Девушка посреди улицы или после НГ

Девушка посреди улицы.

Вдоль дороги на деревьях висели гирлянды из лампочек. Новые дома со старой улицей гармонировали так же, как яблоко с огурцом. С солёным. Несси остановилась посреди дороги, оглядываясь. Всё дышало последновогодним похмельем. Даже дома стояли чуть покошенные и подмигивали разбитыми окнами. Редкий прохожий (ой какой редкий!), покашливая хрипло и непонятно передвигаясь по пустой улице, с грустью и пониманием поглядывал на стоящую девушку. Девушку посреди улицы.
До моста оставалось минут пятнадцать. Плюс-минус пять метров. Плеера, с медленно погасающей зарядкой, хватит максимум песен на десять. Уже неплохо.
Голод сиплым голоском пищал в ушах. Пока противный мерзкий попрошайка не перешёл на бас, Несси решила зайти в кафе. То, что поближе.
 То, что поближе выглядело намного хуже, чем то, что подальше, но зато поближе. И зато там давали замечательные котлеты с сыром «Четтер». Вы когда-нибудь пробовали котлеты с четтером в той, что поближе? Нет? Да упасёт вас Бог от такого напастья.
Получив свои мясные лепёшки с четтером, Несси кивнула официантке и стала есть. Просто нагло стала есть. Ну откуда у неё чаевые? Девушка в униформе (ватник и валенки с вышивкой) скривив губы удалилась за прилавок. За стойку. За стойку похожую на прилавок.
«Четтер» оказался обыкновенным «Орским» из ближайшего магазина (этот замечательный сливочный вкус «телячьего» затвердевшего молока Несси не забывала ни на минуту).
 Принятие лепёшек желудок ознаменовал звучным «Уууу», негодный невоспитанный мерзавец. После «Уууу» последовало «Урррр», что, возможно, значило: «Хочу ещё». А может, «Что за ?%№%@*$ ты мне подсунула, окаянная твоя душа?». Сейчас это было уже неважно.
Выйдя наконец на свежий воздух, таки не обрадовав униформную девушку чаевыми, Несси постаралась устремиться к мосту. Впрочем, только постаралась.
Добравшись всё таки до моста, Несси решилась спуститься на «эту железную штуку», как говорила её бабушка. Мост (как ни странно...) был пуст. Зато под мостом!..
Дойдя до конца моста, Несси перегнулась через перила, и оглянула «под мостом». Человек семь-восемь, на лыжах, в кое-как одетых спортивных (которые до этого, кажется, служили им спальными, судя по уровню их помятости) костюмах, пытались стоять стройным строем. Последним шёл мальчик, лет десяти, с плакатом. На плакате было что-то выведено небрежной дрожащей рукой. Впереди скользил на лыжах (задом; задом, в смысле лицом к «строящимся», задом к переду дороги) колоритный дядечка с бородой и усами, покрывшимися инеем. Дядечка что-то выкрикивал, голос же его, похоже претендовал на бодрость. Шли они по заснеженному льду, предварительно (как поняла Несси) скатившись с горки, которая раньше была берегом.
Несси наблюдала за странной процессией примерно ещё с полчаса. За это время «стройные» ещё пару раз съехали с горки, которая была берегом, дядечка с колоритной бородой и не очень – усами, упал, скользя задом, а мальчик, положив плакат на снег, сел на него и из соседнего снега слепил маленькую копию колоритного дядечки.
Когда лыжники засобирались, Несси пошла дальше, решив пройти через заречный пролесок, выйти к соседнему транспортному мосту, и оттуда уже вернуться домой.
Дорожка к следующему мосту бежала вдоль реки, и Несси ещё несколько раз встречала ранних лыжников. Солнце садилось. А ранние лыжники всё прибывали и прибывали.
Ранние лыжники иногда оказывались знакомыми спортсменами, и Несси легко и искренне радовалась встречам. Лыжники-знакомые-спортсмены – тоже. Одни даже оказались на машинке, и даже подвезли Несси аж до моста. Даже Несси такого для себя не ожидала. От такой неожиданности, она даже пригласила их приближающийся день рожденья. Правда, не свой. Но какая разница, где встречаться и радоваться?
Кое-как распрощавшись с приглашёнными лыжниками, Несси, вместе с подаренной палкой от лыж, двинулась к остановке, используя палку только по назначению – например, когда нужно было проскользить по льду, она отталкивалась палкой и с визгом врезалась в какой-нибудь сугроб.
Плеер переоправдал возложенные на него надежды, и проиграл не десять песен, а целых девятнадцать. С целой аж половинкой. «В следующий раз тебе зачтётся», подумала Несси, обращаясь к плееру.
 На остановке сидела бабуля, с очень подозрительной внешностью, знаете, из серии: «Их разыскивает милиция». У неё даже была щетинка, характерная для объектов этой серии. Но она спала, и спросить у неё «Сколько времени?», чтобы она наставила свой пистолет с глушителем в грудь, просто не было возможности. Ладно, пусть спит.
Автобусы ходили с ужасающей редкостью. С ещё более ужасающей редкостью ездили автомобили. Несси считала даже, что ей неимоверно повезло, когда увидела проезжающую мимо ядовито-зелёную оку, с надписью на передней двери «No entry!».
Бабуля в это время мирно посапывая в такт проезжающим машинам, совершенно мирно спала. Иногда только выкрикивая что-то вроде «Über nein, russisch!» или же «zum Strich Stalins!».
Наконец подъехал нужный, почти развалившийся от постоянной починки, автобус. На дверях висело «объявление»: «Тариф-эконом! Проезд 5 рЭ». Достав пять рЭ, Несси прыгнула в машину неизвестного происхождения, оттолкнувшись лыжной палкой и стараясь не наступить на первые две ступеньки. Уж очень они шаткие они ей показались. А в зимней одежде она весила намного больше.
В помещении транспортного происхождения было намного теплее. По крайней мере, здесь снег с ботинок таял, в отличии от недавнего кафе, «того, что поближе». Тётя с массой «далеко за сто» сидела на переднем сиденье, и поросячьими глазками осматривала всё, что попадалось в поле зрения. Тётя была с большой сумкой чего-то твёрдого и явно опасного, по крайней мере, в её руках. Несси, попавшая в поле зрения поросячьих глазок тётечки «далеко за сто», явно не произвела впечатления благородной девицы из пансионата Сан-Франциско (ведь девицы из пансионатов не ходят с лыжными палками), и «далеко за сто» недовольно поморщилась.
Совершенно синий водитель (ну просто как заиндевевшая слива) сонно поглядывал на пустую дорогу. «Зато без аварий», подумала Несси, исключив возможность полёта за мост. Ещё два каких-то «типчика», сидевшие ближе к середине, яростно перешёптываясь, с переходами на тихий шепчущийся визг, обсуждали какие-то (наверняка важные!) проблемы. Несси представила, что они грабители и следят за тётечкой «за сто». Следят давно, и наверное думают, что в сумке – серебро, или хотя бы золото. И вот они выйдут с ней на одной остановке и попытаются ограбить. А на завтра в газетах сообщение: «Два грабителя были сильно покалечены сокровищами коммунистической партии».
Но это всё к счастью (или к сожалению?), было только воображением, и «грабители» к тому времени давно уже вышли. Тётя «за сто» подозрительно оглядываясь на Несси, беспрестанно чихала. «Ну точно хранительница сокровищ. Вот только на коммунистку она не похожа. Скорее, незаконнорожденная дочь старого мафиози.
Увидев знакомые места, Несси заторопилась. Отдав сливовому водителю пять рЭ, она вышла на пустовавшей остановке и остановилась. Это всё таки была остановка – положено постоять.
Грустно было смотреть на конец ещё неначавшегося дня пустой улицы. Грустно было смотреть на убегающие вдаль облака. Ещё грустнее смотреть было на убегающих вдаль редких прохожих, стремящихся попасть домой, хотя бы к Старому Новому Году.