Дзендзай Токугава - призрачные крылья Японии

«…ласточки Эдо,
узкокрылые ласточки!
Оперение ваше -
ночи  и дни
старого города…»
               
             Дзендзай Токугава      


Я вспомнила его, когда на одной из остановок в маршрутку сел хромой тунгус…или китаец…Для европейца, ничего не смыслящего в антропологии, все эти азиаты, фактически на одно лицо.
Разумеется, пассажир не был японцем, хотя бы потому, что в нашем городе японские туристы выглядят, как америкосы – все в белых майках и в шортах чуть ниже колен, с непременными камерами и фотоаппаратами.
Хотя, может быть я опять ошибаюсь.
В любом случае, всё объясняет язык, на котором они разговаривают.
…Так вот,  э т о т человек напомнил мне Токугаву  еле заметной хромотой и абсолютной отрешённостью, которую я приписала его рассеянному взгляду.
Дзендзай Токугава был одним из, как это принято писать, выдающихся поэтов–песенников Японии.
Живший на стыке 18-го и 19-го веков, он, практически затмил своим мастерством товарищей по цеху. Как это ни странно, сегодня он совершенно не известен широкому читателю. Хотя нет! Скорее закономерно. Ибо, как утверждал Маудгальяна: - «… истинный талант конечно нельзя зарыть в землю, но можно развеять по ветру…»
Друзья, вернее те немногие, которые считали себя его друзьями, звали его, очевидно в шутку – Сидзими. Что в переводе означает бабочка–голубянка.
Вот, как описывал Токугаву его современник  Дзиппенся Икку (1765-1831) – японский писатель, создатель комических повестей и романов: «Его осторожная походка кажется неуверенной. Когда он шагает, погружённый в себя, плавно балансируя руками, его ладони становятся похожими на крылья бабочки-голубянки».
Дзендзай Токугава родился в канун праздника «семи трав» - 7 ноября, в 1770 году, в час, который японцы называют часом Зайца. 
Его воспитывала мать, к которой он был удивительно привязан – отец умер, когда Токугаве было три года. О себе поэт рассказывал, что почти не помнит детства.
Безумно ревнуя мать ко всякому новому человеку, будь то мужчина или женщина, он всякий раз испытывал такой ужас, что почти ненавидел её.
Эта ненависть привела к тому, что ещё маленьким ребёнком он начал сочинять песни, в которых пытался передать свои переживания.
Будущий поэт не был похож на сверстников. Их шутки раздражали его. Хромой от рождения, Токугава не мог принимать участия в шумных играх подростков.
Тем не менее, одиночество шло ему на пользу. Юношей он освоил игру на кото (струнном инструменте, который в Японии называют уснувшим драконом). Возможно, цитра кото и была его единственным другом.
Собственно, вся история жизни Токугавы, это сплошные домыслы его соотечественников. Ибо был он мистик и умел мастерски запутать любого собеседника.
Женщины млели от его видимой ущербности. Вообще существует версия, что хромота его была мнимой. Мать его была женщиной ветреной. А сверстники сами не желали общаться с «выскочкой».
Но знаете, поэзия не ищет особенных. Поэзия ищет желающих.
А Дзендзай желал её. Именно её, а не мать и прочих женщин.
Вряд ли история Японии знала ещё кого-то, похожего такой же жаждой поэзии, на Токугаву…
Разумеется, едущий в маршрутке, не был японцем.
В данном случае, значения это не имеет.