Люби меня и ненавидь

Ненавидь меня, что уж там. Криви свои губы в презрительной усмешке, скрипи зубами в сознании немощного бессилия, брызгай слюной в слепой ярости. Проклинай каждую букву моего имени. Ведь ты меня знаешь. Твоё самолюбие уязвлено до самых зловонных глубин: ещё чуть-чуть, и оно лопнет, как изношенный мочевой пузырь. Видишь, как напрягся твой пах? Я ожидал от тебя большего.
Этим жалким проявлением слабости духа и душевной убогости, ты делаешь меня полным сострадания свидетелем твоей личностной несостоятельности, уныло раскачивающейся на корявых глиняных ножках. Бац! А я продолжаю смеяться тебе в лицо, и мой смех звонок и чист, и рассекает воздух как дамасская сталь, втаптывая тебя в комья грязи, выпавшие из твоих обмякших трясущихся рук. Твои детские слёзы, наивно пытающиеся смыть с лица всю грязь и стыд поражения, очистить совесть, клыками впившуюся в горло, не трогают моё отливающее белым золотом сердце. Я слишком мудр и благорассуден, чтобы пинать твой бездушный кадавр, понапрасну расходуя драгоценные силы. Лучше подождать, когда из твоей груди вырастет дивная яблоня, которая одарит меня румяными, сочными плодами. Я жадно вопьюсь в них зубами и ты почувствуешь прикосновение каждого из них. Боже, что со мной...
А потом наши дороги надолго разойдутся - я растворюсь в молочной слизи тумана, липкой, со сладковатым привкусом распада. Ты будешь ждать каждым вянущим листом твоего зелёного великолепия, солоноватая испарина проступит на твоей горячей коре. И настанет день, когда я вернусь и упаду грузным ледяным градом с высоты жестяных туч, словно приколоченных на скорую руку к небосводу. Твои корни впитают мой сладкий яд, судорожное сплетение ветвей заворожённо закивает в такт пульсации отравленных вен. "Лёд, дочерна оплавленный напалмом..." - в этом обрывке сфокусируется всё твоё израненное сознание, парализованное предсмертной фиалковой нежностью.
Я с тобой. Люби меня.