Деже тандори. общество мёртвых поэтов

От завтра до вчера – потоп. Всемировой.
Из грозовых фронтов отряд слепых дождей;
но был бы зонт не лучшей из идей,
испортить им незаурядный день – ну нет.
Эк зарядило. – Лучше я туда,
где от бензина радужна вода,
где с шахматами тихий тет-а-тет
так помогает мирно убивать
настрой, будь благодушным или скверным
он у меня; но не совсем убить; неверно.
Ведь сколько настроенья здесь убудет,
так столько же уйдёт южнее, к свету.
Молиться не умею: мол, присудят,
так только б не к чернобыльскому лету.
Но дождь закончился. Какого я не дома?..
Вопрос из тех, что виснут без опоры.
Тасуясь, партии мельчают слишком скоро.
Кроссовки грязным разрисованы узором,
шумит акация, взрывается букетом
тюльпановое дерево, и вот
как облако вокруг меня плывёт
свет Общества Скончавшихся Поэтов,
и тает – но яснее с каждой кружкой.
А!.. Улица, где Екели бывал
у дома Костолани, и подвал
призывно приоткрыт, - за дверь хватаясь:
то сбрендил мир, иль всё же я шатаюсь?..
Мне руку режет острый край двери, -
ну, сорок, пятьдесят, а дальше? –
шуршанье листьев. Что же не сгорит?
Сыграю ли, не знаю, чтоб без фальши,
но зонт испортить может всё сейчас.
Ушедшими Поэтами так ясно
и так светло луна во тьме зажглась.
Под тенью их, по долгому Туннелю
петляю как в беспамятстве, немею
спешу, точней плетусь, желая страстно:
укрыться, увернуться бы от света,
каким вы стали, Мёртвые Поэты.
Ушедшие Поэты, я не знаю,
не знал вчера, и вряд ли знать сумею,
спешу – не торопясь. И огибаю
я ваше общество: но с каждым днём труднее
вас избегать. Уже почти пора.
Как в этот дождь – от завтра до вчера.