Иоаннова ночь

Во дворце все замерло и смолкло,
Но никто не смеет глаз сомкнуть.
Третий час, давясь слюной прогорклой,
Челядь стережет слепую жуть.

Молотом по гулкой наковальне
Бьют по крыше капельки дождя.
Третий час в своей опочивальне
Иоанн сидит, не выходя.

Тьма, густея, затекает в окна,
Нет спасенья — сколь свечей ни жги:
Вслед за тьмою, под дождем промокнув,
Лезут греться мертвые враги.

Сколько их, повешенных, сожженных,
Брошенных в кипящую смолу,
От голов на плахе отрешенных,
В муках издыхавших на колу…

Сколько их! И страшно государю,
Он в тоске клянет ночной обман,
Но не только о господней каре
Думает усталый Иоанн.

По углам державы, от столицы
До балтийских древних берегов
Скользкое предательство таится,
Уязвляя замыслы его.

Рушится воссозданное тяжким,
Долгим кровоплещущим трудом.
Хорошо им, аглицким и фряжским,
Он же только начал строить Дом.

Царь ярится за дубовой дверью,
Посох пол терзает острием.
Господи! Ты ведаешь, как верил
Он в предназначение свое.

Неужель свершенное доселе —
Лишь гордыни непомерной плод?!
Неужели, Боже?! Неужели?!.
Царь поклоны истово кладет.

…он уйдет. Он грешен, сир, недужен.
В монастырь! Ко всем чертям дела!
…И в привычном ужасе снаружи
Преданная стража замерла.