Жужа раковски. чёрно-белое

В печку бросили крысу заживо:
в полыханном сияньи оранжевом
тень металась в огне вроде крысы
а потом лишь скелет под волнистым,
как в музее, витринным стеклом,
а потом – ничего. Поделом
и кошачий пискучий приплод (не нужны – и не жалко)
быстро в воду, и с плеском – на свалку;
как обрывки мокрого меха, топорщась пестро,
коченеют меж луковым сором и мёртвым костром.
А ведь солнце сияет, и ласково небо, трава неизмята
и пышна ещё гривой – и всё это невероятно.
Ветви, бледные, как после смерти, взрываются в цвет,
в почки, в лист;  в прошлогодней пожухлой траве
затаённый сияет, солнечный изумруд.
Жарок полдень; участок заброшен; крепко цветут
сорняки; лето близко; капустницы вьются бессчётно;
над газоном зависли волшебно и полуполётно
одуваны моделями атомов. Всё хорошо, как есть –
точка зрения глаза; а в мозгу параллельно,
         непрерывно: «Одобрено. – Не соглашусь, ваша честь»
Всякий образ на «за» и «против» рассортировывая,
с ледяным бесстрастием взвешивать снова и снова
то одуванчики, то эту крысу. Жернóвами
чёрно-белой логики: аргумент – контрдовод
перемалывают, понуждая принять решение:
всему сущему – «да», или «нет» - всему без исключения.