НЕсостоявшееся интервью в Рождество

Тут спросили, давеча, мол, на чём стою,
За какого Боженьку тайное творю,
И, какая музыка у меня в груди,
Да про то, что в душеньке раны бередит.
Промолчать, по-умному, силы боле нет,
В ком с овчинку сдвинулся целый белый свет,
В ком обиды старые кровью скреплены,
Даже, если нарами веет со спины.
Повздыхал, помучился, личность осенил,
Хрен, чего получится, если б дурнем был!
Уж тогда б ответилось в восемь этажей!
Уж тогда б опросничек полетел взашей!
Но родили в городе, воспитали в нём,
Как собачку добрую дулей да ремнём.
Вот и не кусается мне за подлый спрос,
Вот и получается – лякни на вопрос.
Сформулируй в ясности, честное нутро,
От заводов угнанный в тёмное метро,
Как америкосовским травят дерьмецом,
Как сынов науськали обхамить отцов!
Только деликатненько, абы что не ткак,
Не пропасть приватненько, Сахарову как.
Трепанул ведь Ельцину, я  мол, расскажу,
А наутро тёпленький съехал с этажу.
Всё порежут, толку-то! Веры в людях неть -
Прописалась в душеньках лишь тоска да смерть,
Если не обучены в оффис холуём,
Звёздно-полосатому лестно не поём.
Нет, напрасно. Верится, что не я один
У России-матушки уцелевший сын,
Для того и выживший сквозь расстрелов дни,
Чтобы правду памяти в грязь не уронить.
Что ж, скажу по совести – я России сын,
Равный, не с дубовости дутый господин.
В сердце воля вольная, не ломаю чин,
Православный Боженька суд и господин.
Вот и вся позиция, есть ещё кулак,
Но не трепал опроснику, ну, как если враг?
Мне верней юродивым, до худой поры,
Потому наточены в доме топоры.

Тут спросили давеча, мол на чём стою,
И за какого Боженьку тайное творю.
Так ведь что рассказывать, весь как на духу:
В праздник ем с пельмешками, в постные – уху.
Нечего допытывать, тихий я, как все,
Микрофончик сматывай, и давай, к себе,
Липкость иноземная, чудоестество,
Думай, что ответится  – нынче ж Рождество!