Меланхолии

1.
Не болью — болезнью наполнятся строки,
Душевной болезнью и болестью духа.
Лишившись желания, зрения, слуха,
Душа разбирает былые пороки.

Она разбирает симфонии боли,
Что были пороков законным итогом,
И Запада мыслей с хотений Востоком
Шутейные битвы, и смятые роли…

Что было — не будет! Увы, Проповедник.
И ежели дух параличный воспрянет,
Почувствовав дух приключения пряный,
Все будет назавтра не так, как намедни!

Мой новый роман будет крайне жестоким,
А может быть — вдруг — опьяняюще нежным,
И только одно мне покажется прежним —
Спасительной болью наполнятся строки…

2.
Я не пешка, не слон, не ферзь,
Я случайно забрел на доску —
По пути из полоски в полоску
Умудрился в клетку залезть.

И, беспомощней короля,
Наблюдаю из черной клетки
За игрою своей соседки,
Что по полю скользит, шаля.

Неспособный идти вперед
Слон шагает диагонально.
Как ничья его жизнь печальна,
Но, однако же, он — идет.

Вижу пешек безликих рать.
Пешка гробит своих исправно,
Чтоб однажды при прочих равных,
Может статься, фигурой стать.

Впрочем, всех нас в конце игры
(И шагающих, и стоящих)
Ждет глухой деревянный ящик,
А не сказочные миры.

Знаю, мне не сойти с доски
Все попытки, увы, неловки.
Остается ждать рокировки,
Как спасения от тоски:

Вот ладья, подхватив меня,
Пронесется над черной бездной…
Я всего лишь на миг исчезну
В белой клетке другого дня…

3.
И снова желание так велико:
Дедовский кортик снять со стены,
А дальше — просто, дальше легко:
Ночь, покой и, возможно, сны.

«Вечную память» поет вода.
Пеной укрывшись, забудусь сном.
Я скоро стану кусочком льда,
Щедро разбавив воду вином.

И всем причины ясны, как день:
Полнолуние, пьянство, блажь.
А что не пишется — дребедень!
Что тяжко любится — так, кураж!

В ножны, миленький, погодим!
Глупо от мрака бежать в ночь,
В ясный полдень буду твоим:
Трудно решиться, легко — смочь…