Дневники Смерти Психоаналитик Дьявола

Ну как так можно существовать? Я Смерть, а не психоаналитик! Почему все норовят пожаловаться мне на жизнь? Сначала люди: «Смерть! Смерть! Ну где ты? Я так хочу умереть!». Приходится являться, придумывать им смысл жизни, успокаивать, чуть ли не сеанс психотерапии проводить! Была б моя воля, всех порешил бы! Ну как в таких условиях можно работать! Хорошо, с этой людской слабостью я почти смирился, думал: хуже уже не будет. И что же? Сегодня меня позвал… Дьявол! Нет, он, конечно, не просил о смерти, но честное слово, мне проще было бы его убить. Я появился в его зале. Он полулежал на столе в тусклом свете лампады. Все бумаги валялись на полу, залитые чернильной кровью, а Дьявол тихо вздыхал, повторяя «Ох-ох-ох…». Ну и что мне было делать? Я естественно спросил, что случилось, а он сказал: «Я устал, я ухожу». На меня напал ступор: как это так, это ведь невозможно. И пока я приходил в себя, он решил меня использовать в качестве жилетки и стал рассказывать про свою «нелегкую судьбу»: «Я не всегда был таким, это жизнь меня испортила! Я явился во мглу хорошим существом. Я тогда еще знал, что такое свет, и был намерен нести добро в это Темное царство! Я был преисполнен благих намерений о переустройстве мира и воспитании нового поколения демонов, демонов добра и счастья, надежды и любви, веры в светлое будущее, в конце концов. Я хотел сделать всех лучше, но моим мечтам не суждено было сбыться. Я родился не в свое время! Мои предки были настроены категорически отрицательно, да их и можно было понять. Всю свою почти что вечность они привыкли довольствоваться грехами и злодеяниями, они погрязли в разврате и подлости! Я мог бороться с недоброжелателями, но не был способен противостоять режиму… И я смирился, отдав себя на растерзания шаманов, сутками вливавших в мой неокрепший мозг идеологию страха и насилия, основанную на грехе и предвкушение Адских мук… Тьма поглотила меня, она проникла в мое тогда еще чуть теплящееся сердце и заполонила разум… Так я стал заложником Великого Зла и, как потомок Самого Господина, был удостоен чести стать приемником правящего тирана… Далее мое существование потянулось монотонно и безрадостно: я прилежно учился, осваивая сложнейшие науки, не интересовался ничем, кроме заманчивой перспективы стать Великим и Ужасным, таким, чтобы и после моего правления, тысячи будущих поколений чтили память обо мне, опасаясь моего гнева! Мной завладела мания величия, которая вскоре обрела такие масштабы, что в тот день, когда я вступил на престол, первым моим свершением было провозглашение «Культа Личности Меня». Это было шокирующим заявлением: никто до меня не имел подобной наглости сразу же заявлять о своем очевидном превосходстве, обычно демоны сначала стремились завоевать доверие и поддержку подданных, а уже после устанавливать жестокую диктатуру. Удивление обитателей Темного царства было велико, но мой метод оказал сильнейшее воздействие на их психику, и они преклонились передо мной!... Я достиг вершины, я был высшей властью. Все эти столетия я наслаждался собственным величием, но недавно меня стала одолевать тоска… Я устал быть злым диктатором, чары старых колдунов начинали давать трещины, и наружу выползали детские мечты о мире и счастье. Тогда это казалось безумием, ведь я забыл о своих давних намерениях. Но теперь, когда от жутких заговоров и заклинаний не осталось и следа, я больше не могу быть жестоким правителем и хочу уйти на покой…»
Как личный психоаналитик, я буду хранить врачебную тайну, но как Смерть, могу сказать, что наш Дьявол трагически погиб в своих прекрасных воспоминаниях и светлых мечтах. «Великий и Ужасный» канул в Лету, а вместо него осталась лишь горстка пепла от сгоревших надежд… Все мы были порождением Хаоса, мы являлись в этот мир без каких-либо ориентиров, совершенно открытые для новых познаний и далекого неясного будущего. Но не все мы можем выбрать свой путь… Дьявол мог быть в высшей степени положительным персонажем, но вместо этого, по воле общества, был отдан в жертву Злу, что нанесло ему тяжелую душевную рану, которая так некстати начала кровоточить на закате его, казалось бы, безмятежного существования…