Третья Дуинская Элегия

         Третья Дуинская  Элегия

Одно, - это воспевать любимую. Другое, - воспеть
её потаённую, приговорённую бог-реку Кровь.
Ведь она уже издали признает своего юношу, поймёт,
что сам он тоже ведает о Повелителе Желания,
явившегося из частого Одиночества, - много раньше
чем девица смягчит его, зачастую когда её и нет вовсе,
ах, от какой непостижимой капели, голова Бога воспряла,
призывая ночь к бескрайнему волнению.
О, кровь Нептуна, о, его страшный трезубец.
О, темный ветер груди его из завитой раковины.
Внемли, как ночь себя углубляет и точит. Её звезды,
произошли не от вас ли, любители Наслаждения,
что обращены к лику её любимого?
Не он ли пристальным взглядом из чистых небесных
светил глядит в её ясное лицо?

Его нет у тебя, скорби, ему не мать,
словно лук, брови ожиданием выгнула.
Не от тебя, и не к тебе, у чувственной девочки
плодоносным Выраженьем губа изгибалась.
Ужель действительно ты думаешь, что потрясти его смогло бы
твоё лёгкое вхождение, ты, стоящий перед тем, что легче раннего ветра?
Хоть ты и пугаешь ему сердце; но все ж, более старые страхи
обрушились в нём при прикосновении, вместе с рывком.
Зови его ... ты зовешь его не из такого уж тёмного окружения.
Конечно, он жаждет, он берёт начало; облегчая
себя, он остаётся в твоём затаённом сердце, и берёт,
и возрождается. Но был ли он начат?
Мать, тобой был малым создан он, ты дала ему начало;
тебе он был нов, ты склонила радушный мир чрез новые
глаза, и берегла его, чужого.
Где, ах, уже ли минули годы, когда ему ты просто,
стройным образом своим, бурлящий хаос представила?
Ты скрыла многое от него; комнату, подозрительно-ночную,
безопасной делала, из сердца своего, защитой полного,
ты привнесла пространства человеческие в его ночной простор.
Не во мраке, нет, - в твой близости зажгла ты ночную лампаду,
что разлилась дружелюбным светом.
Так, любой шелест, могла ты объяснить с улыбкой,
как будто б зная уж заранее, когда и как, себя прихожая поведёт ...
И он слушал, и успокаивался. Многое нежно ожидало
твоего Пробуждения;  из за шкафа высился, в пальто одетый,
его Удел, а в складках занавесок, чуть раздвинутых, умещалось
его беспокойное Будущее.

И он был самим собой, - когда лежал, успокоенный, под
сонными веками твоего лёгкого существа,
сладко причмокивая в драгоценной дрёме-:
 и Оберег ему светил... Но внутри: кто воспрещал,
препятствовав глубинно, приливы его происхождения?
Ах, тогда не было предосторожности в спящем; во сне,
но мечтая, но в бреду: он доверился.
Он, новый, испуганный, вдруг опутан был
внутренним Происходящим, в даль тянувшимися усиками,
опутанный шаблонами, удушающим ростом, к звероподобным
хищным формам . Как он собой жертвовал -. Любил.
Любил своё нутро, свою внутреннюю дикость,
этот девственный лес в себе, на безмолвном
самопадении которого, его ярко-зелёное сердце покоилось.
Любил. Покинув его, проросли
его собственные корни наружу, в мощнейшее Начало,
где его маленькое рождение было уже прожито. Любя,
рос он вниз, в более старую кровь, в ущелья,
где Страшное лежало, еще сытое отцами его. И каждое
Ужасное узнавало его, подмигивало, было как-бы объяснимым.
Да, Ужасное улыбалось... Редко
так же нежно ты улыбалась, мама. Он не мог
не любить того, что ему улыбалось. Но ещё до тебя
он любил уже, ещё перед тем, как ты им понесла,
был он растворён в воде, облегчающей рост его.

Смотри, мы любим не так, как цветы,
одногодки; там где мы любим, через руки наши
течёт непредставимый сок. О, девочка, эта:
та, что мы любили в нас, не одну, будущую,
бесчисленно взгорячённую; не отдельный ребёнок, -
но все отцы, что как обломки гор
нас до глубины трогающие; словно сухое русло реки
прежних матерей -; словно целый
беззвучный ландшафт под хмурым
или чистым предопределением -: это было, девочка, до тебя.

А ты сам, что знаешь ты -, ты манишь
вверх Предысторию во Влюблённых? Какие чувства
вздымались из ушедших существ? Какие
женщины тебя ненавидели? Каких мрачных мужей
оживлял ты в жилах юнца? Мертвые
дети хотят к тебе... О, тихо, тихо,
сделай что-нибуть доброе пред ним, добротную работу за день,
- проведи его близ сада сюда, дай ему ночи.
Избыточную тяжесть ......
Удержи его ......