Конец маскарада

Хороши вы, маленькие наивные девочки! Голубоглазые ангелы с осветленными челочками, ученицы десятых классов средних школ. Приятно почитать ваши добрые и светлые стихи. Приятно почувствовать, что хоть кто-то в нашем жестоком мире верит, любит и страдает, что хоть чьему-то сердцу не чуждо сострадание. И жить становится легче, веселее жить становится!

Но нет никаких девочек!
Ни живых, ни мертвых!
Да и не было никогда!

Есть только первозданная Тьма да банальная серость будней.
Вот и приходится развлекать себя всеми доступными.

Катя. Катенька! Катюшенька Смирнова! Девочка моя! Адское создание ты мое! Гомункул ты мой голубоглазенький! Как наивно захлопали твои большие глазенки, когда ты впервые глянула на этот мир со своей странички. И в голову никому не пришло, что не было тебя до тех пор, пока бездушный робот-администратор не внес твое имя в список авторов. Не зачали тебя при луне, не родилась ты, не росла, окруженная лаской родителей своих. Ничего этого у тебя не было, Черубиночка моя! Взрастил я тебя на зависть другим и на потеху себе, да и выставил на всеобщее обозрение на ярмарке.
Повеселел народ! Не признал в тебе гомункула!
Хороша ты получилась, Катенька!
Статна!

И я, что скрывать, залюбовывался порой невинностью грез твоих. Как ты трепетно и бескорыстно этот мир возлюбила! Как радостно вещала ты всем о любви своей к миру этому! И не знала, бедная, что все слова твои, все стишочки твои трогательные я своим смрадным дыханием в уста твои алые вкладывал. Вот и смердило от них гаерством адским. Да не прочуял народ запаха серы, не смекнул.

 Но увы, недолог век гомункула. И полная луна освещает наш бренный мир, в котором уже нет тебе места, Катериночка!

Не скрою, мне было почти жалко тебя убивать. Шевельнулось что-то в душе моей темной, когда я в последний раз заглянул в глазенки твои вытаращенные.
Бац!
Крышка закрылась.
О! Я слышал, как билось твое трепетное сердечко, полное сострадания и любви к ближним, когда я вбивал гвозди в крышку эту самую. Я слышал, как эхо ударов твоего сердечка эхом гуляло в чугунном чреве гроба.
Чу!
Вот уж и не эхо это – а хохот мрачный и дьявольский!
И воскричал я: «Яви же свое истинное лицо!»
И полопалась девичья кожа, и расползлась по швам. И не стало Кати Смирновой. Лишь гроб пустой. Потому что не было Катеньки. Не было и не будет. Из пустоты пришла, в пустоту и вернулась.

Прошай, ангел мой, адом порожденный!

Ушла ты, как сон весенний, а заполнять собой мутное пространство того, что именуется нашим светом, остался Я, твой создатель и убийца твой,

ЕГО МЕРЗЕЙШЕСТВО ФИНН.