в осеннем свете

и холодные стены кафе
согревали меня когда ты была дальше
чем кожа чем память. время странным рефреном
возвращалось ко мне но уже не нашим

я тебе позвоню хотя ты не дома
разъезды квартир: так разводят рельсы
поодаль стою, я с тобой не знакома
в столь близком знакомстве было бы тесно

я пуст как луна над тлеющим парком
что невидимой нитью держит панцирь
он не выпустит душу из слабой рамки
но позволит рыдать (с условием грации)

- это было когда-то. я был ранимым
я сейчас умней только мало толку
безустанно гнаться за счастьем мимо
чужой жены мужа ребёнка

чужой машины работы дачи
поездок в европу английской школы
мимо слепых. я же слишком зрячий.
и я вижу что не обломком но сколом

отмирает мечта от вчерашних замков
от глинтвейна в семь и от секса в восемь
жизнь как плавленный сыр в установленных рамках
норовячий слизнуть с бутерброда. оземь.

так на кой мне муж и жена и дача
или ты чужая как мегаполис ? ...
всё не то. я рада, что всё иначе
чем хотелось раньше, за что боролись.

напоролась всё одно я на грабли
я набила шишку пошла лечиться
оказалось лечение - бой на саблях
с собою прежней (тонувшей в лицах

возлюбленных профилей и анфасов)
я закончу бой когда выйдет солнце
можно будет спать и не думать: здравствуй,
дорогое прошлое, кожа цвета бронзы

до свидания, я. не прощаюсь с этим
потому что вернётся рефреном лунным
или джазовой строчкой вечером летним
да здравствует осень. своя и унылая.

я налью себе чаю в жёлтую кружку
буду смотреть диафильмы детские
я вернусь лишь туда чем не побрезгую
я вернусь лишь к тому где основой дружба

мой сентябрь начат: стихи написаны
мой сентябрь начат: платьице синее
мой сентябрь лучший: из синего ситца
мой сентябрь лучший: я в нём красивая.