Шестая Дуинская Элегия

Шестая Дуинская Элегия

Фиговое дерево, уже давно ставшее мне таким значимым,
о как же ты, почти полностью сбрасываешь цветение,
и внутрь раннего решительнщго плода,
безславно теснишь твою чистую тайну.
Как трубы фонтана,- гонят твои согнутые ветви
сок вниз и вверх: и он выпрыгивает из сна,
почти не просыпаясь, в Счастии своих сладких возможностей.
Смотри: как Бог в лебеде.


...... Мы ж остаёмся,
ах, мы сами прославляемся от цветения, и в перезрелом Внутреннем
нашего настоящего плода, уходим предательски внутрь.
У некоторых, наплыв стремления к росту так силён,
что они уже выжидают и пылают в изобилии сердца,
когда соблазн к цветению, как лёгкий ночной воздух
им Юность уст,и  их век каснётся:
Героям, вероятно, и раннему Потустороннему Предназначению,
Смерть-садовод  иначе артерии изгибает.
Они низвергаются: раньше  собственной улыбки,
как упряжка рысаков в мягких, вдумчивых
картинах в Kaрнаке, - побеждающему королю.


Удивительно близкок всё ж Герой юным умершим. Постоянно
не сражается он. Его Восхождение -это существование;
уйдёт он, и примкнёт к изменившемуся созвездию
своей постоянной опасности. Не многими был он там найден. Но,
это от нас постоянно темно умалчивается, внезапно восторженная Судьба
поет его внутрь, в шторм его, с шумом поднимающегося, мира.
Не слышал я так ни кого, как его. Мгновенно пронзает меня,
со струящимся воздухом, его затемненный звук.

Тогда, как же охотно, спрячу я себя от тоски: О, был бы я,
был бы я мальчшкой, и мог бы быть им ещё долго, и сидел бы
на будущих руках опершись, и читал бы о Самсоне,
как его мать, сначала не могла родить ни кого,
и потом родила Всё.


Не был ли он уже в тебе героем, о, мать, не начался ли
там уже, в тебе, его повелительный выбор?
Тысячи бурили в клетку, и хотели быть им,
но смотри: он схватывал и выпускал-, выбирал и мог.
И если он колонны разбил, а так и было, вырывался он
из мира твоего тела в более тесный мир, где он далее
выбирал и мог.. О, матери героев, о, Происхождение
бурных потоков! Их ущелья, где
высоко от края сердца, сетуя,
девственность потеряв, вы становились жертвами для Сына.

И атаковал герой через краткие остановки  Любви,
и каждый поднимал его наружу,- каждый, им подразумеваемый сердца удар,
был уже предотвращён, и стоял он пред концом  улыбки, - уже иначе.