Журфак-3-7. Иван Калиниченко

Поэма седьмая. Иван Калиниченнко.

Любимовка, гле отчий дом
Грустит-сумует у Каховки...
Я год назад родным селом
Бродил солдатом (без винтовки)...

Три полных года в ПВО  --
Ракетчиком... Вначале Рюген...
Не догадались? Ничего,
Сейчас допетрите: Ней-Рупин

Был городом, где год назад
Поставил точку в службе ратной...
-- В Германии служил, солдат?
Вот видите, вам все понятно...

Но только это – тсс – секрет!
Не разгласил военной тайны?
Вы догадались сами, нет?
Но только – никому!... Случайно

Сболтнете, ну,  а вдруг шпион
Стоит американский рядом?
К примеру, Саня иль Семен...
А Мухаммед – гадать не надо,

Он так и тщится раздобыть
Секреты нашей обороны,
Чтоб их тотчас в Израиль сбыть...
Шучу, конечно... Микрофоны,

Считают многие, стоят
В любой общажной комнатенке
Почти наверное...  Следят
За тем хотя бы, чтоб девчонки

Не соблазняли бы парней,
Их отрывая от учебы...
Мы словно между двух огней:
Ведь мы же не слепые, чтобы

Не видеть: Света Назарюк
Так ослепительно красива...
Все просто валится из рук,
А по утрам мужская сила

Буравит одеяло... Да...
Но есть проблема: нет деньжонок...
Сам голодаю – маета,
Тем более на них, девчонок,

Не остается ни рубля,
Не хватит даже на аптеку
Копеек жалких... Гоп-ля-ля!
Иду тогда в библиотеку...

Чтоб как-то статус у девчат
Поднять, я пичкаю их вздором:
Отец, мол, у меня богат
И служит в Ялте прокурором...

Отец... По совести сказать,
Ему своей хватало славы...
В сорок четвертом штурмовать
Отца послали в бой кровавый --

Сапун-гору – и этот бой
Был для него в войне последним...
Здесь ранен в голову... С судьбой
Потом сражался... Я, наследник,

Стеснялся: фронтовик, герой –
Гол как сокол – по поговорке –
Присочинил, что батька мой
Богат как Крез  -- и нос в махорке...

Ну, а по правде, он с войны
В Любимовке – механизатор...
Печально, что должны сыны
Стесняться бедности... На трактор

И сам я после школы сел...
Потем в Каховке репортерил,
До областной взлетел – сумел
Газеты комсомольской вскоре....

Потом призвали в ГДР...
Но графоманные привычки
Впитались в плоть и кровь... Барьер
Языковой не выше спички:

До армии свои писал
Заметочки на украинском,
А здесь на русском... Вскоре стал
И части нужен... На старшинском

Конечно, уровне – сачок:
Приходится давать поблажку –
Статейку пишет мужичок,
Рад  замполит – и я вразмашку

Кропаю опусы опять...
Газета гордо называлась
«Советской Армией»... Читать
Стал много... Думалось, мечталось --

Учиться... Долго выбирать
Не приходилось... Брат Василий
Был в МГУ – и поступать
Решил и я в Москве... По силе?

А что же я, глупей других?
Нужна, конечно, подготовка –
За службу столько умных книг
Я прочитал... Потом – Каховка,

Херсон... И, кстати, думал я.
Что в армии кропаю даром,
А вышло: каждая статья
Вполне приличным гонораром

Оплачивалась, но его
Мне собирали не сберкнижке...
При увольненье – на! Чего?
Четыреста рублей! Деньжишки

Немалые. Но если б знать.
Писал бы вдвое, втрое чаще...
Приятно деньги получать...
Есть, есть в деньгах немного счастья!...

Июнь... Поехал на ликбез –
Подготовительные курсы...
Иные поступали – без..
Как говорится. – дело вкуса...

Маленько подучили нас,
А поселили в филиале...
Экзамены – сплошной атас! –
Все, как осенний лист дрожали...

Но я, короче, поступил...
Эх, если б эти гонорары
В студенчестве, тогда бы жил
Кум королю... Ходил на пары,

С утра лишь хлебом со стола
Бесплатным с чаем оскоромясь,
Такие вот пошли дела...
А с однокурсницей знакомясь,

Что б ей Ванюща предложил --
Кафе, культурную программу?
Ну, как-то Свету пригласил
На круговую панораму,

Чем сильно месячный бюджет
Подрезал – и лишь духом святым
Питался – денег нет и нет...
А впрочем, так и все ребята...

В общаге делят кров со мной
Еще четыре охламона...
Из них ближайший кореш мой –
Игнатьев Коля – удивленно

На мир глядевший весельчак...
Экс-стрелочник лениногорский,
Он завоевывал журфак –
Как у меня – хлеб, чай с махоркой –

Все разносолы у него...
А все ж с его лица улыбка
Не сходит: ладно, ничего...
Была ли с умыслом ошибка,

Которую за разом раз
Он на английском повторяет,
Смеша весь наш английский класс,
А вместе с классом умирает

И «англичанка»: Николай,
Когда написано «important» --
(Что значит –«важный»...)
                Прочитай –
И дальше -- весь исходит потом,

Но произносит «импотент»...
--  «Important» -- поправляет мягко
Учительница, а студент
С упорством – все лежат под лавкой –

Твердит упорно: «импотент» --
И сам смеется над собою...
Отличный парень и студент
Неглупый – с непростой судьбою...

Английский, надо вам сказать,
Давался «сыну прокурора»
Неплохо – бегло мог читать.
Болтать... И Прохорова Нора

Наумовна со мной проблем
Не ведала – учился сноено...
Сегодня English нужен всем –
Наш Ясен «спикал» виртуозно....

Заметим, избран Николай
В профком всеуниверситетский...
-- Ты там чего-то вытворяй,
Чтоб профсюзик наш советский

Хоть со жратвою нам помог...
И вправду – подсказал Коляша:
Профилакторий! Видит Бог
Чай из шиповника и каша

Профилакторские меня
Спасали от голодной смерти...
Но, чувство голода гоня,
Мы все же счастливы, поверьте.

Гордимся званием «студент»
Гордимся славной профессурой.
Надеемся: придет момент –
Все образуется... Посулы

Грядущих жизненных удач,
Свершений вдохновенных знаки
Important... Вера, как калач,
Судьбу питает на журфаке...

Нельзя сказать. Что тишь да гладь –
Бывало всякое в общаге...
Вдруг кто-то начал воровать...
У Мухаммеда, у бедняги –

Украли галстук... Нас трясли,
Допрашивали в «околотке»...
Ни вещь ни вора не нашли...
Заметив, сам бы взял за глотку,

Не стал бы вызывать ментов,
Такого гада, словно крысу,
Я лично удавить готов...
Эх, где б добыть хоть горстку рису?...

Сирийскмй парень Мухаммед
У земляков в авторитете...
Он член БААС, а в тот момент
Его в земляческом совете

Избрали на верховный пост...
Ответственность, не синекура...
А в целом парень добр и прост,
Умен, понятно, и не шкура...

Когда он видел, что кранты!
Звал нас в землячество «на кофе»....
Так выживали – и хвосты
Держали гордо... А о штофе –

Забудь -- здесь нам не до того.
Мы здесь от хлебушка пьянеем...
Мы держим марку. Ничего.
Все одолеем. Все сумеем.

У Мухаммеда нелады
Пошли по части жизни личной...
Представьте: расточал меды
Какой-то Тане симпатичной...

Носил цветы ей, угощал,
Водил в кино, на вернисажи –
И до квартиры провожал...
Домой не пригласила даже,

Захлопнула пред носом дверь...
Араб в депрессии великой –
И даже – вот уж верь – не верь –
Слезинки проливал над книгой...

И, кстати, надобно назвать
Тех, кто дерзал со мной в сто третьей
Азы науки познавать...
На тусклом групповом портрете –

Куратор нашей группы – Лев
Арсентьевич Истомин – «папа»
Подстегивал, что, мол, отсев
Грядет, журфак, мол, на арапа

Мы не осилим...  И грызем
Гранит науки ошалело,
И семя знаний в чернозем
Кладем мозгов, чтоб там созрело.

Андрошин Саша – он правдист,
Умна – Савельева Людмила...
Покамест каждый – чистый лист,
Еще нас жизнь не закружила...

Савельева... Она у нас –
В фаворе – (медалистка, прима)...
А мне случилось как-то раз,
Не выставляясь, без нажима,

Ее в учебе обойти:
Диктант Аникина-русистка
Давала группе... Но учти:
Диктант журфаковский и близко

Со школьным рядом не стоял:
Слова даются потруднее
И синтаксис, чтоб наповал...
Однако пишем, как умеем...

И вот – подводится итог:
У большинства – ошибок двадцать --
Вокабуляр, увы, убог –
С таким нельзя не ошибаться...

Всем любопытно, как она,
«Звезда», Людмила, написала...
-- Шесть!... Подготовка недурна
У медалистки... Знать немало

Хороших в детстве книг прочла,
Кладя слова в мозгов ячейку...
Учительница подошла:
-- А лучший – он, Калиниченко –

Ошибок только три...
                -- Всего?
Не может быть!
                -- Да, три, представьте!
Есть в группе брать пример с кого,
С упехом лидера поздравьте...

Нет, право, я не виноват:
Не ошибался не нарочно...
А у Людмилы злобный взгляд:
Неужто рассердилась? Точно...

А я в сто третьей – групкомсорг...
Но, правда, пробыл им недолго...
Ученье, понимал я, – долг
Священный... Исполненье долга

Всей группой, полагал, моя
Святая миссия, забота...
Тут подвернулась колея –
Я и погнал без поворота:

Студкнтки стали пропускать
Занятия... Игнатов Коля
Деканом вздернутый, шпынять
Пошел меня, мол, здесь не школа,

Обязан, дескать, комсомол
Свое употребить влиянье
На нерадивых... Нужно, мол,
Их проработать в назиданье...

По сути, я считал, он прав...
Истомин:
                -- Объявляй собранье!
Я объявил, но посчитав,
Что должен девушек заране,

Что ждет их там, предупредить...
Прошел по комнатам в общаге:
-- Решайте: быть или не быть
Студентками? А о пощаде

Потом бы не пришлось молить,
Коль примет жесткое решенье
Собрание – оно судить
Возьмется ваше прегрешенье...

Вот список тех, кому грозил
Разбором нелицеприятным:
Елена Ким... (Замечу, был
Мой разговор простым и внятным –

Я лицемерить не привык) –
Савельева была в том списке,
Черчесова и Дубовик...
Моей сопротивляясь вспышке,

На том собрании меня
Девчонки дружно обвинили
В старшинских методах... Ремня,
Знать, в детстве недополучили

От батьки – вот и подросло
Не признающее порядка
Их поколенье... Не пошло
Им впрок благополучье... Кратко

Об этом случае писать
Не получается... Обида
Терзает до сих пор... Понять
И Колю не могу: для вида

Сперва он, будто, был со мной,
Но на собраньи уклонялся,
А должен бы стоять стеной...
Он – бекал, мекал  и кривлялся...

Меня – чего не ожилал –
Куратор группы, Лев Истомин,
И тот, увы, не поддержал...
Суть захлестнули вопли, стоны...

В итоге – я и виноват,
Хоть сам не пропускал занятий –
Бессмыслица, маразм... Чинят
Неправедное... Нет, объятий

Я с поцелуями не ждал...
Но я же ради всех старался!
Потом нас в группе навещал,
В конфликте нашем разбирался

Приятный парень Александр
Из комитета комсомола,
Психолог, дипломат...  Меандр*
Запутанный сумел – психолог! –

* Сложный, запутанный орнамент

Распутать, разыскав концы...
Всех примирил нас предложеньем
Меня переизбрать... Грязцы
Не допуская, с уваженьем

Мою отметил прямоту,
Чем сильно подсластил пилюлю –
И я отдал повинность ту,
Как раскаленную кастрюлю –

Вот, обжигайтесь вы теперь...
Так я остался без «нагрузок»...
Знать, не бывает без потерь
Борьба, Да ладно... Спас огузок  --

И рад... Продолжится урок,
Поучимся дипломатизму...
Возможно, я и вправду строг
Чрезмерно – и в гражданской жизни

Уместней мягче поступать,
Искуснее – примером Саша...
Ну, поживем... Цыплят считать –
Внушает поговорка наша –

Еще не время... День за днем
Жизнь дарит новые сюрпризы...
Все одолеем с куражом
Ее зизгаги и капризы...

Ах, однокашники, друзья!
У каждого – мечты, характер...
Судьба у каждого, стезя
Своя, но есть и общий фактор –

Ты, альма матер, ты, журфак,
Вложил в нас ремесла основы...
Не знаем где, не знаем, как,
Но в каждом отразится «Слово...»

Татариновское – оно
В душе краеугольным камнем...
Кучборская! И ей дано
Облагораживать... Она мне

Открыла неизвестный мир...
Отныне есть к нему калитка
В душе – и в ней живет Гомер...
И к нам от золотого слитка

Ее таланта перейдут,
Надеюсь, малые крупицы...
Герои вечных книг живут
Теперь не только на страницах,

Они живут теперь и в нас...
И там же – наша профессура...
Учители – сиянье глаз,
Ум и достоинство, культура...

Горохов нам читал  «тыр- пыр»...
Предмет – сплав ремесла с искусством,
К высоким истинам – гарнир –
Приемы, техника плюс чувство

Прекрасного и точный вкус –
Одно с другим в одной упряжке...
Так много сразу... Первый курс...
Ошибки, сбои... Раз у Сашки,

У Иваненко – бах! – постель
Внезапно ночью запылала...
Спасибо, хоть не весь «отель»
Спалил – начистить бы сусала!..

Сюжет общажный... Нам велят
Опять -- в ментовский околоток...
Допрос... В чем дело? Кандидат
В КПСС – (вот самородок:

Из школы – в партию – рекорд!) –
Сосед Володя Елуфимов,
Что был так кандидатством горд –
На грани краха... Херувимов

Забыл поставитиь кандидат
В охрану карточки партйной –
Пропала... Просто детский сад!
Еще один, весьма противный

Сюрприз от девушки...
                Когда
Я посетил библиотеку...
Нельзя назвать бедой – беда,
Конечно горше человеку,

Но эту «шалость» кто сочтет
Приятной: кличут к телефону...
А кто? Не понял: что несет
Мужик рассерженный... По тону

Судить – неудержимый хам...
В чем дело – не могу врубиться...
Дать обещает по мозгам...
 За что? Чтоб я не смел крутиться

Вокруг Вершининой... Маразм!
Она стоит с улыбкой рядом.
Сияет – подразнила нас...
Противно: я ее и взглядом

Не удостаивал...  Еще
Подобных парочка сюрпризов –
И плюс один добавьте в счет
Парней, что девушек – (из шизов –

Наиобиднейший, увы) –
Боятся, как исчадий ада...
Ну, а теперь прикиньте вы –
(Здесь Вольфы Мессинга не надо

Иметь способности) – сюрприз
Похожий вскоре состоялся?
Все -- Вольфы Мессинги! Всем приз
За проницательность... Боялся

Уже заранее слегка:
Меня из комнаты позвали
К какой-то девушке... Пока
Спускался, -- кто? – гадал...
                -- Узнали?

Не сразу, правда, но узнал:
-- Вы – Таня....
               -- Да, из Ленинграда...
-- Ну, как живется?
                -- Наповал
Сразили, --
                (Голос полон яда):

-- Вы ж на ликбезе никаких
Способностенй не проявили,
Серьезных не читали книг,
Косноязычно говорили...

Я, всех умнее, -- не прошла,
Вы – всех глупее – поступили...
-- За этим и пришли? Дела...
Не скрою – сильно удивили:

Красотка внешне, а душа –
Как будто вымазана сажей.
Все настроение круша,
Расстроили... Обидны даже

Не ваши мерзкие слова:
В такой красивой оболочке –
Дерьмо, убожество, ботва...
Похоже, что дошли до точки...

И я готов был вас списать
В отходы... Жалко – вы красивы...
Случись беда, я  вас спасать
Из ада -- мчался б... Как могли вы?...

Я попытаюсь объяснить,
В надежде, что не безнадежны
И впредь научитесь ценить
Тех, с кем сведет судьба, как должно.

Три долгих года день и ночь
Я подводил себя к журфаку ...
Сон и усталость превозмочь
Мне в карауле – шаг по шагу –

То Пушкинский чеканный ямб,
То Маяковский помогали
А вы, допустим, если вам б
Так довелось, смогли б? Едва ли...

Читал везде, читал всегда –
В машинах, поездах, подвалах,
И на позициях, когда
Шли стрельбы...
                Мало ль что бывало

На службе?
                Нас из ГДР
Под Астрахань везли на  стрельбы
В пустыню.... Я:
                -- I  don’t care,
He doesn’t care – в английском....
                -- В цель бы

 Попасть!  --
                Мечтает командир.
И я о том. Лишь только цели
Различны....
                Мне б лишь снять мундир --
  И поступить...
                А вы хотели

Так сильно поступить, как я?
А знали ль вы, как я, к примеру,
Сны Веры Павловны, моя
Самоуверенная? Склеру

Так напрягали ли, ма шер,
На отглагольные взирая
Те существительные – сфер
Рабочих: «копка», «рубка»...
                Знаю,

Что царь Урарту Менуа
Творил, что сын его Агришты...
Так чем вы доблестней меня
По части твердых знаний?...
                Ишь ты –

Ушла, не дав мне монолог
Хотя бы довести до точки...
Ее прозренью не помог...
Из обеспеченных... Сыночки

И дочки из таких семей
Бывают иногда ущербны...
Мои попытки, чем-то ей
Помочь, мозги прочистить, тщетны...

Разнервничался только зря,
Раскрыл всю душу в монологе...
Но сказано: метать нельзя
Чудесный бисер на дороге

Пред свиньями... Скорей забыть!
Не до ущербных – есть проблемы...
Сама решит пусть, как ей быть,
Вписавшись в клеточки системы...

... Тут у меня  в делах прокол:
Профессор въедливый, Иофис –
У нас он фотодело вел –
Жестоко высмеял мой опус...

С Ленгор снимал прибрежный парк...
Ну, думаю, роскошный ракурс,
Не долго размышляя – шварк! –
Приляпал подпись, дескать, на-акось,

Шедевр, Иофис... «Под крылом, --
Гласила подпись, -- самолета»...
В итоге – горестный облом..
Вот – измываться же охота...

Но, видно, только так мозги
Шлифуют профессионалы:
Халтурить, Ваня, не моги!
В тот день досталось доотвала...

Вот так тебе! Вот так! Вот так!
Нет, по головке нас не гладит...
Строг, как отец, ко мне журфак,
Но это ж только пользы ради...

И сессия была крута,
Я с профессурою сражался...
Осуществляется мечта:
Я выдержал... Я не сорвался....