Пере-куры 3

Сегодня вышел погулять с Луной.
Ночь так тиха – хоть тронуться умом,
дать течь и утонуть в себе самом;
всплыть с юной, утренней звездой

в каком-нибудь задрипанном Париже;
в местечке званием пониже,
где лес погуще, а асфальт пожиже,
где звания, регалии, престижность,
хвалёный имидж

собой явили абсолютное фуфло;
где выпить с зеркалом с утра не западло;
цигаркой просмолив стакану дно,
уплыть с изображеньем заодно
туда, где льётся с музыкой вино,
где всякий исполнитель ноты «во!»

разучит до предела гамму кайфа
по самую завязку, галстук,
разыгрывая жизненную драму
из срывов, приводов, скандалов
с настолько близкой сердцу дамой,
что их совместные страданья

слышны из ада в парадизе;
где сердца промеряются глубины
футштоком чувства… задней мыслью,
поступком подлости и низости;
избитой, старой, горькой истиной,
прописанной в аналы жизнью
свечою геморроидальной; жизнью,
отмеченной с рождения харизмой,
зачатой между Сциллой и Харибдой;
той жизнью, что течёт неумолимо
не то чтоб вкривь и вкось, а как-то мимо
высоких, благородных целей, коих имут
проблемы сволочного быта;
где жизнь, как женщина, капризна
и так же мной безумолчно любима;
где созиданья движущая сила –
матраца ссаного пружины;
где снисхожденье правит миром.

Читаю проповедь имморализма:
не сотвори себе кумира…
Где мы с тобой несовместимы,
как чёрт и ладан… чёрт и херувимчик;
где на душе легко – не надо крыльев;
и снег искрится – бездне приключится;
лишь руку протяни – так счастье близко.
Путь Млечный выстлан, как брусчаткой, звёздами –
взмахни крылом, входи без стука к Господу.
Навеки пропади, никто не вспомнит.