стала шлюхой со школьной скамьи.
А потом и скамья подсудимых
И навеки застывшая злость,
Сколько вас, горемычных, родимых,
По обширной земле расползлось?
Легкокрылые однодневки,
Не смогли вы чего-то учесть,
Разве раньше российские девки
Так позорили верность и честь?
Разве бабушки ваши не ждали
 Всю войну женихов и мужей?
Разве деток в подъезды кидали,
Доходили в гульбе до ножей?
Путь житейский тяжелый и дальний,
По течению плыть не спеши,
Нет на свете страшней и обвальней
Катастрофы заблудшей души.

* * *

Это, Господи, мы — несусветное племя.
Ложью, войнами, блудом опозорили свет.
Неужели мы — дикое, сорное семя,
И спокойное Солнце шлет прощальный привет?
Это, Господи, мы — возмечтавшие стражи,
Что владеть будем светом, поборов кланы тьмы.
Погрусти после нашей вселенской пропажи
В катаклизм рукотворной бесконечной зимы.
Это, Господи, мы — квартиранты космической ниши.
 Не осилили тяжести и дальний бросок.
Сотвори во Вселенной подобие наше.
 Отшлифуй по-другому бесприютный песок.


НА ТАНЦАХ

He спускаю глаз      
С парня-витязя:
Без веревочки
Да на привязи.
Вдруг подплыл к нему
Соплячок-юнец.
Витязь нежно обнял
Да повел под венец.
Ой, подружки, — бардак!
Что же деется?!
Стало страшно желать
 И надеяться.

* * *

Год боролась как могла,
Слабость отвергая.
Волю штопала игла,
Но совсем другая.
Слева ты, а справа шприц.
Посередь — не дура.
Я сегодня, юный принц,
Сильная натура.
Силу надобно беречь.
Нынче воля вянет.
Кто поднимет русский меч,
Если враг нагрянет?!
Рыцарь ты или слабак?
Жизнь еще не спета.
Неужели ранний мрак
Лучше чуда — света?
Жало вырву из иглы.
Вот тебе и коды:
Вместо жуткой, хваткой тьмы
Пор-ция сво-бо-ды!
Я теперь сестра весне
И совсем другая...
- Ну иди, иди ко мне,
- Дурочка нагая!

* * *

Выхожу за лунную околицу.
Тишина в высотах, словно смерть.
И благоговейно сердце молится.
 И... остановилась круговерть.


ПАРУСА

Сила духа, сила воли
Паруса для трудной доли.
Флаг надежды в небо рвётся.
Мачта в бурю не сдается.
Заблудиться в судьбе
Не желаю тебе. Заслужи каравай.
И на труд уповай.
У сирот сердпа в полете.
Захотите - путь найдете.
Ведь детдомовская сила
И не то переносила.
Нам отчаянья не надо.
Вал девятый - не преграда.
Парусина лопнет - скинем,
Облака сошьем, поднимем.
Доля - море, а не речка.
Выплыть! - важное словечко.
Мы сыграем друг для друга
Роль спасательного круга.
Заблудиться в судьбе
Не желаю тебе.
 Заслужи каравай.
И на труд уповай.

* * *

Родные земляки,
Чего от жизни ждем?
Неужто слабаки?!
Неужто пропадем?!      
Ни водка, ни игла
Надежды не несут.
Когда на сердце мгла —
Они нас не спасут.
Не выручит петля.
И не поможет яд.
Но силы даст Земля.
И Солнце даст заряд.

2001 г.




 КАЛЕЙДОСКОП


               АЛЕКСЕЙ СЕРГЕЕВ.
               
               
               

 *   *   *

Всмотритесь в зеркало, родные россияне,
В своё полуразбитое лицо.
Мы сотворили многое по пьяни,
Мы слишком уважали подлецов,
Что подносили нам дурман в стакане.
Давайте же умнеть.
                В конце концов!



      МОЯ УЛИЦА.

Деревянная моя улица,
Вдоль обочин столбы сутулятся.
Ты растёшь как сорняк-трава,
Беспорядочна и крива.
Как дворняга, рычишь, пугаешь
И, поджавши хвост, убегаешь.
Сердцевина твоей души –
Работяги и алкаши.
Ты живёшь, как умеешь, улица,
Только время над Русью хмурится –
Что-то много ворья и драк,
Хорохоришься, но не так.
Было, строил тебя купец,
Только нынче купец – подлец,
Бог иль совесть ему – пустяк.
Что бельмо в глазу, особняк –
Дом цыганского наркобарона,
А на крыше всегда ворона.
И с утра сквозь больной туман
К нему тащится наркоман...
Шёл бы лучше алкаш живой,
Шёл бы прежний городовой,
Коммунист бы с призывом – пусть
Разгоняет плакатом грусть.
А может надо построить храм?..
Чтобы храм каждый строил сам,
Светлый храм в глубине души –
Стыдно будет при нём грешить.
Если я возведу свой храм,
Для него этот стих отдам.



 *   *   *

Эгоистичен, не в меру циничен
Век укатился, оставив бардак.
Мне этот детский цинизм безразличен,
Я разобраться хочу: что и как?
Вот бы узнать – люди мы иль не люди!
Женщина, эй! А почём феминизм?
Распродавать мужикам его будем?
Или махнёмся на алкоголизм?..
Есть и иное – есть принципиальность.
Это когда по костям, и вперёд…
Вам бандитизм?!! Тьфу!.. Но это банальность.
И, кроме того, вдруг он первый убьёт?
Только подумайте: это нелепо!
Мы ведь и сами намучились с ним.
А может Вам, милая, чистого неба?..
Мы б поделились. Хоть надо самим.



               *     *     *
Я  - не свинья. И не люблю свинью.
И оттого почти не пью.



ГАЛИНА ОКСЕНОВА.

            *   *   *

Идёт девчонка не спеша
С подругами сторонкой.
Стройна, фигурка хороша,
И слышен голос звонкий.

Весёлый ручеёк журчит,
Собой весну вещая…
С мужчиной в ресторан спешит –
С ним встретилась случайно.

Там засиделись допоздна,
Дурман курить пыталась,
Немало выпила вина,
В постели оказалась.

Как ты смогла в шестнадцать лет
Нарушить разума запрет?!!
Тебе горел лишь «красный» свет –
Ты не смогла ответить: «Нет!».

Проходят месяцы – не та.
И что ж с тобою сталось?
Здоровье, честь и красота
В постели той остались…

Тебя все видят уж не ту,
Мечты твои напрасны…
Ведь юным перейти черту
Так просто, но опасно.


ГЕОРГИЙ ТОРОЩИН.

            *   *   *

- Не устраивай мне взбучку –
Мы отметили получку,
Выпили с друзьями малость –
И… получка потерялась…

            *   *   *

Сосед частенько дома злится –
Он одиночества боится…
Но, стоит только «подлечиться» -
Он снова дома не один,
В его глазах опять двоится!

            *   *   *

Здоровье было, часто пил,
Кого ни попадя любил –
Теперь хлебаю полной чашей
Похмелье молодости нашей.

              *   *   *

И выползает утром на крыльцо
Похмелью подлежащее лицо…

              *   *   *

Инстинкт влеченья Богом дан…
Как мне пройти мимо путан?
Я не боюсь случайной связи –
Боюсь в ней не случайной грязи.

                *   *   *

Я был, стакан, с тобой обвенчан,
Когда ты будоражил кровь…
Теперь же отбираешь женщин
И все намёки на любовь…

               *   *   *

Всё! Довели меня до точки,
Забрав последнюю наличность!
Добью «палёной» печень, почки,
Только убью вначале личность!

              *   *   *

Я бросил пить, бросил курить.
На это есть свои причины –
Пытаюсь как-то сохранить
То, что осталось от мужчины.

               *   *   *

Сгорая в жизни от безделья,
Я стал прикладываться к «зелью».
Но не учёл я, что похмелье
Страшнее мнимого веселья.

               *   *   *

Знаком был с современным «босяком»,
Ужаленным таким смертельным жалом –
Не с жизнеутверждающим началом,
А с жизнеотрицающим концом.

             *   *   *

Мы и не ищем, чья вина,
Уже не тратим многословья,
Когда стоит у изголовья
Пустая тара от вина…

                *   *   *

Судьба – злодейка, если с ней
Распоряжаются игриво.
Нет, мне не жаль ушедших дней –
Их жаль на водку и на пиво.

                *   *   *

Гляжу в окно, природе внемля,
С похмельем утренним борясь –
Ложится белый снег на землю,
А на душе – такая грязь!..

                *   *   *

Страна, что творится с тобою?
Ты вновь мужиком слабовата:
На каждого – по три запоя
И по три инфаркта на брата.


ГАЛИНА НЕБАРАКОВСКАЯ.

                *   *   *

Она сама не знала, что творила –
Гулянки, водка и хмельной экстаз…
А после – каялась, рыдала. Говорила,
Что «завязала», что последний раз,

Искала в оправдание причины,
Мол, жизнь трудна, и стресс хотела снять,
Что рядом нет надёжного мужчины…
И часто повторялось всё опять.

Но вот настал момент, когда все точки
Расставлены. Казалось – это бред –
Она увидела однажды пьяной дочку,
Которой не было четырнадцати лет.

Тогда произнесла её кровинка
Слова, по сути, так убийственно просты:
«Я по себе сегодня справила поминки…
И не ругайся, мама, я – как ты!».

                *   *   *

Она ходит с косой за тобой по пятам,
В балахоне, как жрец ку-клукс-клана,
Караулит по тёмным притонам-углам,
Где ты ловишь, безумец, нирвану.

Оглянись! Это – ЗЛО! Что ты ищешь во зле
На краю той зловонной клоаки?!!
ВИЧ и СПИД затаились на тонкой игле –
Смертоносные чёрные знаки.

Только шаг! Только первый ошибочный шаг –
И пропал! Ты рискуешь над бездною!
Оглушительно бьётся рефреном в ушах:

Возмездие!
                Возмездие!!
                Возмездие!!!




ВЛАДИМИР СОЛОВЬЁВ.

  ВОЗМОЖНО

Возможно, это дело не твоё,
Читать морали не имеет смысла,
А лучше бы присесть за питиё
И дуть чай с лихим названьем «Лисма».

Красотки дефилировали мимо,
Неся грудей и бедер свой триумф,
И всё, казалось, выглядело мило,
Когда б не по ушам тяжёлый бум-ф,
Когда б не извлекли они «суфле»,
Летящее в сознанье, как граната:
Что может быть ущербней и пошлей,
Чем девушка, рыгающая матом?

 АЛКАШ.

Умер Ваня-алкаш…
Умер тихо, спокойненько,
Траванулся, наверно,
Суррогатным спиртным,
Ведь, не глядя на стаж,
Это – люди-покойники.
Не последний, не первый…
Больше, меньше одним…

По помойным «судкам»
Бутыльки промышляющий,
Он не делал нам зла,
Жил как мог, как умел.
То «рубель», то «пятак»
Регулярно стреляющий,
Он, сжигаясь дотла,
Не шалил и не пел.

Заработав свой стаж
На родном кирзаводике,
Ваня крепко привык
Каждодневно «кирять»,
А на окрик: «Алкаш!»
Не сердился уж вроде бы,
Только чуточку ник,
Продолжая стоять.

Образец жизни дна
И естественной глупости,
Он жалеем не был,
И не нужен другим.
Та вина от  вина, -
Зло – не зло, из-за хрупкости,
Лишь  суровость судьбы,
Где  беги не сбеги.

Что ж: ушёл так ушёл!
И дорога… казалось бы…
Только где-то внутри
Что-то душу свербит…
Там не всё хорошо
И прибыло усталости…
А несчастный старик
Пред глазами стоит.

 

БОРИС КЛИМЫЧЕВ


МАЙКЛ, НАТАШКА, КАСТАНЕДА

Рассказ

 1. ПРИМУТ, НЕ ПРИМУТ?
 
Денег, чтобы поступить  в университет без хлопот,  за плату, у родителей рыжухи Наташки не было, предки её были сельскими учителями, с очень маленькой пенсией. Измученные своими склерозами, диабетами, они по демократической градации  располагались за чертой бедности. Но разве жизнь Наташке  - без высшего образования? Предки поскребли по сусекам, справили дочке обновы, созвонились с братом Наташкиного отца, проживавшим в областном центре. И постарались воодушевить её:
- Мало бы что - из деревни! Деревня все же не рядовая – районный центр. И ты  из семьи сельской интеллигенции, это что-нибудь да значит. Ты так там все и говори. Место в общежитии тебе не потребуется, жить станешь в квартире у Ивана Васильевича, он добрый …
Дядя Наташки одиноко жил в деревянном двухэтажном доме  в двухкомнатной квартире. Жена умерла, детей не было. Квартира почти в центре города. Правда, в доме протекали трубы, и нередко воду приходилось таскать из колонки, расположенной на соседней улице. Зимой батареи в доме почти не грели. Но что было делать?
Иван Васильевич  всю жизнь проработал в горном корпусе политехнического института. Был лаборантом, шлифовал  камни для минералогического музея и для других целей. Его называли уникальным мастером. Со временем стал младшим научным сотрудником, и продолжал шлифовать камни. Много лет стоял в очереди на благоустроенную квартиру. Уже должен был получить её, да тут случилась перестройка. Перестроились так, что жилые дома для всех людей строить перестали. Возводили жилье только для состоятельных. Это были красивые кирпичные дворцы. Вообще то у Ивана Васильевича были на книжке деньги. По копеечке к старости скопил немалую сумму, хотел дачу купить и автомашину. Но деньги его обесценились.
Егор Гайдар, совсем не похожий на своего дедушку, кругленький, с маленькими заплывавшими глазками буржуинского мальчиша-плохиша,
объявил, что советские деньги ничем не были обеспечены. Иван Васильевич недоумевал: откуда же тогда взялись деньги у новых русских? Некоторые из них всего за  год или два стали миллионерами, а некоторые  даже - миллиардерами. Иван Васильевич отлично понимал, что заработать за год каким либо трудом миллион, а тем более миллиард – просто невозможно. Получилось так, что за многолетний труд государство Ивану Васильевичу  вроде бы ничего не было должно. И тем более состоятельные акционеры ему ничем не были обязаны.
А недавно в газете появилась статья крупного областного деятеля-чиновника, который писал, что нынче некоторые ненавидят богатых. И это  совсем, совсем неправильно. Богатый человек, значит – нравственный, бедным быть – стыдно, бенравственно. Надо не завидовать тому, кто богат, а надо самому стремиться стать богатым.
Иван Васильевич знал, что сам этот чиновник получает такую зарплату, которая прежним партийным чиновникам и не снилась, и построил себе прекрасный особняк. А у Ивана Васильевича пенсия была мизерная, её едва ли хватало на квартплату, которую все повышали, да повышали. Поэтому Иван Васильевич порвал его статью чиновника-миротворца в клочья. И выпил валерьянки. В последнее время у него стали сдавать нервы. Плохо спал ночами.
И когда ему позвонил  младший брат из таежного райцентра и сказал, что поручает ему на время учебы в университете Наташку, Иван Васильевич обрадовался.
Он встретил Наташку радостно. Теперь она ушла в университет, а он волновался. Поступала Наташка на филологический. Она все твердила, что её, деревенскую дурочку, обязательно провалят. Экзамены она сдала, теперь пошла узнавать результат.
И он с сильным биением сердца выглядывал в окно. Чем дело кончится?
Веснушчатая девчушка в шапочке с помпоном, с рыжими, пышными косами  легко шагала по тополевой аллее. Иван Васильевич вглядывался, стараясь по лицу угадать: поступила ли? Крикнул:
-Ну как?
Наташка подняла руку, пальцы согнуты колечком. Он ничего не понял. Она вошла, он кинулся к ней:
-Ну, говори, не томи!
-Так я ж сказала!
- Что за колечко пальцами ты показала? Что это значит?
- Это знак такой, о, кей – означает, то есть, - все в порядке. Буду я гуманитарием! Так и знай! И предки мной будут городиться!
Иван Васильевич просиял и кинулся на почту, звонить брату. Иван Васильевич был счастлив: он не будет одинок, он будет помогать Наташке учиться. В жизни появился смысл.


2.   ЧВАК-ЧВАК


В общежитии на Южанской было не очень чисто, но за то всегда было весело. После занятий Маринка отправилась в общагу вместе с Майклом и Мэри.  Была обещана встреча с индусами. В комнате, для танцев, на полу была расстелена двенадцатиметровая факультетская газета, над выпуском которой работали Майкл и Мэри.  Вдоль стен был ряд- стульев, в глубине комнаты - небольшой помост-эстрада.
К двенадцати ночи комната стала наполняться молодежью. Расселись и на стульях, и на полу. Лампочки над эстрадой замигали и погасли все до одной. Зазвучал странный чвакающий барабан, и прожектор высветил на эстраде группу босых и обритых наголо парней и девушек. При виде голых девичьих голов, у Маринки в уме закружилась сумасшедшая мысль: самой раскрепоститься до такой вот степени, сбрить волосы! То-то Иван Васильевич удивился бы! Да просто ошарашен был бы! А дома-то, поди, с ума сошли бы, узнав. Да, они все живут в прошлом веке. Наташка представила себя с обритой головой. А что? Кайфово было бы! Отпадно! И не надо было бы мучиться с мытьем волос, и не тратила бы время на то, чтобы заплетать косы. И - оригинально!
Майкл присел на пол рядом с Наташкой и просунув свою жесткую руку ей подмышку, дал ей глотнуть вина из горлышка черной бутылки и комментировал происходящее:
 - Чакры… Космос…Проникновение… Что? Нет, индус только один настоящий, остальные - наши, специальной лампой облучались, потемнели. Какая разница. Индия, она… как бы тебе сказать… Я тебе потом книжку покажу…  Кама Сутра… и все такое… Да не зажимайся ты! Жизнь дана раз, и прожить её надо так, чтобы потом не было мучительно больно… Про эпикурейцев читала? Ну вот, жили. Понимали…
Сидевшая рядышком Мэри забормотала:
- Ах, ах, я с вами время упустила. Ровно в двенадцать ночи я должна была быть в задней части кладбища, где удавленников хоронят.
- Как?– изумилась Наташка, - и не страшно? И зачем, если не секрет?
Мэри посмотрела на неё с сожалением:
- Это такой ламс, такой отпад! Представляешь? Я одна. Ночь – глаз коли. Кругом кресты, надгробные плиты. Сажусь на могилу удавленника, курю, стихи читаю. Слушаю все звуки, наблюдаю тени. И так - до первых петухов. Такое переживаешь! Просто это словами не высказать. Ты с Луи Кастанедой знакома?
- Не, я ни одного иностранца еще близко не видела.
- Ну, этого и не увидишь. Но услышать можно, я тебе помогу его услышать!
- Как? – была заинтригована Наташка, - как именно?
- Потом, потом! – пусть она сваливает на свое кладбище! – сказал Майкл, потянув за руку Наташку. – Мы сегодня получше поразвлечемся.
Майкл утянул Наташку на кухонный блок, где из четырех конфорок на плите чуть теплилась лишь одна, остальные не работали. Майкл запустил руку  в алюминиевую кастрюлю, извлек горсть вермишели, и поедая её пропел:
               
                Мишель!
Ат-вар-ры
Вер- мише-ель!

 Затем он протянул горсть вермишели Наташке:
-Закуси!
-Это что, ты готовил?
- Скажешь, тоже! Чтобы Майкл готовил! Да еще приправлял вермишель маргарином! Это готовили какие-то пошляки.
 - Как же, если это – чужое?
- Почему чужое, если мы находимся в общаге? Само это слово говорит о том, что здесь все общее.
Наташке нравился этот веселый второкурсник. Одевался он в местных так называемых секунд-хендах,  создавая себе из заокеанских обносков совершенно поразительные туалеты. Брови его были черны и капризны, как у настоящего ковбоя.  Немножко развязный, иногда нагловатый даже, но умный.  Она не любила тихонь. В парне должно чувствоваться мужское начало. И она была рада, что Мэри свалила к своему Луи Кастанеде на кладбище. Лишь бы Мэри не претендовала на Майкла. Наташка знала, что Майкл – не Майкл, а Миша, а Мэри – обыкновенная Маша. Но так было интереснее жить, когда вокруг люди с иностранными именами. Яркие, самобытные.
Тот же Майкл устраивал психологические опыты в коридоре университета, где старушка-вахтер, чтобы подработать, занималась маленьким бизнесом. Старушенция эта была филологом по образованию, и имела еще два каких-то образования, про неё даже писали газеты. Вахтер, с тремя образованьями! В дни своей вахты старушка устанавливала в коридоре столик, и раскладывала на нем разные канцелярские мелочи, без которых студентам не обойтись.
Майкл, с компанией шалопаев подходил к столику, все он начинали одновременно требовать:
-Покажите вот ту ручку, она пишет густо?
- Разрешите я посмотрю блокнотик, не будет ли на этой бумаге расплываться паста?
- Слушайте! Я уже который раз прошу, я хочу выбрать самую оптимальную стирающую резинку, покажите все какие есть!
Во время этой суеты и гвалта, Майкл успевал запихать в рукава несколько самых дорогих ручек. И отходил. Он говорил, что это блестящее подтверждение теории Павлова об условных  и безусловных рефлексах.
Старушку было жалко. Но Майкл говорил, что   неудачник должен плакать.   
Теперь, на кухне,  шла веселая возня. Майкл совал Наташке в рот бутылку, она отказывалась пить:
- Хватит! Завтра на лекции от меня перегаром разить будет!  Да и дядя, что скажет, если запах учует. Нет, не буду больше пить!
  - Дело! - согласился он, - я сам перед лекциями - избегаю. А чтобы не скучно было сидеть, ширнусь разок, и знаешь, просветление приходит. И лекция запоминается как под гипнозом, железно. И запаха от меня никакого нет.
-Я слышала, что это -  страшный вред. Привыкание! И гибель!
-Как там еще гибель? - ты посмотри на меня! Я что, погиб, что ли? Я с пятого класса ширяюсь, и хоть бы что! Хочу - колюсь, не хочу - нет. Что объяснять, попробуй сама.
Наташка согласилась. Нечего особенного не произошло, так немножко голова закружилась. После укола Майкл приобнял её и  стал шептать на ухо:
-Наша ночь, наша ночь!
Он уже почти всю раздел её, она засомневалась:
- Как? На кухне? И вдруг кто зайдет? И я ведь девственница.
Он глушил слова сомнений поцелуями.
- Ерунда. Кто же зайдет? Все медитируют с индусами. Они уже все в другой галактике. И вермишель ихняя съедена. И надо любить, пока есть возможность. Ученые говорят, что солнце идет вразнос. Вскоре оно поглотит землю и ты не узнаешь радости любви. И что такое – эта  твоя пленка? Рудимент, как волосатость на лице человека Адрианова. Помнишь, в школе проходили. Копчик – тоже рудимент, был хвост, и отпал. Не будь дурой… не будь…


3.       ШОУ-ТАТУШКИ

Вскоре Наташка отрезала косы и продала их.
Иван Васильевич ругал её на чем свет стоит:
-Такую красоту уничтожила! Деньги? Ну я бы продал что ни будь. Вот хоть вазу из уральской яшмы. Браслет золотой, память супруги.
А Наташка была в большой тревоге. На каникулы к родителям не поехала, сказала, что нанялась подрабатывать репетиторством.
Майкл уехал на Алтай в экспедицию и писем от него не было. Мэри  куда-то исчезла. Наташка целыми днями бродила по древнему городу, смотрела с высоты Лагерного сада, на  голубоватую ленту великой реки Томи. Иногда, заходила какой-либо шикарный магазин разглядывала свое отражение в трюмо. Да! Скоро растущий её живот скрыть будет уже невозможно.
       И однажды Иван Васильевич заметил:
       - Так ты это?.. Того?..  Вот твои ночевки в университете! Все рассказывала мне, что двенадцатиметровую факультетскую стенгазету выпускаешь. Довыпускалась! Да ладно! Дитя, оно всегда радость. Учиться только трудно будет! Но поможем!  Я могу продать кольца обручальные, да еще вот челюсть пластмассовую вставил, золотые зубы тоже продам. Поможем! И мать и отец, и я! А отец-то дитяти - кто?
- Никто! – грубо сказала Наташка и разрыдалась.
 - Конечно! – сказал Иван Васильевич, - какие уж  тут - отцы. Если по телевизору срам сплошной показывают. Совсем уже смысл потеряли. Девчушки в белых трусиках публично на сцене друг по дружке елозят, и это у них называется - шоу  Татушки. Народ с ума сходит, за билетами - давка! А что смотреть? Или этих мужиков, которые с мужиками живут тоже на сцену выставляют? А зачем? Чем гордятся? Что пропагандируют? Свобода? Да что ж это за свобода? Разве женщина от женщины сможет родить? И мужчина от мужчины ничего не произведет. Если все этим займутся, народ выродится. Ну, есть от рождения люди с отклонениями, обижать их не надо. Но зачем их так пропагандировать? Не они нацию создают… Ну а ты, рожай! Ты молодец! Человека произведешь, мы его воспитаем, обучим добру!..


4. ЛУИ ДЕ КАСТАНЕДА

    
На старом городском кладбище, в том его углу, который расположен неподалеку от железной дороги, прошлой осенью нашли  рыжеволосую девчушку. Она повесилась, привязав конец шнура к кресту над одним из удавленников. В кармане её курточки нашли документ, из которого поняли, что в больнице, было установлено, что будущая мать и младенец в её чреве были вич-инфицированы.
Иван Васильевич, узнав о смерти племянницы, умер от сердечной недостаточности.

БОРИС КЛИМЫЧЕВ
               

НОВЫЕ СТИХИ


* * *
Без шума, без грома, без скрипа,
Пришла эпидемия гриппа,
Была в ней убойная сила,
Она населенье косила.
Не сабля нас губит, а вирус,
Который на Западе вырос,
Какая-то пандемония,
У целой страны пневмония,
Чихают и кашляют горы
И гноем сочатся их поры.


ПРАВА


Дог в "Тойоте" жрет пельмени.
Девочка - среди ларьков,
Сквозь махры видны колени,
Ты купи - за пять глотков.
Всё купи ты: ночь Артека
Бант в косице,  детский смех.
Это – право человека!
Только право – не для всех.
Вот – ты в церкви, свечка  в - правой…
Ты садист, или буддист?
Ты играешь новой славой,
Ты страны моей - дантист.


ЧЕЛОВЕК В ТРАМВАЕ

Ездил томском он трамвае,
Вы его слыхали речь?
Жизнь страны обозревая,
Нас хотел предостеречь.
Он такой, ершистый, колкий,
Без улыбки на лице.
- От Союза лишь - осколки,
Спид, наркотик, ТБЦ!
Говорил:
- Народ, покайся!
И рубил рукой сплеча:
- Как до лампочки Чубайса
Мы дошли от Ильича?..
Но теперь трибун трамвайный
Почему-то вдруг исчез.
Под авто попал случайно,
Иль уехал в дальний лес?
Или, связанный, на психе
Нынче речи говорит?
Наш вагон пустой и тихий…
Букса, кажется, горит.


МОЯ ПРОСЬБА

Ветер в проулке дурашливо носит
Блеклый с берез облетающий лист.
На возрождение армии просит,
Пьяный и грязный седой гармонист.
Нет в его трелях ни лада, ни чувства,
Сяду с гитарой на лавке другой,
- Не проходи! На поддержку искусства
Сколько не жалко, подай, дорогой!
Дайте врачам, палачам, санитарам,
Дайте бандитам, купили бы нож,
Дайте всем нищим по томским базарам,
Дайте калекам и юным и старым,
Дайте немножко начальникам тож.

Февраль 2003 г.

НИКОЛАЙ ВЕКОВОЙ

     Киносценарий
С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ

Темнота. Тишина.
Слышно только сбившееся дыхание и гулкий стук от ботинок. Ник бежал по коридору. В кромешной тьме стены были скорее ощущаемы, чем видимы им.
Прямо. Поворот направо.
В сознании Ника  вновь и вновь вспыхивали образы той сумрачной комнаты, до которой он хочет добраться. То он видит ее со стороны двери, то сверху, то она вращается так, как будто бы он летает по ней. То, вдруг, Ник видит себя сидящим на стуле и смотрящим в огромное зеркало, которое висит на стене. Из его глаз текут слезы, но он смотрит в него, не моргая. Настенные часы с кукушкой начинают бить полночь, и в этот момент взгляд Ника наполняется благоговейным страхом.
Все эти образы молниеносно проносятся в его голове, и он пытается бежать еще быстрее, хотя сил уже почти не осталось.
- Я видел, кто я есть. … Я – дух, сознание. … И если это … действительно так… то должно получиться. … Я знаю, - задыхаясь, неизвестно кому, вслух сказал Ник.
Прямо. Слева последняя дверь. Ник добежал до нее, повернул ручку и ворвался внутрь. На секунду он остановился, чтобы перевести дух и увидел, что в комнате все осталось по-прежнему: все тот же полумрак от лампы, имитирующей свечу, все тот же стол, стоящий в углу, стул, настенные часы с кукушкой и огромное, в человеческий рост, зеркало, висящее на стене.
Ник знал, что ему нечего терять, поэтому он разбежался, нырнул, словно пловец, в это огромное зеркало  и… исчез в нем.

Темнота. Тишина.
Падение вниз. Бешеное биение сердца. Еще мгновение – и Ник разобьется о серую землю. Он с ужасом видит,  как она, кружась, несется к нему с огромной скоростью. Удар.
Темнота.
Ник открыл глаза и увидел, что на улице уже довольно светло. Распластанный на животе, весь в поту, он лежал в своей постели. Сквозь гулкие удары сердца до его слуха донесся какой-то подозрительный стук. Пытаясь понять, что это за стук, он поднял голову, прислушался, и, тут, до него дошло, что стучат в дверь. Ник соскреб себя с кровати и, пошатываясь, побрел в коридор. На короткое время стук прекратился, но тут же возобновился с новой силой.
      -   Иду, иду, - сказал Ник. – Кто?
- Я. – Услышал он голос друга. – Давай, открывай, каракатица.
     Ник открыл дверь и впустил друга.
- Я уже минут десять тут долблюсь, ты что, не слышал? – начал Серж вместо приветствия.
- Не услышал – не открыл бы, - ответил Ник и усмехнулся своим словам.
- Действительно, -  уже намного добрее сказал Серж, снимая кеды. – Ну что, устроился на работу?
- Угу, – кивнул головой Ник.
- Куда?
- Охранником. Дом сторожить.
- А-а, -  понятливо протянул Серж.
     Ник пошел в ванную, но на полпути обернулся и спросил:
- Слушай, Серж, ты чаю хочешь?
- Ну, можно, - помявшись, ответил тот.
- Поставь тогда, пожалуйста, я пока умоюсь.
- Хорошо.
     Ник зашел в ванную, включил воду, посмотрел на свое отражение в зеркале и начал умываться.
- Без проблем взяли? – донесся до него голос друга.
- Без, - громко ответил Ник. – Я сказал, что у меня стажа  два года, так там больше ничего и не спрашивали. Только объяснили, что, где, когда и как, а главное, сколько, и все.
      Он вытерся полотенцем, вышел из ванной и зашел на кухню. Серж сидел за столом и ждал, когда, наконец-то, выключится чайник. Увидев Ника, он спросил:
- А что там за дом?
- Да старинный какой-то, - ответил  Ник, остановившись посреди кухни и уставившись в одну точку.
      Серж внимательно посмотрел на задумчивое лицо друга.
     -  Ты чего такой убитый? – спросил он.
     -  Да чуть не умер, - улыбнулся Ник.
     -  В смысле? – не понял Серж.
     Ник выключил чайник и достал чашки.
     - Да сон мне приснился, - наливая чай, сказал он. – Как раз про этот дом. Сначала я бегу по коридору в темноте, потом забегаю в комнату и прыгаю в зеркало. Лечу вниз и разбиваюсь. Очнулся, главно, от удара оземь, а это ты, оказывается, стучишь.
      Друзья засмеялись. Ник достал масло и хлеб.
- А, вспомнил, что хотел сказать-то тебе, - сказал он, делая бутерброд. – Я же доделал эту практику.
- Какую? – не понял Серж.
- Ну, ту, с зеркалом. Помнишь, я про нее тебе как-то рассказывал.
- Нет. Расскажи.
     Ник начал рассказывать снова:
- Ну, просто надо сидеть и смотреть на себя в зеркало расфокусированным взглядом, не мигая, три вечера подряд минут по сорок до тех пор, покуда все свои земные воплощения не увидишь, чтобы затем увидеть главное.
     Ник замолчал и игриво посмотрел на Сержа.
- А что увидеть? – не удержался от вопроса заинтригованный Серж.
- А ничего не увидеть, – ответил Ник.
- Как это?
- А вот так. Ничего – это значит увидеть, кто ты есть на самом деле.
- А кто я есть на самом деле? – спросил Серж, окончательно сбитый с толку.
- Дух, - невозмутимо ответил Ник. – А духи в зеркале не отражаются.
- А где же они отражаются?
-  Не знаю, где они отражаются, но для нашего зрения они невидимы,  – объяснил Ник.
- Ну да, - согласился с ним Серж.
     Ник откусил кусок бутерброда и стал с наслаждением жевать.
- Вот я и увидел, – похвастался он.
- Ну как? – с восторгом спросил его Серж.
- Супер. Выносит – выше крыши. Меня до сих пор еще потряхивает. Кстати, это в том доме и было, там, на работе. Как раз в третий вечер. Я там  комнату нашел с зеркалом. И свет в ней был то, что надо. Вот я и решил не тратить время даром.
     Ник допил чай, поставил чашку на стол и, подражая Маяковскому, начал  декламировать стих:
- По циферблату
     за часом час
          Стрелки
            бегут
         незаметно.
        Время
работает
          против нас –
        Ты должен
                помнить
        об этом.
      Серж засмеялся.
- Чьи это? – спросил он.
- Мои, - сказал Ник.
- Ничего себе.
- Нравится?
- Да.
     Ник опустил взгляд на стол и с грустью в голосе прочел еще один отрывок:
- Мне уже
   сотни тысяч
    лет,
А быть может,
            и больше,
      не знаю,
Я живу
 для того,
                чтобы жить,
Но потом
    все равно
 умираю…
     Дочитав четверостишье, он умолк и после некоторой паузы с усмешкой сказал:
- Вот сижу сейчас и думаю, с чего все началось. В смысле вся наша цивилизация, религии и духовные практики в частности. Представь себе, ходят первобытные чуваки по земле и пробуют на вкус все, что под руку попадет. Жрут все подряд, а один чувак нашел мухоморы какие-нибудь, съел их и улетел в запредельный мир. Прикинь, в его сознании прорыв какой случился.
-  Да уж, -  согласился Серж.
      Он провел указательным пальцем по столу и робко спросил друга:
      -  Слушай, Ник, а может, нам со стимуляторами попрактиковать.
      -  То бишь, с наркотиками?- спросил Ник и отрицательно замотал головой.-
      Ни, ни, ни. Ну их нафиг. Я уже имел опыт с ними.
      -  Ну и как?
      -  Печально. На всю жизнь хватило.
      -  Что, так плохо?
      - Была у нас раньше компания из восьми человек, и западали мы в каморке, в подвале одного дома. Так мы там для остроты ощущений чего только не перепробовали, пока до ханки не добрались.
      -  Ну и как?
      - Наркотики? Слишком большая цена. Приходится расплачиваться не только деньгами и драгоценным здоровьем, но и всей жизнью в целом. Наркотики, так же как и все стимуляторы, - это тупик, а такое меня не устраивает.   
      -  Почему?
      - Сейчас я объясню почему. Видишь ли, наркотики, мобилизуя все силы организма, дают очень мощный выброс энергии за короткий промежуток времени. Этим и объясняется тот кайф, от которого все торчат.
      Ник сделал четыре глотка, наслаждаясь вкусом зеленого чая.
      - В принципе,- продолжил он.- С помощью стимуляторов можно пережить состояния необычной реальности, и во всех традиционных культурах подобные
практики имели место быть,  взять хотя бы, к примеру, камлания шаманов или элевсинские мистерии, но на сегодняшний день у человечества имеются огромное количество путей, действительно ведущих к познанию мира, себя и всего остального прочего. Можно, конечно, попробовать раз, чтобы узнать, что это такое, но вся загвоздка в том, что это как в рекламе: «Попробовав раз, ем и сейчас». Людям говорят, что это классно, они пробуют, и, точно – классно. Пробуют еще и втягиваются. Поначалу-то, конечно, классно, но они-то не понимают, что тело работает на износ, и происходит изнашивание организма, не говоря уже о его интоксикации и банальной зависимости. А это – хуже некуда. Ты знаешь, какая средняя продолжительность жизни наркоманов? Нет?
Пять – семь лет. А у некоторых и того меньше – года три-четыре, в зависимости оттого, на чем они торчат. Это просто суицид, растянутый на года. Так что, если хочешь с собою покончить, то вперед. Хотя есть другие, более гуманные способы.
      Серж усмехнулся:
      -  Да нет, спасибо.
      - Так вот,- продолжил свой рассказ Ник.- А кончилось все тем, что я просек, это дело и порвал с наркотой. И еще один парнишка сделал то же самое. А все остальные скололись совсем, и постепенно компания распалась. Один потом СПИД подхватил, другой, не выдержав ломок, повесился. Двое как-то лечились, но, по-моему, безуспешно. Таким образом, я потерял друзей, а потом вообще уехал из того города. Представляешь, там, кто не пьет, тот колется, а кто не колется, тот пьет. Страшный город. С тех самых пор я и занялся различными духовными практиками. Это хоть и трудно и нудно, но зато наверняка. 
     Ник допил чай.
     -  Ну, ладно, хватит о грустном,- сказал он и вопросительно посмотрел на друга.- Ну что, готов к труду и обороне?
-  Готов.
-  Тогда вперед.
     Они встали и прошли в зал. В нем, как всегда, был рабочий беспорядок. Ник подошел к магнитофону, включил его, и по комнате разлилась красивая музыка.
-  О. Это что играет? – поинтересовался Серж.
-  Это индийские песнопения. Я когда их слушаю, аж в транс вхожу. Сам не знаю, почему.
-  Наверно ты был в прошлой жизни индусом, - сказал Серж.
-  Или кришнаитом, - засмеялся Ник.
-  А ты веришь в переселение душ?
-  Ты знаешь, глупо во что-то не верить, так же как глупо верить во все. Есть         просто замечательная поговорка: доверяй, но проверяй. Вот я и проверяю.
     Ник вытащил из шифоньера матрац и разложил его на полу. Поверх матраца он постелил покрывало и довольный собою сел на него, скрестив ноги.
- Готово. Ну что? Начнем?- обратился он к Сержу. – Кто первый?
- А тебе на работу не надо бу..?
- Надо,- перебил друга Ник.
- Тогда давай ты. Мне что-то страхово, - признался Серж.
- Ну, давай, я.
     Ник лег на спину и перед тем, как начать сеанс, дал Сержу последнее наставление:
- Если что, вытаскивай меня сюда скорее… Ну, ты знаешь.
- Угу, - кивнул Серж. – А у тебя приступа не будет?
- Кто знает. Я для того и занимаюсь всем этим. Неизлечима только жизнь, а эпилепсия – не такая уж и страшная болезнь, чтобы жить с ней, - риторически произнес Ник.- Ну ладно, время – деньги. Поехали.
- Угу.
     Серж уселся рядом с Ником и стал за ним наблюдать. Ник закрыл глаза, полностью расслабился и начал дышать глубже и чаще обычного, акцентируясь только на выдохе. Вскоре он вошел в транс. Он понял это по тому, как вскоре заметил, что он уже далек от того, чтобы контролировать ритм дыхания. Его тело само поддерживало быстрый темп, поэтому Ник переключил свое внимание на музыку. Как только он это сделал, волшебные звуки пленили его и понесли сквозь пространство.
     Вдруг ему показалось, что он находится под водой и, покачиваясь, плывет на спине. Он посмотрел на проступающее сквозь воду небо и увидел чье-то лицо. Оно начало приближаться, и Ника потянуло к нему. Наконец, они приблизились настолько, что Ник смог хорошо разглядеть его. Это было лицо девушки. Нику показалось, что оно очень знакомо ему, но он никак не мог понять, где он его раньше видел.
     Тем временем, девушка, лицо которой увидел Ник, сидела на берегу небольшого озера, сплошь покрытого густой растительностью. До ее слуха доносилась та же музыка, что звучала в магнитофоне Ника. Это невдалеке играли ее духовные братья. Девушка уже довольно долго смотрела на свое отражение. Вдруг оно расплылось и преобразилось в совершенно другое лицо. Сначала девушка испугалась, но потом решила разглядеть его.
- Майя, Майя, ты где? – услышала она голос подруги.
     Майя не ответила. Она начала осторожно наклоняться к воде, и отражение стало увеличиваться в размерах. Майя чуть ли не вплотную поднесла лицо к поверхности и увидела юношу, которого она никогда не встречала. Его лицо было красиво, но бледно, - он был родом явно не из этих мест.
     Вдруг Майе захотелось поцеловать его. Она коснулась воды губами, и Ник почувствовал обжигающий вкус поцелуя. Неведомая сила наполнила все его тело, сжалась в одну точку и тут же вырвалась из него. В этот момент какая-то невидимая волна, похожая на порыв ветра, так сильно ударила Майю в лицо, что ее откинуло назад. Она закрыла губы рукой и почувствовала, как сильно в груди бьется сердце.
      Тут же из-за кустов появилась ее подруга.
- А, вот ты где прячешься,- радостно сказала она. - А я ищу, ищу тебя везде. Ты чего здесь сидишь? Пошли, там уже начинают.
     Она подошла к Майе и положила руки ей на плечи.
     -   Сейчас, сейчас, - сказала Майя.
     Пораженная только что случившимся, она медленно встала и повернулась к подруге. Заподозрив что-то неладное, Сушмита спросила ее:
- Что? Что случилось?
- Да так. Видение, - находясь на грани обморока, ответила Майя и закрыла глаза рукою.
- Опять что-нибудь ужасное, да? – разволновалась Сушмита.
     Майя опустила руку и уже более твердым голосом сказала:
- Знак. Хороший знак. Идем, а то не успеем к началу.
     Она сняла со своих плеч руки подруги, обошла ее и направилась к кустам. Сушмита пошла за ней следом, и вскоре они скрылись в зарослях джунглей.
     По мере того, как подруги продвигались вперед, музыка становилась все громче. Еле заметная тропа вывела их на поляну, окруженную сплошным частоколом кустов и деревьев. На ней полукругом сидели около десятка мужчин и женщин. Мужчины играли на различных инструментах, слегка покачиваясь в такт. У многих были закрыты глаза - красивая музыка заворожила их и незаметно для всех ввела в транс. Мужчины сидели почти обнаженными, из одежды у них были только набедренные повязки. У некоторых из них были раскрашены лица. Женщины были одеты в сари. Их руки и ноги украшали браслеты. Солнечные лучи, пробиваясь к поляне сквозь густую листву, создавали неповторимую игру света и тени.
     Подруги успели как раз к началу. Они бесшумно подбежали и сели с краю полукруга.
     В этот момент одна женщина начала громко петь. Остальные подхватили песню на припеве и, допев его, смолкли, чтобы дать возможность женщине следующий куплет спеть одной. Во время припева все запели опять. С каждым новым припевом Майя незаметно для себя пела все громче и эмоциональней.  Музыканты постепенно увеличивали темп, и музыка звучала все быстрее.
     Вдруг Майя вздрогнула от сильного внутреннего толчка. Она вскочила на ноги и начала танцевать. Чем больше она кружилась в танце, тем менее реальным становился для нее этот мир. Ей казалось, что она сейчас достигнет небес. В кульминационный момент Майя взяла последнюю ноту, и скорость ее кружения достигла предела. В этот миг она оторвалась от земли и, кружась, как юла, повисла в воздухе. Первый раз в своей жизни Майя переживала такой сильный экстаз.
     Песня закончилась, Майя умолкла и тут же упала на землю. Музыка стихла, но на Майю, лежащую совсем без движения, внимания никто не обратил, так как каждый в себя был глубоко погружен. Кто-то, переживая катарсис, плакал, кто-то загадочно улыбался, а кто-то просто сидел в блаженном экстазе. И только мерный стук мриданга не давал им выйти из этого гипнотического состояния.
     Майя все так же, не подавая  признаков жизни, лежала на земле. Ее сознание отключилось, глаза застелила тьма, и сквозь нее до Майи доносились лишь мерные удары мриданга.

     Темнота.
     Такие же мерные удары вывели Каксина из тьмы. Он открыл глаза и обнаружил себя лежащим на левом боку со скрещенными по-турецки ногами. Каксин не мог понять, как это произошло, ведь еще мгновение назад он сидел ровно. Он чувствовал, что какая-то неведомая сила прижимала его к земле. Каксин слегка поднял голову и увидел, что чуть правее сидит шаман спиной к нему и бьет в бубен.
     Не оборачиваясь, он сказал Каксину:
     -  Сядь ровно. Если ты свалишься с лодки, то можешь потеряться. Держись, душа Энге где-то рядом, я знаю. Мы скоро найдем ее и спасем больного Энге. Но что бы ни случилось, не поворачивайся спиной к злому духу. Отпей еще настоя, это придаст тебе силы.
     Каксин, отталкиваясь рукой от земли, с трудом принял прежнее положение. Он понял, что потерял сознание, и от этого ему стало не по себе. Это было первое в его жизни камлание. Левой рукой он ухватился за веревку, которой он был привязан к старому шаману, а правою – взял чеплашку, стоявшую перед ним на земле и отпил из нее. Настой был очень горьким на вкус. Каксин, поморщась, поставил чеплашку на место. Шаман, продолжая бить в бубен, запел свою шаманскую песню. Сначала он пел очень тихо и медленно, но постепенно он увеличил темп и стал петь намного громче. Каксин посмотрел вокруг и заметил, что солнце уже коснулось верхушек сосен.
     Внезапно мир изменился. Каксин увидел, что сидит за широкой спиной шамана, и они плывут в лодке по бурной реке вглубь земли. Несмотря на сильное течение, старый шаман греб изо всех сил. Каксин, боясь вывалиться из лодки, держался за ее борта двумя руками. Стук бубна доносился отовсюду и больно давил на уши. Каксин посмотрел вверх и увидел багровое небо, до которого, если встать, можно было дотянуться рукой. Кроме этой бурной реки и багрового низкого неба в округе  ничего видно не было. Каксин  догадался, что они спускаются в нижний мир.
     Вдруг далеко впереди появилась маленькая темная точка, быстро увеличивающаяся в размерах. Она закрыла собою все небо и с огромной скоростью пронеслась темной тенью над лодкой. От страха Каксин пригнулся. Он понял, что это был один из злых духов.
     Вдруг так же внезапно перед ними появился темно-багровый полукруг земли. Они причалили к берегу и вышли из лодки. Оглядевшись, они увидели, что совсем близко от них стоит душа больного Энге. Шаман и, следом за ним, Каксин подошли к ней. Призрачная  форма, едва напоминавшая человеческие очертания, источала страх. Старый шаман подошел к ней вплотную и начал пристально разглядывать ее. Удостоверившись, что это душа Энге, он утвердительно кивнул и схватил ее правой рукой. В этот момент она уменьшилась до размеров его колотушки. Он поднес руку ко рту и вдохнул душу Энге, отчего его щеки раздулись так, словно он набрал полный рот воды. Затем он взял висящий на груди маленький мешочек, развязал его, поднес ко рту и выдохнул в него душу Энге. После этого он быстро завязал мешочек,  бормоча себе под нос заклинание. Каксин стоял позади шамана и, выглядывая из-за его спины, следил за происходящим.
     Сделав дело, шаман развернулся и твердой походкой направился к лодке. Каксин развернулся тоже и хотел идти следом за ним, но ощутил, что не может сдвинуться с места. Его сковал неведомый страх. Веревка, связывающая его и шамана, натянулась, и узел, который завязывал Каксин, развязался. Он с ужасом наблюдал, как медленно падал конец веревки к его ногам.
     Шаман уже устроился в лодке, как вдруг увидел, что сзади на Каксина обрушился злой дух в виде огромной черной тени. Он опустил взгляд и заметил, что один конец веревки лежит на земле. Старый шаман с ужасом понял, что его юный помощник уже находится во власти злого духа.
     Тень полностью накрыла собою Каксина, и тот перестал что-либо видеть. Лишь темнота стояла перед его глазами, но он начал изо всех сил сопротивляться. Он замахал руками, тщетно пытаясь схватить эту тень, чтобы разорвать ее пополам.
     Тем временем старый шаман, зная о том, что Каксина уже не спасти, отплыл от берега и устремился обратно.

     Темнота.
     Каксин выбился из сил и в порыве отчаяния  позвал шамана на помощь:
- Тэргет, Тэргет! Эй, на помощь!
     Эхо потонуло в темноте. Он подождал, но никто не откликнулся. Теряя надежду спастись, он опустил голову. Вдруг из темноты появилось лицо шамана, окруженное сияющим  гало. Оно смотрело вдаль, поверх Каксина так, словно совсем не видело его.
-  Ты хочешь остаться  живым? – спросило лицо медным голосом.
- Да, хочу,  - ответил Каксин.
- Тогда тебе нужно встретить того, кто будет сильней злого духа Бартыра.
- Но как это сделать?
- Ты сам должен решить как. Тут я тебе не в силах помочь. Удачи! - сказало лицо и растворилось во тьме.
     В порыве отчаяния Каксин еще неистовее начал бороться с невидимым врагом. Пытаясь вырваться из абсолютной темноты, он изо всех сил замахал руками. Ему казалось, что он вот-вот настигнет злого духа, который злобно смеялся над ним.
     Ничего не видя, Каксин оказался у самого берега. Он шагнул в пустоту, оступился и упал в воду. Бурный поток реки подхватил его и понес вглубь земли. Каксин попытался поплыть, но его тянуло ко дну. Набрав полные легкие воздуха, он закричал, но, потонув, захлебнулся. Пребывая во тьме, он ничего не видел, но понимал, что тонет, и что уже никто его не спасет. Еще мгновение – и тьма поглотила сознание утонувшего Каксина.

     Темнота.
     Каксин открыл глаза и увидел луч яркого света, пробивающегося к нему сквозь непроглядную темень. Не имея точки опоры, Каксин медленно двигал руками и ногами. Он знал, что парит как птица. И он также знал о том, что мир больше не держит его, но что-то мешало ему проникнуть туда, откуда исходил свет. Постепенно он вспомнил о злом духе, который пленил его. Каксина осенила мысль о том, что он тоже дух. Обрадовавшись этому открытию, он попытался выбраться из тьмы, но не смог, и в этот момент он услышал громкий смех злого духа.

     Темнота.
     На черном фоне леса проглядывала фигура шамана. Он сидел перед телом Каксина, пытаясь вернуть его душу. Он тихо пел свою шаманскую песню, призывая на помощь духов. Отблески пламени играли на его суровом лице. Вдруг пламя костра вспыхнуло ярче обычного, и эхом по тайге пронесся смех злого духа. Кусты и деревья качнулись от внезапного порыва ветра.
     Шаман вздрогнул, открыл глаза и увидел, как молниеносно исчезло тело Каксина. Волна злого смеха прошлась еще раз по лесу.
     Готовясь отразить нападение, шаман одним рывком вскочил на ноги. Всматриваясь во тьму, он медленно повернулся вокруг своей оси, но ничего подозрительного не заметил.
     Смех злого духа пропал где-то вдали, и пламя костра уменьшилось. Опечалившись, старый шаман осел на землю и закрыл руками лицо. Он оплакивал бедного юношу, ведь теперь он действительно ничем не мог ему помочь.
     Темнота.
 
     Шум реки. Утренние сумерки. Вытекающая прямо из горы быстрая река преломляется водопадом. Вдруг в бурном потоке воды появилось тело бездыханного Каксина. Вода поднесла его к обрыву и столкнула вниз. Внизу река снова подхватила тело и понесла вдаль сквозь африканские джунгли.

     Темнота.
     Каксин открыл глаза и увидел свет, пробивающийся сквозь толщу воды. Чувствуя нехватку воздуха, Каксин инстинктивно открыл рот, и вода попала ему в легкие. Захлебнувшись, он понял, что тонет, и судорожно попытался всплыть. Он изо всех сил начал грести руками и, наконец, выбрался на поверхность. Жадно заглотнув воздух, он осмотрелся и увидел, что находится  рядом с берегом. Прямо перед ним на берегу в зарослях кустов лежал умирающий от многочисленных ран гепард и неподвижно смотрел на него.
     Каксин поплыл к берегу и краем глаза заметил, как что-то огромное рванулось к нему под водой. В следующий миг мощные челюсти крокодила схватили бедного юношу. Он закричал от боли, попытался сопротивляться, но уже через пару мгновений лишь мутная кровь да круги на воде остались видны гепарду. Крокодил унес Каксина под воду.
     Умирающий Каксин с ужасом наблюдал, как жуткий монстр тянет его на дно. Вскоре Каксин умер, и его душа, освободившаяся от оков тела, но все еще плененная злым духом, поднялась над рекой. Она подлетела к гепарду и увидела, как он испустил дух. Теперь его тело стало свободным для того, чтобы можно было попробовать вселиться в него. После минутного колебания душа Каксина решилась, сжалась в точку и влетела гепарду в пасть.
   
     Темнота. Тишина.

     Гепард вздрогнул и резко открыл глаза. Солнечный свет на мгновенье ослепил его, но тут же вернул к реальности. Чувствуя прилив сил, гепард поднял свое израненное тело и, слегка пошатываясь, направился вглубь саванны.

     Темнота.
     В ночном звездном небе ярко светила луна. Гепард осторожно передвигался в редких зарослях. Его сердце очень сильно билось. Казалось, что его стук слышен по всей земле – он сливался с боем ндугу. Целый день гепард шел по следу, и чутье хищника его не обмануло. Он подкрался к краю кустов и притаился.
    Невдалеке перед ритуальным костром сидела полная негритянка. Пребывая в трансе, она грубым мужским голосом сказала:
- Я вижу его. Это оборотень. Он рядом. Вы ранили его, и он жаждет мести. Ему нужна кровь. Готовьтесь, готовьтесь к охоте, иначе мы будем повержены им.
     Сидящие напротив нее мужчины испуганно переглянулись между собой. Слева от них воткнутые в землю факелы освещали большую поляну, на которой сидели несколько мужчин и били в ндугу. Танцующие перед ними женщины пели ритуальную песню.
     Негритянка продолжала:
- Он здесь. Я вижу его дикий взгляд.
- Где он? – не удержался от вопроса один из сидящих мужчин.
- Он там.
     Женщина показала рукой в заросли, где прятался зверь. Все обернулись в ту сторону и стали смотреть в темноту, пытаясь увидеть оборотня. Вдруг из ближайших кустов выпрыгнул израненный гепард и помчался прямо на них. Мужчины вскочили и, растерявшись, стали смотреть на бегущего зверя. Некоторые из них, опомнившись, схватили копья.
     Гепард сделал гигантский прыжок и обрушился  на мужчину. В последний момент тот успел подставить копье и пронзил зверя. Они оба упали в засохшую траву. Подбежавшие на помощь соплеменники с криками начали  вонзать в зверя копья. Они неистово добивали его и остановились только тогда, когда увидели, что тот уже испустил дух.
     Тьма опустилась на гепарда.

     Темнота. Тишина.
     Душа Каксина провалилась во тьму и увидела точку яркого света, появившуюся вдали. Она полетела к свету, но ощутила на себе давление злого духа. Он тянул ее обратно во тьму. Душа Каксина кружилась на месте и чувствовала, что уже не в силах сопротивляться ему. Сдавшись, она изменила направление и начала падать. Скорость ее падения увеличивалась до тех пор, пока не достигла предела. В этот момент произошел удар. Душа Каксина разбилась о тьму.

     Темнота.
     Мриданг приглушенно отбивал стук замедленного биения сердца. Лежавшая на спине Майя открыла глаза и увидела склонившихся над ней своих духовных братьев. Они с удивлением и с некоторым страхом рассматривали ее тело, сплошь покрытое кровоточащими ранами. Никто из них не мог толком понять, откуда они взялись.
     Майя повернула голову и увидела сидящую рядом Сушмиту, которая тихо рыдала.
     Наконец, один мужчина выпрямился и сказал, показывая пальцем на Майю:
- Она избранница богини Кали. Ее нужно принести в жертву.
- Нет! - в истерике крикнула Сушмита.
- Да, - продолжил все тот же мужчина. – Иначе мы прогневаем богиню, и она пошлет на нас смерть.
     Мнения разделились. Мужчины группой отошли в сторону и начали спорить:
- А, может, мы тем самым прогневаем богов, - сказал один.
- Да, жалко ее, - подхватил другой.
- Да вы посмотрите на нее. Ну, как вы не видите, это же явный знак! – стоял на своем их противник. - Все равно она скоро умрет, а так, мы принесем ее в жертву и умилостивим богов.
- Но это же будет убийство, - заметил  кто-то еще.
- Да какое же это убийство! Мы просто принесем ее в жертву!
     Страсти в споре стали накаляться.
     Все это время Сушмита смотрела то на спорящих мужчин, то на Майю и беззвучно рыдала. Вдруг она потрясла  подругу за плечо и, склонившись над ней, тихо сказала:
- Майя, Майя. Ты слышишь?
     Майя взглянула на нее.
- Если ты меня любишь, если ты хочешь жить, скорее беги отсюда, беги, иначе они убьют тебя, а я не вынесу этого,- проговорила сквозь слезы Сушмита.
     Майя с трудом поднялась, удостоверилась, что на них никто не смотрит и, целуя подругу, сказала:
- Прощай, Сушмита.
     После этого она развернулась и побежала в кусты.
- Прощай, - шепотом сказала Сушмита и, снова зарыдав, опустилась на колени.
     Майя выбралась на еле заметную, но знакомую ей, тропинку и побежала по ней. Сзади до Майи донеслись крики разгневанных мужчин, и она попыталась бежать еще быстрее. Густые заросли кончились, и Майя выбежала к озеру, на то самое место, где она сидела и смотрела на свое отражение. Она в нерешительности остановилась, но злые окрики бегущих за ней мужчин толкнули ее на непоправимое. Майя подбежала к краю берега и прыгнула в воду. Практически не сопротивляясь, она стала опускаться на дно.
     Тем временем догонявшие Майю мужчины выбежали к берегу и, увидев расходящиеся круги на воде, поняли, что опоздали.
     Погружаясь на дно, Майя забилась в предсмертных судорогах. Из-за нехватки воздуха она инстинктивно вздохнула, и вода затекла ей в легкие. В ее глазах начало темнеть, и она в последний раз бросила взгляд на косые лучи солнца, пробивающиеся сквозь толщу воды. В следующий миг темнота сомкнулась над Майей.

     Темнота.
     Нику казалось, что он тонет. Ему не хватало воздуха, и он задыхался. Но он не хотел умирать и стал бороться за свою жизнь. Пытаясь всплыть, он замахал руками. Вдруг его неприятно обдало водой. Она попала ему в рот и в нос, и он закашлялся. Тут же он услышал отчаянный голос Сержа:
- Ник, Ник, очнись же, ну!
     Ник перевернулся на бок, подогнул коленки и, кашляя, открыл глаза. Он облегченно вздохнул, когда увидел родимые стены квартиры. Его тело слегка трясло. Ник сфокусировал взгляд и обнаружил стоявшую перед его лицом кружку. Переводя взгляд дальше, он увидел Сержа, который сидел на коленях рядом с ним.
- А я уже думал, все – капец – не вытащу тебя, - обрадовано сказал Серж и добавил. - Судя по всему, похоже, ты был в аду.
- В аду, в аду, - повторяя, зашептал Ник.
     Он еще не мог прийти в себя от только что пережитого им. Пребывая в шоке, он с трудом сел на матрац и о чем-то задумался, глядя в одну точку. Вдруг память на миг воскресила смех злого духа. Ник вздрогнул, вскочил на ноги и начал лихорадочно одеваться. Сняв трико, он надел джинсы и напялил зеленую кофту. Серж, слегка улыбаясь, удивленно следил за его судорожными движениями.
- Это все из-за него. Это все из-за него, - задумчиво повторял Ник.
- Из-за кого? – не понял Серж.
- Не знаю. В христианстве, например, таких бесами зовут.
- А,- как будто бы что-то понял, протянул Серж.- А ты что, его видел?
- Хуже, Серж, хуже, - уже обуваясь, ответил Ник. -  Теперь я знаю, почему я боюсь воды в водоемах и болею эпилепсией.
     Он достал из кармана ключи и отдал их Сержу.
- Ладно. Вот ключи. Если что, здесь все в твоем распоряжении. Пока.
     Он пошел, но обернулся на пороге и, полушутя, загадочно произнес:
- А я уже исчез.
- Ладно, давай, - улыбнулся Серж.
     Ник скрылся за дверью, и Серж услышал его торопливые шаги.
- Удачи, - донеслось до него из подъезда.
- Тебе тоже, - пожал плечами Серж и закрыл дверь.
     Ник выбежал на улицу и, не снижая темпа, направился к церкви. В его возбужденном сознании вспыхивали отчетливые обрывки воспоминаний о встрече со злым духом, а также те моменты из жизни, когда у него были приступы эпилепсии. В добавление к этому голове Ника кружил целый калейдоскоп различных картин из его прошлых воплощений: то он – молодая индианка, впадающая от танца в экстаз, то он – юный шаман, помогающий камлать старому шаману, то он – дух, пытающийся пробиться к свету сквозь тьму.
     Наконец, из-за деревьев показалась церковь. Ник забежал во двор, перемахнул через ступеньки и ворвался внутрь. Он остановился посреди зала, оглянулся и увидел верующих. Их было немного – одни старики и старушки. Они оскорблено посмотрели на него. Шла вечерняя служба.
     Вдруг раздался голос священника:
- Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй.
     Все стали креститься и отбивать поклоны до пола.
     После слов священника Ника всего затрясло. Сильная боль в груди заставила его закричать не своим голосом. Неведомая сила подбросила его вверх, перевернула и бросила на пол. От удара Ник на мгновенье потерял сознание, и  у него потемнело в глазах.
     Все в изумлении уставились на юношу и в страхе начали неистово креститься. По церкви прошел старушечий шепот:
- Свят, свят, свят…
     Священник, догадавшись, в чем дело, взял в руки висящий у него на груди крест, поцеловал его и поспешил к Нику, корчащемуся от боли. Встав рядом с ним, он перекрестил Ника и начал читать молитву:
- Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его все ненавидящие Его. Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением…
     Пока священник читал молитву, сильная боль еще раз пронзила грудь Нику.  Его выгнуло в дугу, и он напрягся изо всех сил. Лицо Ника исказилось гримасой. Вдруг его сильно подбросило вверх, и он почувствовал, как что-то плотное покинуло его тело. После этого Ник упал на пол и с выдохом облегченно расслабился.
     Тьма перед его глазами рассеялась, и он услышал голос священника:
- О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень!..
     Ник открыл глаза и увидел стоявшего рядом с ним священника. Тот, дочитывая молитву, осенил его крестным знамением.
- Помогай ми со Святою Госпожою Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь.
     Обступившие их бабки и старики снова перекрестились. Лежавший на полу Ник почувствовал внутри себя удивительную пустоту. Он попытался встать, и это ему с трудом удалось. Тело почти не слушалось его. Пошатываясь, Ник направился сквозь расступающуюся толпу к выходу. Оказавшись на улице, он потихоньку начал приходить в себя. Он шел и думал о том, что ему нужно сделать и куда в связи с этим идти. Вдруг его осенило – он должен быть на работе. Ник на секунду остановился и ударил себя ладонью по лбу:
- Вот черт. Мне же нужно быть на работе!
     Он сорвался с места и побежал по улице. Пробежав два квартала, он свернул в переулок и очутился у дома, в котором он работал. Пошарив рукой в тайничке на крыльце, Ник нашел ключ, открыл дверь и ворвался внутрь. Дверь за ним громко захлопнулась, и он оказался в полной темноте.

     Темнота. Тишина.
     Слышно только сбившееся дыхание и гулкий стук от ботинок. Ник бежал по коридору. В кромешной тьме стены были скорее ощущаемы, чем видимы им.
     Прямо. Поворот направо.
     В сознании Ника вновь и вновь вспыхивали образы той сумрачной комнаты, до которой он хочет добраться. То он видит ее со стороны двери, то сверху, то она вращается так, как будто бы он летает по ней. То, вдруг, Ник видит себя сидящим на стуле и смотрящим в огромное зеркало, которое висит на стене. Из его глаз текут слезы, но он смотрит в него, не моргая. Настенные часы с кукушкой начинают бить полночь, и в этот момент взгляд Ника наполняется благоговейным страхом. Он видит, как его отражение начинает меняться. Вместо него появляется красивое лицо молодой индианки. Затем и оно преображается в лицо юноши, имеющее черты монголоидной расы. Вскоре и это лицо постепенно пропадает и, к удивлению Ника, в зеркале становится пусто. В нем больше ничего не отражалось.
     Все эти образы молниеносно проносятся в голове Ника, и он пытается бежать еще быстрее, хотя сил уже почти не осталось.
- Я видел, кто я есть. … Я – дух, сознание. … И если это … действительно так... то должно получиться. … Я знаю, - задыхаясь, неизвестно кому, вслух сказал Ник.
     Прямо. Слева последняя дверь. Ник добежал до нее, повернул ручку и ворвался внутрь. На секунду он остановился, чтобы перевести дух и увидел, что в комнате все осталось по-прежнему: все тот же полумрак от лампы, имитирующей свечу, все тот же стол, стоящий в углу, стул, настенные часы с кукушкой и огромное, в человеческий рост зеркало, висящее на стене.
     Ник знал, что ему нечего терять, поэтому он разбежался, нырнул, словно пловец, в это огромное зеркало и… исчез в нем.

     Темнота. Тишина.
     Падение вниз. Стремительное биение сердца. Удар. Солнечный свет рассеял тьму и заслепил в глаза. Гы приподнял свою мохнатую голову и с удивлением  обнаружил себя, лежащим на спине. Привыкнув к солнечному свету, он увидел, что несколько его соплеменников, столпившись вокруг него, с интересом наблюдают за ним. Остальные же, не обращая на них никакого внимания, занимались своими делами. Кто собирал фрукты с деревьев, кто искал в траве мелкую живность, кто просто бродил по пояс в траве и, останавливаясь, вглядывался куда-то вдаль.
     Гы рассматривал мир в округе, пока не понял, что его кто-то настойчиво толкает в плечо. Он обернулся и увидел самого сильного соплеменника. Тот кивком головы, рыкая, спрашивал, что с ним стряслось. Гы, кряхтя, перевернулся на живот и с трудом поднялся на полусогнутые ноги. Он почесал затылок, пытаясь вспомнить, что он только что съел, и после некоторых потуг это ему удалось. Его взгляд упал на землю, и он начал рыскать в траве, ища маленькие растения, которые он съел из чистого любопытства. Немного порыскав, Гы насобирал их целую горсть. После этого он подошел к самому сильному из его племени и, тыча пальцем в растения, поднес ладонь к его глазам. Тот осторожно понюхал их и сделал злобную рожу. Тогда, Гы начал показывать их всем и, гыкая, объяснять, что съел их. Все его тут же поняли и, угукая, одобрено закивали головами. Гы еще раз показал всем горсть собранных им растений и демонстративно отправил их в рот. Собравшиеся одновременно ухнули. Смачно разжевав, Гы сглотнул и с наслаждением потер свое волосатое пузо. Все внимательно следили за ним. Вдруг Гы странно икнул, на мгновение замер и упал навзничь. Его сородичи поглядели на него, неодобрительно поохали, плюнули и пошли по своим делам, оставив Гы валяться в густой траве.

     Темнота. Тишина.
     Падение вниз. Стремительное биение сердца.





ЛЮДМИЛА КОСТЮЧЕНКО

СОВЕТЫ

* * *

Послушайся-ка доброго совета
Не начинай бессмысленной игры.
И, если ты свернуть не хочешь шею,
Освободись от тяжкой кабалы,
Ведь даже у Бессмертного Кощея
Таилась смерть на кончике иглы.




* * *

В газетах вижу слово СПИД
Созвучное со словом спит,
А СПИД-имунный дефицит
И чтоб его хватало
Не спите с кем попало.
               
               
 ДМИТРИЙ КОРО

 "-Я к тебе вечером, часов в 5-6 зайду"?..
                -Вечером я буду уже мертвый…
"Из последнего разговора    с А. Комаровым (6.12.77-3.12.02)
       * * *

Остановка сердца. Передозировка.
Слюни по колено. Sehnsvurdichkeit.

Согнутые руки. Остановка "Рынок".
Добрая улыбка. Воли недощелк.

Новый день рожденья. Стапель полотенец.
Скорбные подарки. Горсточки песка.

Двадцать пятый праздник. Привкус тонкой стали.
Человеком меньше. Я так не хочу.


ДАНИИЛ АФАНАСЬЕВ-ДЕНЬ

ВАРИТСЯ ГОРОХ



ЛОВУШКА

Куда расходятся круги
Ни кто не знал,
Не увидел ни кто и не понял.
Теснятся в небе пастухи,
Ни здесь, ни там,
Ни где, ни кого не гонят.

Эй, приятель! Покажи мне дорогу назад!
Эй, приятель! Покажи мне дорогу назад!
Эй, приятель!

Лежит наркотик на сосне,
И наяву
Совсем как во сне весёлом.
Прозрачный котик на Луне,
И одному
Не сдвинуть ему - тяжёлый…


Эй, приятель! Покажи мне дорогу назад!
Эй, приятель! Покажи мне дорогу назад!
Эй, приятель!

Увижу облик на воде,
Перекрещу
И тихую гладь не трону,
И больше времени ни где
Не отыщу,
Чтобы поднять икону.


Эй, приятель! Покажи мне путь куда-нибудь!
Эй, приятель! Покажи мне путь куда-нибудь!

Эй, приятель!!!
 
                1. Циркулем
Нарисован заколдованный круг
На этот раз я попал на него,
На этот раз не сошло мне с рук!

Со всех сторон пустота,
Да след скверной метлы,
И только здесь у центра иглы…

                Припев: Варится горох! Варится горох!
Варится горох! Варится горох!
Варится горох!
Варится горох! Варится горох!
Варится горох!

                2. Кто же здесь
 Заварил эту кашу? Увы,
Не пробил час - разухабились на
"Проезжей части" больные швы!

Скажите только: "Любовь
Не бывает без сломанных ног
Где каждый день свежий венок!"

                Припев: Варится горох! Варится горох!
Варится горох! Варится горох!
Варится горох!
Варится горох! Варится горох!
Варится горох!


МОЛЬБЕРТ

Мольберт мой пуст, висит ладонь и кисть,
Лик жертвы грусть слезит, венком сплелись.
Не жаль из глаза слёз холодным стенам щёк,
Бежавшим лазом грёз, болотом-пленом ног.

Читает взор узор, молитвы ветхий лист,
Листать просторы гор ресницы напряглись,
Точёной власти жажда кровь на блеск пустить
Ребром в запястье наровит скользить.

Объять бы веру, да обнять бы крест,
Узнать бы меру, страха снять арест.
Но накрепко вбит кол и нервно корень впит,
И яд накрыт на стол, и трезво горе бдит.


Когда-то улыбался, не робел.
С плеч латами расстаться не успел…
Всё ж вызов дыбом принял гордый взгляд,
Дорожный след злым-сизим дымом шпор заклят!

А вольные стихи, стихая, молкнут в тень,
Акольные лихи пути, петляя ночь и день,
Отравы слякотью текут со спиц колёс,
Лукавой мякотью в обрыв-кювет-утёс.

А может глыбой кануть в воду!? Потонуть!?
Умолкнуть рыбой или птицей упорхнуть!?
Скажи мне, Ворон мудрый, не молчи
В стон эха грома хмурого очей в ночи,

Пропой мне вслух куда спешил Икар?
Куда стволы растут, коль ты и жил и стар?
Мольберт мой пуст, висит ладонь и кисть,
Лик жертвы грусть слезит, венком сплелись!




АЛЕКСАНДР ПАНОВ



РИФМЫ ЛЮБВИ И БОЛИ

* * *

Встреча с тобою - преддверье разлуки.
Каждое слово опасно как нож.
Я легкомысленно взял на поруки
Этот опасный порывистый дождь.
Я необдуманно вышел навстречу
Ветру неверных, обманчивых слов.
Но никогда я тебе не отвечу,
И не поверю, хоть верю в любовь.

* * *

Что тебя ожидает, не знаю
На исходе последнего дня:
В чью войдешь кровожадную стаю?
 На кого променяешь меня?
Я не знаю, что будет с тобою
В крутоярах удач и потерь:
Ты готова к последнему бою,   
Как нечаянно раненый зверь.

* * *

Ты - царица моя Клеопатра.
Ты коварна в любви и грозна.
Или ты проститутка с Монмартра –
Грациозна и жадно нежна.
Иль торгуешь в Венеции телом,
Иль в вертепах сибирских купцов.
Я гляжу на тебя как Отелло,
Но твое безмятежно лицо.

* * *

Я отправлюсь в неведомый край.
Отыщу первобытное племя
И устрою свой собственный рай,
Обустроив пространство и время.
 Буду рыбу ловить на реке.
 Буду плавать в озерах свободы.
И пройдут в этом жалком мирке
Мои самые славные годы.

* * *

Мое веселое вино,
Мое ужасное похмелье,
Мое счастливое кино,
Мое последнее рожденье,   
-Мой самый близкий человек,
Моя случайная подруга.
Давай расстанемся на век.
Чтобы не потерять друг друга.


* * *

Я еще не готов потерять
 Все, что в жиле событий намыто
И железная наша кровать
Дорога мне как золото быта.
Дорога мне естественность слов.
И тревожная нежность участья.
 Я тебя потерять не готов,
Чтоб найти свое новое счастье.

* * *

Я понимаю как условно
Пространство слов моих и дел
И мне как будто неудобно,
Что я на зоне не сидел.
Что жил по жизни незаметно
В формальных схемах бытия.
 Но на тебя смотрю конкретно,
И понимаю - не моя.

* * *

Я устал и ты устала,
Жить в березовом краю.
Для чего ты мне шептала:
Баю, баюшки, баю.
Для чего смотрела смело
В мои жадные глаза
И ждала окаменело
Как влюбленная гюрза.

* * *

Я виноват в своих потерях
На перевалах бытия.
Я ночевал не в тех постелях.
Я посещал не те края.
Я извинял не те обиды,
Любил не тех, не тех винил.
Был молчалив как пирамиды,
 И равнодушен словно Нил.


* * *

Я создаю и разрушаю
Наш мир, в котором я и ты:
Я сам себе не разрешаю
Взойти на дыбу доброты.
Я обретаю явь и ясность,
Как будто отхожу от сна:
Я - моя главная опасность, 
Ты - моя главная вина.
Словно бездушная зима,
Словно кумарящая вьюга.
Ты выбор сделала сама.
Предав себя и кинув друга.
Ты не смогла преодолеть
В себе самой соблазн укола:
 Наверно легче умереть,
Но умирать не учит школа.

* * *

Я наивно верю в ложь.
Я напрасно верю в друга.
И меня бросает в дрожь
Простота и сложность круга.
Я спешу на зов огня.
Я смотрю, как смотрят дети.
Угораздило меня
Быть за нас двоих в ответе.

* * *

Выбираю меж раем и адом.
Вспоминаю былые дела.
Оказалась убийственным ядом
Капля счастья из озера зла.
Я тобой безнадежно болею.
От тебя безнадежно бегу.
И еще выбирать не умею.
И уже выбирать не могу.
На Голгофу свою восхожу.
Дни круты, но я слышу дорогу:
 И помочь никого не прошу,
И другим не приду на подмогу.
Я ступаю на камни тревог.
Одержимо вершу свое дело –
И спокойно вселяется Бог
В мое бренное слабое тело.


* * *

Ты ушла, словно канула в Лету. 
Ты исчезла в развалинах мглы.
Ты поверила прежнему ветру.
Ты доверилась танцу иглы.
Ты к началу шагнула обратно
Словно девочка, в омут огня...
Обреченною ушла. Безвозвратно.
Слепо канула в вечности дня.

* * *

Когда любимая невольно   
Обнажена в объятьях сна,
Я ощущаю богомольно
Как тяжела ее вина.
И я молю святое небо.
Спасти ее из пасти зла:
Я дал ей кров, краюху хлеба,
 Я дал надежду - не взяла.


* * *

Когда душа обречена,
Когда смертельно ранен разум,
Когда твоя вина видна
И невооруженным глазом,   
Когда я кинут, словно лох,    
Привычно и чистосердечно,
Пусть разведет нас в жизни бог.
Чтобы свести, где счастье вечно.

ЖАННА КОРНИЛОВА


ДВА МЕШКА ЗАРПЛАТЫ

(Правдивая фантастика)

Шел... 2031 год. Бабе Мане в этом году должно было исполниться сто лет. Она давно уже не выходила из дому, силы уже не те, а и нужды не было, заботливо и весело ее старость обихаживали молодые девчата из специальной службы. Баба Маня новую жизнь замечает и всему радуется: сытые кругом, счастливые и добрые люди. Дети и те умеют различать добро от зла, они шалят, но в шалости не идут за ту черту, куда нельзя.
Девчата пристают: «Баб Мань, ты расскажи, а как же вы жили то?» Баба Маня прошлое давно забыла. А тут как резануло по душе, и слова вдруг сами собой из горла пошли, как те пословицы да прибаутки, что у нее в запасе на любой случай.
...Полгода в их леспромхозовском поселке не выдавали зарплату, старикам пенсию не платили. Зима была на исходе. Все магазинные припасы съели. Жили тем, что сохранилось с огорода. Легче было тем, кто держал какую-то живность, но извели многие даже кур. Не голод ее был, но пояса затянули...
И вдруг по поселку весть: «Зарплату привезли!» Мужиков как ветром сдуло - рванули в контору. Бабы их давно уже были не при деле: все их женские должности подсокращали, и детсад закрылся, и столовая...
Баба Маня, а по тем временам, просто Марья, Степанова жена, ту новость от соседки принесла. Стала ждать Степана, он с бригадой на деляне был, на обратном пути никак конторы не минует. Во дворе была, когда хлопнула калитка - Степан вбежал во двор, санки схватил, и — бегом обратно. Такой резвости давно Мария за ним не замечала, давно уж мужа она стариком величает. «Морщины по вершине, а все чудит», - подумала она не сердито, а так, по привычке.
А тут соседка влетает: «Марья, что сидим? Зарплату то, нонче, ироды, водкой выдают - с самого утра!»
У Марьи упало сердце, остолбенела, а все же выговорила: «Как - водкой? Ты че, шутишь, не первое апреля, поди!»
Степан не был пьяницей, но порой и на него находила проруха, и тогда уж запой не прекращался, пока было на что выпить. А тут - и денег не надо.
Вечерело, солнышко на закат пошло, и сделалось вскоре совсем темно - не видно встречного человека. Да их и не было. Где искать? Поселок большой, и в каждом доме попойка. Марья решила искать по звуку — не умели поселковые мужики пьянствовать тихо.
Остановилась, прислушалась. Вроде у Стрельниковых какой - то шум. Заглянула в не завешенное окно - что это? Стрельников лежит у порога без движения, а Стрельчиха воем воет, вышвыривает в открытую дверь одну бутылку за другой.
Бежит Марья дальше. В доме Кулагиных - здесь веселье постоянное. Жена забрала детей и уехала куда-то, а Кулагин раньше просто пил, теперь - с горя, которое с ним разделить всегда находились охотники. Открыла Марья дверь в дом и ахнула: на полу валялись полуголые, с бутылками в руках, копошились, как черви. Зрелище мерзкое, но на всякий случай присмотрелась -.Степана тут нет.
А когда в свой двор вошла, увидела, какой себе праздник Степан успел устроить. На чурбане для колки дров посреди двора высились вплотную поллитровки, остальные Степан устанавливал вокруг чурбана хороводом, И лицо его было не пьяным будто, а каким-то отрешенным, сосредоточенным, будто готовился он принять какое-то решение.
Страшно стало Марье, хлынула ей в голову кровь, заорала: «Нет! Нет! Нет!» И давай бить бутылки об чурбак, пока не перебила все. Не остановилась.
Кончились бутылки, она продолжала дико смотреть по сторонам: не сталось где еще? И тогда Степан подал ей своей рукой ту, недопитую, что была у него. Жахнула и ее, а потом рухнула без чувств прямо на груду стекла лицом.
А когда очнулась, услышала голос Степана. Он своей полосатой импортной рубахой промокал кровь с ее лица и рук, и говорил, говорил: «Маня, понял я, понял. Мы не рабы, а рыбы мы. Плотва для акул!»
А потом нацепил рубаху на вилы, как знамя, выскочил на улицу и запел: «Вставай, проклятьем заклейменный!»
Все это вихрем пронеслось в сознании бабы Мани, так быстро, что она и не успела пересказать все словами, они только подступили к горлу, но было поздно... умерла баба Маня, не дожив до своего столетия одного всего-то день.


АЛОИЗ КРЫЛОВ

"ЗВЕРСКИЕ" СТИХИ

БУЯН

Хорошенький зверёк 
Среди лесного царства
Набрёл на пузырёк
Какого-то лекарства.

Отведав от души
Забористого зелья,
Забился в камыши
С безумного веселья.

Шугнул бурундука,
Погнал его на тропку,
Бобру намял бока,
Медведю задал трёпку.

В дурмане - трын-трава!
Наутро стало плохо:
Набрякла голова,
И заяц наш заохал:

Треклятая струя –
В ней вся была причина.
Реакция зверья:
"Вот то-то, молодчина!"

ЛАЗАРЕВ АНДРЕЙ


    БУДЕТ ЛИ НОВЫЙ ДЕНЬ?

Стынут руки на холодном ветру.
Здравствуй новый день! Я у тебя в долгу.
Люди в белых халатах продают мою кровь,
слышишь звон топора - твой выход скоморох!
Мои города сгорают дотла!
Младенцы на пиках! Бабы визжат!
На поминках весна забивает снега!
Тает, тает сизым дымом.

Здравствуй брат, старатель целины!
Страшнее холода стен - прожилки твоих вен!
Лихая сыщет игла, куда не кинут глаза!
Смотри, как лижет.  Огонь!
И кроваво-красный восходит рассвет.
Все будет в кайф - заблюет человек,
но новым приходом раскумарится ночь,
ну, зачем же так брат!

      НА ЗАДВОРКАХ МИРОВ


На задворках миров, в дешевых барах.
Я рассказывал сказки поистертым дамам.
Я высоким слогом будоражил лица.
Я отплясывал дансы, был самоубийцей.

Ящерица-смерть ползет по груди,
Жизнь расцветает цветком марихуаны.
Задержу я вдох, расширяя зрачки,
но мне не избежать смертельного яда.

В тронных залах могучих дворцов,
Целовали мне руки прекрасные дамы.
Я был Клерком Любви, я вился ужом,
Я раздавал пощечины Паяцам Власти.

Тайными тропами стелется смерть.
Жизнь пробивает сквозь стены побеги.
Удавка схлестнется, сожмет шею мне,
Но я своим смехом вознесусь к поднебесью.

На переднем фронте, в самом пекле войны,
Меня одарит собой сердобольная шлюха,
Я скажу ей, - Родная, отчего твои сны,
Так убого прекрасны, так клоунски мерзки?

Ящерица-смерть ползет по груди.
Смехом возносится жизнь к поднебесью.
Корчится шут на дыбе любви,
И распадается огненной взвесью!




ЕВГЕНИЙ ЗИМИН

Д И С С О Н А Н С Ы

КТО? ГДЕ?

По России ходят коммунисты,
Рвут ромашки, кланяются низко.
Рвут ромашки, рвут свои рубашки,
Их достали прошлого промашки.
Ну, а рядом ходят демократы,
Да, они еще не боги, не богаты.
Им бы все придумывать препоны,
Сочинять бы длинные законы.
Где-то рядом тоже либералы,
Думают о шоу, либо ралли.
Любят они бизнес, любят драки,
Потечет им злато, как из драги.
Над Россией пали тучи низко:
- Вы  не   видели,  где  ходят коммунисты?
Где сидят сегодня демократы?
Либералы где ведут дебаты?
- Нет, не видели мы коммунистов близко.
- Нет, не знаем где   сегодня демократы!
- Демократы стали так богаты,
- Что к себе не подпускают близко.
Видели ораву либералов,
Либералы так орали,  там,  где  ралли.
Что у нас повылетали стекла,
И погибла сахарная свекла.


РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПЕСНЕ

Вон идет    металлистка, зовут ее Лизка. Она шепчет:
- Хеви метал, хевн метал?...
Ты ее не встречал? Теряя сигаретный пепел, она идет да телемост «Москва-Сиэтл». Очень заметен ее поту-сторонний взгляд, чуточку мед и немного яд. В ее це-лях звенит: то ли непривычное неприличие, то ли неприличное непривычие.
- Эй, дива, ты случайно не из кооператива «Тяже-лые метлы»? Может, это ваша фирма вяжет веники задарма?
- Эй, парень хороший, у нас вяжут звуки и шьют на уши калоши. Твоя жизнь в звуковой грязи быта размыта, как в прозе. Приходи к нам, твоя звукоболь будет вынута, как заноза.
- На дискотечное замирание?
- Надо взломать твое сознание.
Вот идет Лизка, не подходи близко. На руках у нее шипы, она, как кошка, шипит:
- Хард рок, хард рок...
Рок - трястись, и ролл - вертеться, никуда от это-го не деться. Мы живем не солоно, не пресно, нет у нас ни Болона, ни Пресли. Но зато у нас есть раздол-бай и певец хороший - Розенбаум. От счастливого и радостного детства нам с тобой никак не отвертеться. Мы едим все солоно, что пресно, мы живем в Артеках интересно...
Интересно, рок взрывал застойный мирок. А дальше если? Вспомнить уместно, писал не так давно лжепро-рок: «Будет хлеб, будет и песня»... Хлеб нам дает США на 'потребу, ну, а песни? Благодарение их небу! Хоть до истерики пой, душа, они бесплатное приложе-ние к тому хлебу. Будем петь, Лиза, их без ленд-лиза.
Рядом  идет  Лизка,     она   немного  артистка.   Ворчит;
- Чего пристал?
А, может «Фристайл»? Ясно, ее одежда, ее имидж. А, может, протест, эпотаж? Зачем ей распятый Христос? Она задаст вопрос:
- Вас интересует бридж?
- Нет, Леви Стросс. Скажи, зачем тебе цепи пролета-риата? Он потерял, а ты нашла...
- Ша, не надо яда!
Она одета в «бриджи», я в «левисы». У нее короткие волосы, у меня длинные. Мы в чем-то едины. Люди в очереди стоят тесно за бутылкой, в которой песни. Жизнью скручены. Скученноскучные. Как быть? Наверно, хочется пить потому, что хочется петь. В го-ды застоя вдрызг организм наш промозг так, что хо-телось выть.
- Осторожно! Автомобиль!
У   модернового   бара   «Цыплята-гриль»  мы   с    Лизой развели тары-бары. Лиза оформляет визу в Израиль.
- Лиза, зачем тебе этот круиз?
- Есть там у меня один славянофил...
- Селявишкин?
- Нет, Шершеляфамыч.
- Прытко!
           На ее лице улыбка.  Ее мозг и  мой  мозг наводят уже телемост.
А мир наш того-с, не очень-то прост!

БЕССИЛИЕ   

Гложет  булыжники  дождь,
Гложет, никак не нагложется.
Ему уж давно невтерпеж,
Так надоело - неможется,

Пляшут и зубы, и   когти:
В бессилии по мостовой.
Не дождь — ладони и локти
В президиуме над головой.       
Так Родину злоба жует,
Гоняя в корыте корысти.
Не дождик, а, кажется, мед,
Не полизать, не погрызти.
Пляшут зубы и когти
И цокают но мостовой.
Матушка-ночь уже и дёгте
И город, как неживой.

УВЯДШАЯ 

Полощет ветер рваную газету,
Прошедшей жизни бледную примету-
Она лежит, как выцветшая простынь,
В газете правду отыскать не просто.
Пыль мыслей, дым остывших точек,
Да мы. читать умеем и меж строчек.
Они пылят нам: «Фермер, рынок, банки.
А мы читаем: «Террор, рэкет, банды...:
Миф счастья, будто шрифт, облез,
Грозит газете тяжкая болезнь.
Она лежит на кромке сточной ямы,
Скребет асфальт бумажными когтями.
Рванет вперед, потом назад газета.
Дел перестроенных увядшая примета.

СТАРОЕ   И   НОВОЕ

Кто там обруган, побит?
Где это пахнет дерьмом?
Старая жизнь моросит,
Новая — льется дождем.
В драную прячутся шаль
Долготерпение, труд.
Русские горе-печаль
Снова на смуту зовут.    
Старенькой жизни гармонь
Сменим теперь на баян.
Лейся, сивушный огонь,
Бочку культуры погань!
                Снова погибельный суд,
                Кто благим матом орет?
Долготерпение, труд
В морг положили на лед.      

ГДЕ ТЫ ТЕПЕРЬ?

По поднебесью стая
Россию обносила.
Какой теперь ты стала?
И где тебя носило?
Ветрилом  поле смялось,
Как платье обносилось.
Чего  нашла-теряла?
Чего дала-просила?      
Французский локон-волос,
Японские глаза-
Американский голос,
Да русская слеза.

ИГОРЬ КОНЮШИХИН


* * *
               
    Всё в нашей жизни не случайно,
  Но в радости или в отчаянье
                Одно мы помнить все должны:
           Не просто так мы рождены.
          Задача жизни – совершенство,
                А наркоманское блаженство
           Преграда этому, поверь.
                От  дозы смеха, к – дозе смерти,
                Порой – один укол всего,
                И ты не значишь ничего.
                Ты в серых буднях, серым взглядом
                Не различишь, что счастье рядом,
                Любовью сердце не забьется,
                Ребенок твой не улыбнется,
                Лишь дым завьется погребальный, -
           Таков удел судьбы печальной.
      В любом из нас есть искра Божья,
      Что может быть её дороже?



ОЛЬГА МЕЩЕРСКАЯ



ЗАМОК НА ПЕСКЕ


- Ты христианин или католик?
-Алкоголик я...
(Из разговора мужчин у пивного ларька).

Беглого взгляда на этого мужчину было достаточно, чтобы понять, какая болезнь его одолевает. При близком знакомстве выяснилось: не так уж он стар, как кажется, возраст его чуть больше Христова. Не обделен талантом, в том числе сочиняет стихи, обладает прекрасным голосом, виртуозно владеет гитарой. Когда-то успешно выступал солистом в ансамбле - давно, когда у него еще была семья, жена и дети. И когда он еще не был алкоголиком...
Историю несостоявшейся судьбы человека, которому было так много дано, и который все потерял, рассказала женщина, когда-то поверившая: если есть спасительное средство, отвлекающее мужчину от пагубного зелья, это - Любовь.

Я в Вас влюблен. Я грешник перед Вами.
Но не могу смолчать - ведь я люблю.
Смотрю на Вас греховными глазами
И Ваш безгрешный взгляд в ответ ловлю.
Как хорошо сквозь призму лет прошедших
Взглянуть на будущее - то, что манит нас.
Поняв неискренность свою и чувств ушедших,
Дать новым чувствам жизнь хочу сейчас.
Пусть стыд разъест глаза у равнодушных,
И будет стыдно тем, чей пыл угас.
Ходил я долго в мальчиках послушных,
Сегодня дерзок стал, увидев Вас.
 Простите дерзость, но в порыве страсти
Я не могу молчать и не молчу.
В знобящий холод нынешних злосчастий
Вы в темной комнате поставили свечу.
Пусть повернется жизнь ко мне спиною,
Но это будет завтра, а сейчас
В любом движенье мысли Вы со мною,
Вам, знаю, больно. Мне больней за Вас.


Так начинались их отношения: трепетно, пылко, с большой буквы.
Случай ли их свел, или само Провиденье Господне ниспослало слабому шанс стать сильным, опершись о женское плечо, Бог весть... Они встретились и полюбили друг друга. Можно было бы подробно изложить, как умирала эта Любовь, да только особого смысла в этих подробностях нет, они банальны и известны не понаслышке каждому из нас, ведь российское пьянство превратилось в явление народное, а этим все сказано. В отродье человеческое с помощью рюмки превращаются равно и ученый, поэт, спортсмен... Дальше перечисляйте сами...
Единственное, что отличало нашего героя от большинства ему подобных - осознание своего падения, болезненной зависимости от спиртного, что подтверждает стихотворение, названное им «Исповедь алкоголика»...

Грусть забыта, сердцу вольно,
О, порой бывает больно
За свои мечты, что отмечтал.
Жизнь проходит бесконтрольно,
Я в истоме алкогольной,
Местом обитанья стал вокзал...

На вокзале они и встретились, она - опоздала на «сороковку», он - обитал среди вокзальных бомжей... В ту же обитель он и вернулся, но в промежутке было три года совместной яростной борьбы за счастье. И временами был так светел мир.

Светел мир, когда приходишь ты,
И тепло, когда надежда рядом.
Я дарил зимой тебе цветы,
Ты благодарила грустным взглядом.
Не грусти, напрасно не грусти,
Отодвинь на задний план тревогу,
Мы с тобой на правильном пути
И не перепутаем дорогу.   
Позабудь вчерашних дней обман,
Окунись в сегодняшний рассвет,
Лживых слов заманчивый туман      
Тает в первый раз за много лет.   
 Не ищи счастливых дней в тоске,
Если хочешь петь и влюблена, г
Нашу жизнь, как замок на песке,
Может смыть нелепая волна…

И эта волна накрывает его с головой.


В душных днях запоя
Я на грани краха,
Глупой головою
Лезу сам на плаху
И здоровье - прахом,
И любовь попрал.
И душой не сахар -
Сам себя украл...
Брось меня, родная,
Ты меня теряешь:
Я тебя не знаю,
Ты меня не знаешь...


Послесловие:

Тихон, епископ Новосибирский и Томский, в одном из своих Посланий «боголюбивым клирикам, честному монашеству и благочестивым мирянам» говорит о страшном грехе пьянства, о том, что душа такого грешника умирает еще в живом теле. Он приводит слова святителя Тихона Задонского: «Причиной пьянства, как и прочих грехов, бывает злое и невоздержанное сердце, праздность, частые пиршества, компании, усиленные потчевания, общение со злыми и невоздержанными. От частых же повторений порождается страсть и злой обычай.»
Этими словами указуется простой и каждому доступный путь к спасению: укрепите свое сердце, ограничьте праздность своего бытия, а значит, количество застолий, не подбивайте к выпивке другого, не общайтесь с невоздержанными. И тогда вы будете иметь силы из разбушевавшегося пьяного моря выбраться на берег трезвой жизни. И строить прочный дом для себя и своих близких. А не замок на песке.



 ИЗ ПОЭТИЧЕСКИХ БЛОКНОТОВ

ОЛЬГА КОМАРОВА

* * *

У тебя под ногтями её кровь,
Это называется у вас + любовь.
Лучше бы ты ел на завтрак морковь.
Был бы безопасный, как заяц.

Ты не знал, что это сделаешь еще вчера.
Она тоже думала, что это игра.
Лучше б ты напился прямо с утра.
Был бы безопасный, как заяц.

Ты уходил горячий, она остывала там,
Ты еще кое-что свое собрал по кустам,
Кажется, что было не с тобой и не там.
Зато не скажем теперь: "Наркота".
Ты в жизни безобидный, как заяц.

У неё был маленький подбородок,
                крутая бровь,
Кто бы мог подумать, любовь-морковь!
А ты бы хотел её встретить вновь,
Ты же безобидный, как заяц.

Она кричала что-то, ты помнишь крик.
Он даже сквозь наушники в тебя проник.
И еще – у тебя теперь есть Двойник.
 Тоже безобидный, как заяц.

ОКСАНА ЧАЙКОВСКАЯ

* * *

Непостижимо захотелось
Быть свободной,
От тяжести
Забиты чем-то дней
И от боязни
Острых скал подводных
И в огород мой
брошенных камней,
От разномастного
 людского мира
Который судит,
не стремясь понять
От страшных сообщений
Из эфира,
Готовых Жизнь
В любой момент
прервать.

Ужасно быть
Свободной захотелось
От толщи
Непрочитанных
Страниц…
И бросить воевать
С уставшим телом…
И все таки
Мне жаль
Самоубийц.


РОМАН НИЗАМИЕВ

НОВАЯ ТЕТРАДЬ


В ЗАВЯЗКЕ

Здесь и взгляд, и уклад, даже говор другой.
Воздух грудь очищает озоном.
Красота неземная сияет кругом,
Опоясанная горизонтом.
Своды правил резонно вошли в мою жизнь.
По песочечку бегаю резвым.
Слышу я: «Не валяй дурака, развяжи!
Не устал быть как стеклышко трезвым?
Заждались бесенята на гладкой стене.
 Веселящего зелья вкуси ты!»
И завязанный в узел, мигает он мне,
На груди моей, змей - искуситель.

***

Ну что, мой друг, все вянем понемножку,
Все чаще сеть морщинок возле глаз.
Вот на окне соленая рыбешка
Она пошла бы к пиву в самый раз.
Запели гулко жестяные кружки.
Идет поклев на добрый разговор.
Но что - то не заладилась пирушка,
Не тянет ни на песни, ни на спор.
Нет все не то - ни пиво, ни запевка.
Я размыкаю наш печальный круг.
И уходя я чувствую заметно
Холодное рукопожатье рук.
Я ухожу - до одури усталость
Во мне скопилась от корявых стен.
Пусть старые привычки бьют на жалость,
Но как весны, я жажду перемен.
Пусть говорят: «Блаженный, не от мира!
 Тебя дороги трудные вернут!»
Нет, не предаст меня родная Лира –
Все ваши карты мне сегодня врут!

* * *

Вот из тайной засады выходит мертвец
По дворам, закоулкам шататься.
Черной смерти- старушки теперь продавец,
Он любитель большой «поширяться»
Зазывает он сладостно глупый народ:
«Героинчику, может, на пробу?
До печенок, клянусь, вас тогда заберет,
Будет счастья до самого гробу».
Поспешает к нему неразумный студент,
Примыкает к нему малолетка.
Скалит зубы мертвец: «Мой навечно клиент!
И ты тоже, сопливая детка».
Вынул грязный, заляпанный, маленький шприц,
Уколол их одною иглою.
А затем он двоих, замороженных лиц,
Хохоча, потащил за собою.
Вечереет. На кладбище призрачный свет.
Вдруг засохшая хрустнула ветка –
Это вышел на промысел мертвый студент,
А за ним по пятам малолетка

***

Я печальный слепец, я великий глупец,
Растерявший доспехи все рыцарь.
А теперь мне, ребята, приходит конец,
В черноземах холодных зарыться
Мне всего отвалил от рождения Бог –
Плащ, кинжал, щит огромный в придачу.
Но однажды я этим щитом пренебрег,
Положившись на фарт и удачу.
Позабыв атрибуты к случайной «любви»
А про что, вам конечно, понятно.
Но теперь тихим вирусом бродит в крови
Тот, кто щит мой забрал безвозвратно.
Я лежу, не ропщу. На груди моей - свищ,
Сам притопал почти что до ада.
Доктора, подтверждая, кивают мне - ВИЧ,
Ах, наверное так мне и надо.

***

«Веселый край цветущих белых вишен...
Я не забыл то старое крыльцо.
Как наяву, прикрыв глаза, я вижу
Твой гибкий стан и смуглое лицо.
Заря муаром розовым упала
На рдяный лес. Там шелестом страниц
 Шумели листья. В щебете усталом
 Кружилась суматоха сытных птиц.
Скрипели палисадные калитки,
 Свистел вдали тревожно паровоз.
 И медленно шепча свои молитвы,
Луна перебирала четки звезд.
Святым востоком небо рассветало.
 Седое утро, бережно любя,
 Как мать туманом теплым укрывало
 На том крыльце счастливую тебя...»
«Я помню все, мой самый первый мальчик.
 С пушком лучистым юное лицо,
 Но в дальний край твой укатился мячик
И обветшав, рассыпалось крыльцо».


ИРИНА НЕКЛЮДОВА


ОТРАВА


* * *

Ночной пролёт.
Не узнанное нёбо.
Слепой карниз не чуя под ногой,
Сидишь та крыше, где ни разу не был
К земле прибитый, маленький изгой.
А здесь так близко нависают звёзды.
И хочется чего-то покурить
Или кричать,
И наплевать, что – поздно,
И не о чем,
И не с кем говорить.

* * *

Лишь дым и drink.
И что ещё осталось?
Ещё возможность
прыгнуть на иглу.
Перечеркнуть
беспомощную жалость
и перепрыгнуть жизнь,
Как в чехарду

В своей тоске
Легко винить другого.
Впадать в экстаз,
Не веря никому.
Защиты не искать.
Просить, увы, не Бога.
И погружаться медленно
во тьму.

Остановись!
Пока ещё не поздно.
Ещё есть день.
И ночь приносит свет.
Всё впереди.
И всё ещё возможно:
Раскаянье.
Любовь.
И твой Рассвет!

* * *
В мире вечного кайфа
И большой пустоты
Есть мелодии драйва.
В них отсутствуешь ты.

* * *
Родители,
Детей своих любите!
Зачем иначе рождены на свет?
И в них себя, беспомощных, ищите.
И не произносите слова «нет».

Нет слова «нет». Вы – родственные души!
Вам и судьба одна на всех дана.
Но если ваш союз, увы, нарушен.
Храните в доме капельку тепла.

Для них, для дочерей своих заблудших,
Для сыновей, не верящих в любовь.
На краткий миг пусть станет в доме лучше.
Ведь дом – начало мира, всех основ.

Вы горя, нет, увы, не избежали.
Вы поздно спохватились. Ну так что ж?
Просили. Били. Деньги занимали.
И сами опускались в злую ложь.

Вернуть бы день и час проклятой встречи.               
Там, за углом, любого горе ждёт.
Но мимо тех, кто нас иглой калечит,
Лишь любящий и верящий пройдёт!
* * *

Тупиковый жизненный маршрут.
Мы ведомы. Нас уже ведут.
Ни на плаху. Ни на пьедестал.
Я не думал. Не хотел.
Или не знал?

Я не верил ни себе, ни самому
Богу-господу, что бросил нас в аду.
И кому какое дело, что бреду
Равнодушным городом в бреду.

Ах ты, тропочка, веди – веди меня.
Черемошники не спят. Средь бела дня
Продают и героин и анашу.
Если встречу грубияна – не смолчу.

Дайте парочку пакетиков для нас,
Для красивых и талантливых. Атас!
Сколько метров мне осталось впереди?
Жить осталось сколько впереди?
Поздно тропочка, смотри, не подведи…


Вы поздно спохватились. Ну так что ж?
Просили. Били. Деньги занимали.
И сами опускались в злую ложь.

Вернуть бы день и час проклятой встречи.               
Там, за углом, любого горе ждёт.
Но мимо тех, кто нас иглой калечит,
Лишь любящий и верящий пройдёт!

* * *

Тупиковый жизненный маршрут.
Мы ведомы. Нас уже ведут.
Ни на плаху. Ни на пьедестал.
Я не думал. Не хотел.
Или не знал?

Я не верил ни себе, ни самому
Богу-господу, что бросил нас в аду.
И кому какое дело, что бреду
Равнодушным городом в бреду.

Ах ты, тропочка, веди – веди меня.
Черемошники не спят. Средь бела дня
Продают и героин и анашу.
Если встречу грубияна – не смолчу.

Дайте парочку пакетиков для нас,
Для красивых и талантливых. Атас!
Сколько метров мне осталось впереди?
Жить осталось сколько впереди?
Поздно тропочка, смотри, не подведи…

* * *

Напрасно девочка болела,
Её не слышали слова,
Она немного хотела —
Услышать, что была права.
Мешая призраку агоний,
И подавляя детский страх,
Она мечтала:   мир утонет
В её доверчивых руках.
Ладони к солнышку тянула.
И. улыбалась, и жила.
Румянцем покрывались скулы ...
Вчера ещё — она была…





СЕРГЕЙ МАКСИМОВ



ИЗ ЦИКЛА "ОБРАЗ ЖИЗНИ"

БОМЖ

Почти привиденьем
без спешки, без сил         
по улице города бомж проскользил.
Зашел в магазин от трескучей зимы
и в тамбуре сел в сизый мрак полутьмы.
Подошвы, подошвы
и эдак и так, и пара дверей
рубят свет, и сквозняк...
И падает мелочь, в шапчонку ложась,
и бомж вспоминает, за сердце держась.
И вспомнилось лето
и дом (первый дом).
Немало по жизни их было потом.
Но там, в этом первом
(тепло вспоминать)
еще были живы сестренка и мать.
Казарма мелькнула...
Общага звала...
Пусть прежнего не было в этом тепла.
Сквозь годы шальные сознанье неслось.
Ах, как там спалось, как там сладко спалось!
Купюрою мелкой коснулись руки,
а бомжу казалось - пекут пироги.
Озноб вкрался в спину, озябла спина,
а бомжу казалось: простила жена.
Обед в магазине.
При входе - народ.
Два грузчика тело
ногами вперед
тащили, как куль
(будто не человек),
и сыпалась мелочь
из шапки на снег.
Он все улыбался безжизненным ртом,
сверкая на солнце истертым мостом.
Улыбка - не боли изломанный тик.
Бомж Бога увидел в последний свой миг.

Н.М.

He вижу снов - живу,
сжигая явь под теменем.
И вновь ревмя реву –
все сны в прошедшем времени.
Мне снилась женщина.
Была она моею.
Была она любима мной.
Я был любимым ею.
Лежал под голосом,
как под небесным пологом.
Студили волосы
мою хмельную голову.
Мне снилась женщина.
Была она моею.
Была она любима мной.
Я был любимым ею.
Кружило, вьюжило,
лицо в ее объятиях.
Струилось кружево
одежного проклятья.
Мне снилась женщина.
Была она моею.
Была она любима мной.
Я был любимым ею.               

Не вижу снов - живу,
сжигая явь под теменем.
И вновь ревмя реву -
все сны в прошедшем времени.

               
* * *

От боли вся страна дуреет,
и где ни тронь - везде болит.
Не тот в чести, кто всех согреет,
а тот, кто всех испепелит.
Как будто взвился пламень адов,
и тот, кто жжет, тот и согрет.
Сегодня время Геростратов,
другим героям места нет.
               


* * *

Ах, эти диалоги в ресторане!
В них не предскажешь ничего заранее...

От поцелуев повар вновь краснеет.
Клиентка в кухне вот уж пять минут:   
- Ах, Леша, с вашей кухни все балдеют.
- Вам нравится?
- Сам видишь, сколько жрут!                - Официант, ты что имеешь против?                Садись и пей, раз старшие велят!
- - Да нет, я не могу, я на работе...
- А я так вовсе Думы депутат!

Вот женщина с походкою неплавной      
а идет за музыкантом, мямлит вслед:
- Скажите, кто по музыке здесь главный?
- Я. Что хотели?
- Где здесь туалет?

Российской жизни плоскость, ребра, грани,
пустые диалоги в ресторане.

 


В ГОСТЯХ У МАФИИ-90

Я сижу с толпою пьяной.
Аки рыба бьюсь в сетях.
Я работаю «цыганом».
Я у мафии в гостях.
Два директора и матом;
их покрывший прокурор.
Есть завмаг и два завскладом,
и один в законе вор.

Пой, играй, гитара, что на душу ляжет.
Что еще там дальше будет, только жизнь и скажет.

К нам в предбанник завалился
опоздавший бюрократ.
Галстук снял и извинился:
мол, дела... Не виноват.
Вор сказал:
- Иди попарься.
Спел завмаг:
- Кто к нам пришел!
- Прокурор сказал:
- Не скалься... - и добавил:
- Цыц, козел!

Пой, играй, гитара, что на душу ляжет.
 Что еще там дальше будет, только жизнь и скажет.

«Зорьку» спели. «Мурку» спели
 и «Гоп-стоп», и «Ай-люли».
Не на шутку захмелели.
Речи пьяные вели:   
- Уважаешь?
- Уважаю!
Каждый с каждым дружно пил.
Лишь юрист:
- Пересажаю! –
- пьяным голосом вопил.

Пой, играй, гитара,
что на душу ляжет.
Что еще там дальше будет,
только жизнь и скажет.

Прокурора уложили.
Тот заснул, вздохнув легко.
 По одной еще налили.
 Осушили за него.
 Бюрократ сказал:
- Устал он...
Вор залил стакан. Кивнул.
- Отдыхаем нынче мало! –
вслед друзьям завмаг ввернул.


Пой, играй, гитара,
что на душу ляжет.
 Что еще там дальше будет,
только жизнь и скажет.

Вот и слезы навернулись.
- Жизнь на что?! - кричал завсклад.
Бюрократ с ворюгой ткнулись
мне в гитару, как в салат.
Пил директор и тоскливо
на коллегу посмотрел
и сказал мне:
- Ты счастливый!   
Я сказал, что он сдурел.

Пой, играй, гитара,
что на душу ляжет.
Что еще там дальше будет,
только жизнь и скажет.

Я не знаю, что и лучше.
Раньше жизнь ли? Нынче жизнь?
Раньше всех валили в кучи,
нынче в стаи собрались.
Я сижу с толпою пьяной.
Аки рыба бьюсь в сетях.
Я работаю «цыганом».
Я у мафии в гостях.

* * *

 Я сказал бандитам, кто они,   
а они в ответ, кто я, сердито.
 Вот Сибирь. Бандиты. Наши дни.
 Вот гитара. Песня. И бандиты...

А поэт по-своему бандит.      
Так мне и сказали:
- Не ментяра.
Я порой к тому же так сердит,
что ношу, как автомат, гитару.

С детства я с блатными был знаком.
 Повезло, что дурью не задели.
Жить сложней, но лучше мужиком.
И они б, наверно, так хотели.

Пой, гитара, бабонька моя,
песен кружева, как будто пяльца,
вяжут вновь мозолистые пальцы,
связывают строки и слова.

И к чему, братишки, все сведем?
К правде, я не фрайер из рекламы.
Мама, ты роди обратно, мама,
может быть, по-новой жизнь начнем.

По крови дурной и удалой
братья – кто осудит нас за это?
Четверо накачанных поэтов
и бандит с гитарой под полой.


В ГОСТЯХ У МАФИИ-95

Теперь как прежде
не споешь всерьез про мафию.
Споешь как есть -
и станет песня эпитафией.

И все, что я от песни прежней
 к новой выносил –
 все это вымысел.               
... Художественный вымысел.

Я измышляю санаторий...
сосны с воздухом.
Бассейн, камин
и мы - поем для них без роздыху.
 Кордебалет для них
бросает пятки к головам.   
И все за доллары...
заказчик с этим норовом.

Сама компания крута.
Телохранители
к своим стволам
в длину добавили глушители.
И русским веником несет
из финской сауны.
И двое-трое из гостей
на лица дауны.

Гость иностранный,
очень тучной конституции,
солистку просит
подработать проституцией.
 Она под метра два,
но кажется не щепкою,
а он едва-едва
сам будет метр
с кепкою.

А референт его
с шикарной рыжей гривою         
кордебалетчице шипит:
- Отдайся, милая.
Перемежает, как плюет,
кокетство с шуткою:
-Колготки пусть порвет,
зато проснешься с шубкою...      

За стол зовут.
Иду. Присел. За плечи трогают
А танцовщица рядом
эта длинноногая.
Но это вымысел.
Я вымысел цитирую.
Двух депутатов за столом
легко фиксирую...

Я узнаю опять
веселого директора,
еще усталого,
унылого проректора.
Перемигнулись с тем,
кто из опасных органов.
Теперь совсем не пьет -    
ослаб известным органом.   

Теперь в бассейн.
 Разделись. Брюха бегемотные.
Кордебалет глядит на них.
Эффект - как рвотное... 
А референтка суетится -   
глазки быстрые.    
Все музыканты, как назло,      
ох, мускулистые,   

- Домой, ребята!..
А потом - многоэтажное...
Душа зеленая от долларов,
бумажная.
Телохранители,
уставшие подглядывать,
на нас трусы
силком стараются
натягивать.


А танцовщица вдруг
ко мне так нежно клонится
и говорит:
- Ты поезжай, им не обломится.
Запоминаю телефон,
и мы прощаемся.
А вот с коллегами легко
не получается.

Обидно? Как кому.
 Я вовсе не обиделся.
Друзья обиделись,
а я с ней позже виделся.
Но друг наш, Димка-пианист
Обиду выместил. 
В бассейн пописал.
Впрочем, это тоже вымысел,
Теперь, как прежде,
не споешь всерьез про мафию.
Споешь как есть -
и станет песня эпитафией.
И все, что я от песни прежней
к новой выносил -
все это вымысел.
Художественный вымысел.

ОЧЕНЬ   ИЗВЕСТНОМУ ПЕВЦУ

Конечно, за «базар» я свой в ответе.
К тому же говорить я не горазд...
Нет зрелища печальнее на свете,
чем старый и поющий педераст...

ТАНЯ-ВЕРА

Отказаться
и не пойти.
я не мог.
Работа чертова...
Ох, сомнительна!
Сауна...
«Девочек» заказали...
Помилуй, Бог!
Для всех,       
со мной включительно...

Где только черти         
 меня не мотают. 
Чаще с гитарой.  чк,
 Реже - без.
И из-за ширмы          
невинной, бывает,
лукавую рожу состроит бес.
Входят, прелести чуть тая
Я понимаю, рассудок тираня,
что это, светловолосая,
вероятно, моя.
 Точно.
Знакомимся...
- Таня.

- Отдохни, Таня.
Если хочешь, поспи.
Рассвет наглей,
чем я,
и более близко.
Не понимаешь,
о чем я?
Объясню.
Потерпи.
Я тоже, Таня,
из группы риска.

Я тоже
почти на работе.
У всех - своя.
Я, признаться,   
тебя понимаю.
Короче: не на работе я,      
но здесь, Таня,   
не отдыхаю.       

Кто я?      
Действительно,
кто?
Музыкант.
Артист. Скажем круче:
Поэт...         
Мало?
 Вот был бы я,
Танечка,
журналист,
 я бы познакомился
с «материалом»...

В парилке один,
как правда, голый.
только кому здесь

эта правда нужная
Еще почему-то
не в меру веселый.
Видела бы меня
жена!

Но я разведен…
и в сторону шутки. 
Не врать же себе         
в строе прочих врак.
Я не могу
к проститутке 
относиться
как к проститутке.
Смотрю
как на женщину.
Словом, дурак...      

Массаж, Танюша,   
было бы классно,
но ты
такая же Таня,       
как я - Андрей.      
Хочешь выпить? -
Смеется:
- Хочу.
- Прекрасно.
- За знакомство, что ли?
-Смеемся с ней...

Будь она старше,
она б разозлилась и,
верно, ушла бы.
Нашла бы момент.
- Тань, я - импотент.
Она веселилась:
- Ага, а то я не видела их...
И Таня  по-детски
смешно чихала.
Потом, помогая
взмахом руки,
стихи свои
собственные  читала.
.И, должен сказать,
неплохие стихи.

И было в ней
недалекое детство,
хоть грусть замечалась
то там, то тут,      
но наконец
проступало кокетство
 сквозь хищный стриптиз
самых первых минут.

И простынь,
спадавшая то и дело,
уже поправлялась ей
в тот же момент.
Меня волновало
теперь ее тело.
И я для нее      
был совсем
не клиент.

Должно      
было быть
то, чего не случилось.
Упрямый рассвет
ночь как к стенке
припер.
За дверью возня.
Смех.
Она вдруг смутилась.
За ними за всеми
пришел сутенер,

Она одевалась.         
Ее уже ждали.
Смотрел на нее и курил, и молчал.
Под грудью синяк,
на лодыжке - хватали.
Ей было неловко,
что я замечал.
И ночи июльской
хмельная химера
растаяла.
Солнце
в окошке встречай.
- Сереж, я - не Таня.
Зовут меня Вера.
- Будь счастлива, Вера.
-И ты будь. Прощай.
Я ехал к себе - 
Злобный, хмурый мужчина.
И сам себя матом,
как мог, поливал.
И чувствовал я себя
мерзкой скотиной,
как будто бы в душу
 кому наплевал. 
Я что-то опасное
сделал для Веры.
Иначе зачем же
не Таней зову? 
Еще мне её
было жалко без меры.
И больно от скотства
в котором живу.


* * *

Ждал в переулке меня он в узком,
и говорит он, а я терплю:
-Коль ты талантлив и коль ты русский,
тебе иль спиться, или в петлю...

А он политик не без цинизма,
со стержнем жестким притом внутри,
глаголет дальше мне с оптимизмом:
- Ты не спивайся у нас, смотри.

У стенки стоя или на стуле,
тебе вернее.Пойми, чудак.
Смотри, не спейся, уж лучше пулю...
Не пей, Сережа, сгоришь за так.

-Кто эти бредни распространяет?
А он:
- Я знаю, как весь народ,
стихи кто пишет, - употребляет...
А если песни, то точно, жрет...

И мысль в сознанье круг разрывает:
он мне веревку подать готов...
И если пуля меня завалит,
спасай Россию и бей жидов.

И все хватают. Злы и речисты.
То красный с белым, едрена мать,
то сионисты, то коммунисты,
то голубые. Куда бежать?

* * *

Великий пост, а я опять грешу...
Профессией, своим безмозглым бытом...
Сбит с ног, с пути как чертовым копытом.
На то лишь уповаю, что пишу.
Но в песнях далеко ли до греха.
В стихах опять в затылок бесы дышат.
 Надеюсь: все же ангелы услышат,
как стонет в боли каждая строка.
Пред Рождеством неделя - вечно ад:
концерты, новогодние гастроли.
се поперек души и Божьей воли,
и беспросветно всюду виноват.
Сочельник. Что поделаешь, иду
по улице ожившим изваяньем
на службу в Храм. Иду без покаянья,
качаемый виною, как в бреду.
Но зиму солнца тронуло тепло.
Христос-младенец снова мир иначит.
За всех нас грешных в мир войдя, заплачет.
Христос родился! Рождество пришло!

ВЛАДИМИР НИРЕНБЕРГ

В МИРЕ ПАРОДИЙ

* * *

Как будто до края земли,
Дошли мы до края оврага.
Луна побелела вдали,
И звездная пенилась брага...
("Зеленые миры",
Семен Ботвинник)

ДОШЛИ МЫ…

Припомнил я случай такой -
Дошли мы до края, до точки.
Был фразой нарушен покой:
«Кончается пиво, браточки!»
Стояли стеной до конца
Мужчины, от бочки - ни шагу.
Смотрели на звезды Тельца, -
А видели звездную брагу.
Белела от гнева луна,
Стыдливо бледнела планета.
Вдруг трезво сказал старина: 
«Есть пиво в ларечке "Комета"!»
И дрогнули наши ряды.
Наполнилось сердце отвагой,
И в мире не стало беды,
И звездная вспенилась брага.

* * *

Не бери пример с подруг, не надо!
 Ты других не хуже, не грубей.
На окурках след губной помады
Лишь брезгливость вызовет к тебе.
Лучше в рот возьми сирени
Ветку, горькую от рос.
Чтоб любимый днем весенним
Терпкий привкус на губах унес.
(Степан Щипачев)

БРАТЬ, НЕ БРАТЬ?

Ты совет мне выдал летом,
И чего еще мне ждать?
Нет привычки к сигаретам,
Век помады б не видать!
Ой! И кем я скоро буду? - 
Не беру пример с подруг!
Образ твой со мной повсюду,   
Твое имя рвется с губ...
Я набила рот сиренью,
Ничего не ем, не пью. -
Где же милый? Что не едет?
Терпкий запах я терплю.
Закурить бы, что ли, с горя?
Да во рту - не виноград!
Эх, девическая доля!
Где ты, милый? Где-то сват?

* * *

Стою лицом к востоку, без отдыха курю.
Октябрь по водостоку стекает к ноябрю...
 (Глеб Горбовский)

КАК НИ ВЕРТИСЬ      

Стою лицом на север –
виденья, миражи...
Курил поэт Есенин,
а как стихи свежи!
Стою лицом на запад -
Во рту все тот же дым.
Но как отдашь тут рапорт
За деянья живым?
Я повернулся к югу, 
Как пароход в дыму.      
Дал прикурить я другу,
Еще б кому, кому?         

* * *

Скосили тучи синеву.
Вот-вот упасть на землю снегу.
Старик опавшую листву
 лопатой грузит на телегу. ..
.Работает он не спеша,
Все курит, курит сигареты,
Как будто хочет задержать
Прощание с прошедшим летом.
(«Учительская газета» ЗО окт. 80 г. Ю.Фролов

ПРОПАХ ДЫМКОМ

Не удержать! Кури тут, не кури!   
Ни лето, ни прошедшие года...
И грузит дед осенние дары.       
По графику - осенняя страда. 
Куда спешить? Успеет до зимы!
Наряд сезонный, гужевая тяга.       
Лежит листва с сознанием вины.   
 Накурится когда-нибудь бедняга!
Пропах дымком осенний дивный сад,
И нет предела выдумке народной.
Курил когда-то дед и самосад.            
Сегодня сигареты стали в моде.
Опять газеты врут про никотин, -   
Смеется дед. Две пачки до обеда
Он выкурил - без помощи! –
Один. Жаль, внук не курит,
обижает деда!

 *  * *

Я с гениями водку не пила
И близко их к себе не подпускала.
Я молодым поэтом не была.
Слух не лелеяла и взоры не ласкала.
(Юнна Мориц)

   УШЛА В НАРОД

Я знала их - пивали без разбора
И гениев ловили на вине.
А где они сегодня? Под забором!
А я въезжаю на своем коне.
Я гениев к себе не подпускала.
Их помыслы я знала за версту -
Вначале песни, а затем раскаянье...
Я бдительна, как воин на посту.   
Одни прошли дорогою Ла Скала,
А мне иная выпала стезя.
Я гения не выбрала в друзья -
Душевный жар, как уголья, таскала. 
Я молодым поэтом не была.
И видит Бог, теперь уже не буду!
Ушла в народ, такие вот дела.
Но разве это не подобно чуду?! -   
Я взоры не ласкала - лишний труд.   
Не чистой красоты являлся гений.   
Лелеять слух? Возникнуть может зуд,
А мне еще читать стихотворенье.
 
 * * * 

От холода я задремал в стогу,
Как зверь, готовый погрузиться в спячку!
Проснулся, закурил на берегу,
И бросил в воду скомканную пачку.
И, затянувшись горестным дымком,
Спасая тело от осенней дрожи,
Я вдаль глядел и думал об одном:
Чем ближе ночь, тем Родина дороже.
 ("Рукопись", Станислав Куняев).

МОЕ ЗДОРОВЬЕ

Когда я мерзну, залезаю в стог.
Пьянит, дурманит стойкий запах сена.
Проснусь и вспомню про земной порок
И закурю блаженно и смиренно.
А рядом речка убегает вдаль,
Давно я ей не посылал привета.
От комаров, с отчаянья видать,
Я дымом закрываюсь сигаретным.
Волнуюсь я напрасно! Плыть, не плыть?..
Я скомкал пачку, бросил в воду смело.
За эту шалость мне себя любить,
 Как в детстве, почему-то расхотелось.
И, затянувшись горестным дымком,
Спасая тело от осенней дрожи,
Окурок вырвал изо рта силком:         
Мое здоровье для страны дороже!





ЕСТЬ ОПЬЯНЕНИЕ ПРИРОДОЙ


ЛЮДМИЛА КОНЮШИХИНА


УТРО

Шапка облака над домом
Покачнулась невесомо
набекрень.
В небе радуга проснулась,
Бровь лукаво изогнула,
сбросив тень
С улиц, скверов, лиц прохожих
(В чём-то разных и похожих)-
всё равно:
С нерастраченною силой
 Солнце в небе колесило -
всем одно!
Травы стряхивают росы;
В стаю белые берёзы
собрались,
И весёлый птичий гомон
Зазывает нас из дома
глянуть ввысь:
Там, где радуга проснулась
И улыбкой потянулась
к небесам,
С нерастраченною силой
Солнце в небе колесило
к Чудесам!


УТИНОЕ ВРЕМЯ

В неглубокой речке чистая водица.
 Маленьким утятам в пору порезвиться.
Жёлтые комочки россыпью на глади,
Словно утюжочки, платье речки гладят.
Что за наслажденье - плыть, нырять,
плескаться!
Утка в напряжении: всех бы досчитаться...
Просят маму-утку непоседы крошки:
«Мы ещё минутку, нам ещё немножко!»
«К берегу, на травку! Вышло время ваше!»
Детки сушат лапки, крылышками машут:
«Что такое время? И куда выходит?
Попросить бы время, пусть опять заходит...»
Что за наслажденье - плыть, нырять,
плескаться!
Попросить бы время завтра не кончаться.
Просят маму-утку непоседы крошки,
Чтоб купаться сутки и ещё немножко.


ВЛАДИМИР ЛЕЖНИН

* * *

Солнышко нырнуло за лесок,
Хлюпает понтонами мосток,
Я иду с рыбалки налегке –
Ветер отдыхает в рюкзаке.
Вывернулась рыбка, не далась
Ах! Какой красавец этот язь.
И своим сородичам на дне
Он расскажет страсти обо мне:
Как тянуло страшное наверх,
Как он упирался изо всех...
Как оно порвалось зазвенев
И ушло ни с чем - рюкзак надев.

* * *

В беспокойном лесу
собираю грибы и малину,
Припадаю к ручью
и смотрю отраженью в глаза,
 Облака с глубиною
 рисуют живую картину,
И по краю картины
грозится мне громом гроза.
Здесь легко и тепло,
и природные связи короче,
Возвращаюсь домой наугад –
на гирлянду огней.
Фонари, как глаза
у шуршащей таящейся ночи,
За туманом разыщут
 едва зародившийся день.
И прохладный рассвет
 мне уткнётся росою в ладони,
И прольётся в траву,
и на землю, и глубже к корням.
Кони мирно пасутся
на розово-солнечном склоне,
И наверно завидуют
 в даль убегающим дням.


У ВОДОПОЯ

Сырой озябшею тропою.
Когда слетел ночной покров,
Пастух приводит к водопою
Своих медлительных коров.
И звуки наполняют воздух,
 И воздух пахнет молоком,
Где стадо пьёт с прохладой воду,
Ходили звёзды косяком.
И хочется испить водицы,
К реке спустившись через гать,
И над волною, словно птица,
Руками воздух расплескать!


НАСТЯ АНУФРИЕВА

Свесилась над полем
Радуги дуга.
Красная рябина,
Желтые стога.
Маленькая речка,
 Старый дачный дом.
Здесь с тобою вместе
Лето проживем
Этот домик скромный
Над речной водой.
Сизый дым клубится
Тихо над трубой.
В доме были только
 Печь да кочерга.
 А вокруг раздольно
Пела песнь тайга...


ЛЮБОВЬ КУЗНЕЦОВА

ОКОШКО

Распахнутые створки с кружевами.
Жужжит мохнатый шмель — в такую рань!
Все подоконники заставлены цветами,
А среди них царицею герань.
Уютно в горнице, светло, тепло и чисто,
Накрыт скатеркою резной дубовый стол.
И крынка со слезою не прокисла,
И на полу плетенчатый узор.
В углу рушник и образок с лампадкой,
Мерцающей бессонным огоньком...
 Посматривает старый кот украдкой
На крынку со студеным молоком.


ПРИГОРОД

Сатин земляничной поляны,
Безудержный плач родника
 И пень у дороги корявый.
Усталая песня гудка.
Тропа побежала по ниве,
Склоняя в поклон васильки,
Навстречу раскидистой иве,
Укрывшей на речке мостки...
До боли знакомо все это —
 В заросших протоках река,
Смешные, гонимые ветром
В неведомый край облака.
А я на вершину утеса
Забрался тропой не спеша,
Где ладна скамейка из теса
И радуга так хороша.



ВАЛЕРИЙ ДОМАНСКИЙ

БЕЛЫЙ ЯР

Не успеете приехать,
Как вас в гости позовут
И, конечно, на орехи,
Вас сначала повезут.
Наберете вдоволь шишек,
Чтоб потом их теребить
И щелкать за чтеньем книжек —
Веселее будет жить.
Это чудо на рассвете
 В кедраче ходить с мешком,
Повстречается вам тетерев,
 Вертит важно он хвостом.
Что сравнится с грибным лесом,
Где растут боровики,
Удалые, как черкесы,
Крепкие, как кулаки!
 Загляденье, наслажденье
Находить их и срезать,
Сдерживая восхищенье,
Из-под веток извлекать.
А рыбалка? - Чем же хуже
На заре иль вечерком,
Особливо, если ужин
Поджидает с костерком?
 Вот и щука, вот и лещик
Килограмчика на два,
И налимы в садке плещутся.
Ох ушица, ох уха!
 Посидеть, попеть, подумать
У костра - желанный миг,
Разогнать души угрюмость,
 Убежать от мудрых книг
Хорошо! И до рассвета,
Созерцая речки сталь,
Наслаждаться ночью этой,
Уноситься мыслью вдаль.
Вы бывали на болоте,
Где брусника? Жаль мне вас.
 Что нашли вы в этом Сочи –
Море, скука, грязный пляж.
Ну, а здесь - простор и ветер,
Ягоды, как огоньки.
Полыхают, точно свечи»
Полные грабовики.
Этот запах, что сравнится!
Эти кочки, этот жар,
Эти сполохи, зарницы,
Чай с брусникой, самовар...
Чтоб зимой потом не сетовать,
Что так мало в жизни чар,
Каждым летом вам советую
Ехать только в Белый Яр.


НАТАЛЬЯ ЛИСИЦА


* * *

Сохрани засушенный лист —
Он зимою напомнит о лете,
Как глухарь поет на рассвете,
Когда тихо и воздух чист.
Он напомнит тебе в мороз
 Свежескошенных трав дыханье,
Певчих птиц в лесу щебетанье,
Всплески рыб меж ивовых кос.
И когда метель за окном,
Будешь ты вспоминать о поле,
Как гуляет ветер на воле,
И пасутся кони в ночном.



НАШИ АВТОРЫ:

ЧЕРНОВ АЛЕКСАНДР СТЕПАНОВИЧ - главный врач областного центра профилактики и борьбы со СПИД и инфекционными заболеваниями.

АЛЕКСАНДР КЛАССЕН – священник.

БУРМАКИН ЭДУАРД ВЛАДИМИРОВИЧ -
доктор философских наук, профессор Культурологического факультета Томского государственного университета. Член союза писателей РФ, Заслуженный деятель культуры.

КЛИМЫЧЕВ БОРИС НИКОЛАЕВИЧ-
председатель областной писательской организации. Почетный гражданин города Томска, автор многих книг стихов и прозы.
 
   
АЛЕКСАНДР РАЕВСКИЙ –
 г. Новокузнецк, автор сборника стихов "Сугробчик" и других книг, широко известных  любителям поэзии в Кузбассе и Томской области.

ЮРИЙ ХМЕЛЕВСКИЙ –
Художник, член творческой группы "Тихие омуты". Известен и как литератор.

ВЕНИАМИН КОЛЫХАЛОВ –
член Союза писателей России, окончил Литературный институт имени А.М. Горького в Москве, автор многих книг стихов и прозы, лауреат премии  имени Островского Печатался во многих издательствах России и за рубежом.

АЛЕКСЕЙ СЕРГЕЕВ-
Кандидат физических наук, участник литературных студий "Автограф" и "Родник".


ГАЛИНА ОКСЁНОВА-
. Родилась в  г. Анжеро-Судженске. Окончила Томский медицинский институт. Пишет стихи.

ГЕОРГИЙ ТОРОЩИН -
Уроженец  Верхне-Кетского района. Инженер-конструктор. Увлекается литературой.

ГАЛИНА НЕБАРАКОВСКАЯ -
Окончила филологический факультет Киевского университета имени Шевченко. Автор поэтических книг, участник литературных студий "Автограф" и "Родник"

ВЛАДИМИР СОЛОВЬЁВ
– учитель, преподаватель истории. Окончил ТГУ. Выступал в народном театре миниатюр "Бонифас". Многие его стихи стали песнями. Выходит на сцену с авторско-музыкальными композициями.

НИКОЛАЙ ВЕКОВОЙ-
Окончил ТГУ, культуролог, пробует себя в разных литературных жанрах.

ЛЮДМИЛА КОСТЮЧЕНКО-
Работница железной дороги. Неоднократная дипломантка областных поэтических конкурсов. Автор книги стихотворений,

ДМИТРИЙ КОРО  -
член Союза писателей России  выпускник коллежа культуры, режиссер, студент Литературного института им. А.М. Горького. Автор книги стихов и многочисленных публикаций, лауреат губернаторской премии, участник на  второго форума молодых писателей России в Москве.

ДАНИИЛ АФАНАСЬЕВ-ДЕНЬ -
Музыкант филармонии. Руководитель группы "Нарисованный берег", литератор.


АЛЕКСАНДР ПАНОВ –
сотрудник Регионального центра развития образования, автор нескольких поэтических книг.


ЖАННА КОРНИЛОВА –
г. Северск. Участница творческих объединений.

АЛОИЗ КРЫЛОВ – г.Северск, музыкант,  автор прозы и стихов для детей.

ЕВГЕНИЙ ЗИМИН – автор многочисленных поэтических книжек, широко известный и в Томске, и на Кавказе лирический поэт. В прошлом работал дипкурьером. Его жизнь связана с Томском и Пятигорском.

ИГОРЬ КОНЮШИХИН - студент четвертого курса  Томского медицинского института. Неоднократный призер фестивалей детского поэтического конкурса, автор гимна этого фестиваля.

ОЛЬГА МЕЩЕРСКАЯ жительница г. Северска, участница литературных студий.

ОЛЬГА КОМАРОВА-
  Окончила ТГУ. Работает в научной библиотеке. Член Союза писателей России,  лирические стихи этого автора широко известны истинным любителям поэзии.

ОКСАНА ЧАЙКОВСКАЯ – журналистка, поэт, прозаик. Участница и призер многих поэтических конкурсов, участвоваа в региональном семинаре писателей Сибири. Неоднократно печаталась в альманахе "Сибирские Афины" и в других альманахах сборниках, журналах.

РОМАН НИЗАМИЕВ-
Рабочий, участник  Томского регионального семинара молодых- авторов, неоднократно публиковал стихи в журнале "Сибирские Афины".

ИРИНА НЕКЛЮДОВА
 – окончила исторический и психологический факультеты ТГУ, автор двух книг стихов,  неоднократный призер областного конкурса поэтов.

СЕРГЕЙ МАКСИМОВ-

 режиссер, солист областной филармонии, исполнитель собственных песен, член Союза писателей России, автор нескольких книг стихов.



ВЛАДИМИР НИРЕНБЕРГ- ветеран СХК, автор поэтической книги, член литературного объединения "Родник" , живет в г. Северске.

АЛЕКСАНДР КЛАССЕН – священник.

ЛЮДМИЛА КОНЮШИХИНА – по профессии врач, автор двух поэтических книг лирико-философского плана,  автор стихов и музыки многих песен, которые исполняют дети в домах творчества и. Т. п.


ВЛАДИМИР ЛЕЖНИН –
Родился в Кузбассе. Окончил ТИАСУР. Многие годы занимался в литературном объединении "Родник". Стихи печатались в журналах Томска и Кемерово, в газетах. Издал два сборника стихов. Член СП России.

НАСТЯ АНУФРИЕВА-
Учащаяся гимназии № 6, участница поэтических конкурсов, стихи входили в коллективные сборники.

ЛЮБОВЬ КУЗНЕЦОВА -
Автор многих стихов, участница литературных студий. Запоминаются её живописные стихи о природе родного края.

ВАЛЕРИЙ ДОМАНСКИЙ –
профессор ТГУ, руководитель университетского литературного объединения, автор нескольких поэтических сборников. Выступал в печати и как литературовед, критик.

НАТАЛЬЯ ЛИСИЦА школьница, живет в Асино, печаталась в газетах.