3 января 2005 года

Как общество, сумевшее развиться,
взлетает разноцветный серпантин.
Дитя далёко заполночь резвится.
Букет вина смешался с запахом сардин.

Нам Козьмин стих глаголит новогодний,
вот "перхоть конфетти" - какая фраза!
В ударе Козьмин, как всегда, сегодня,
хоть фрак на нём давно помят, измазан.

Денис гитарой обладает так умело,
что вторят ей хрусталь, огни на ёлке.
И мы, внимая, хлопаем несмело -
в ладони зависть навтыкала нам иголки.

Кондрашкин кандалами обручальных
колец к ревнивой пришвартован дуре.
Теперь не с нами он, как ни печально, -
ведь с нами баб доступных нет в помине и в натуре.

Да я и сам не лучше в этом смысле, -
оставив женщину, довольствуюсь женой.
И вирши бормоча, сбиваюсь с мысли,
поскольку мысли все об участи иной.

А Юрик снова в степи Казахстана
заброшен ироничною судьбою.
Он нефть казахам ищет неустанно.
Жаль, Юрик, что не выпьем мы с тобою.

Теперь о женщинах для полноты картины.
Одна прельстила Козьмина своей
загадочностью. Сетью паутины
из слов овладевал он ей.

Вторая ей ни в чём не уступала,
но всем была знакома издавна.
Привычка видеть зренье притупляла.
И в этом не её была вина.

...Алясев вдруг исчез, а нам остался
погибший в муках новогодний стол.
Теперь поэтом каждый назывался, -
когда последний слушатель ушёл.

Родился Новый год под всплеск цунами.
Дай, Бог, нам, всё же, выбраться наружу.
Дай, Бог, чтобы наш Бог всегда был с нами.
Не дай нам кануть в обывательскую лужу.