Путь на восток

Волны песка, и воздух дрожит над ними
Капли дождя кажутся здесь чужими.
Днем здесь правит жара, а ночью царит холод
Он сковывает как цепь, она же бьет словно молот.

Солнечные лучи, здесь не ласкают кожу
На беспощадные плети, больше они похожи.
Отвесные их удары, сверху на все давят
Тысячи тысяч лет, землю они плавят.

Камни живут долго, пока время не скажет – хватит,
Холоду и жаре, тут время за скорость платит.
Вместе они сильны, и за вселенной мгновенье
Могут разбить в песок, гранитной скалы творенье.

Ветер не просто ветер, - он бог среди этого моря
Нету высоких пиков, что заставляют его выть от горя.
Слуги его - бури, воины его – смерчи,
Правит он здесь песками, широко расправив плечи.

Эти пески ненавидят жизнь, но ей то плевать на это,
Она ведь привыкла биться, - не знать что такое вето.
Не признает барьеров, - смеется она над ними,
Те кто создал вселенную, похоже были живыми…

Звери мои устали, но остановиться не смеют
Они на жару плевали, - плеваться они умеют!
Шагают они ровно, нагруженные тюками
Идем мы уже долго, а сколько - не знаем сами.

Жесткий песок, взметнувшись, разрезает собой одежду,
Но к шее верблюда пригнувшись, я не теряю надежду.
Жара меня искушает, иллюзиями своими
Но я не слабак который, бросится вслед за ними.

Мой первый верблюд поравнялся, с фигурой бредущей по дюнам
Откуда здесь странник взялся, прислушался я к своим думам.
В серой обтрепанной робе, идет не сгибаясь ровно
Песок и солнца огонь, его не волнуют словно.

Скажи пилигрим, куда ты, идешь по пустыне?
Ведь в одиночку здесь, любая надежда сгинет!
Надежда слаба, ты прав, - ответил идущий странник
Но не она мной правит – я не ее избранник.

Закашлявшись от сухоты, и ощущенья песка на глотке
Я взглядом его спросил, по чьей он идет наводке.
Вон там есть тень и вода, - сказал улыбнувшись парень.
Направь караван туда, присядем на плоский камень.

Усталые звери напились, и я окунулся в воду
Улегся на камне в тени, ощущая от мук свободу.
Боги, как хорошо, - жизнь победила снова
А значит я прав таки – она ведь всему основа!

Ну что же поведай странник, - в чем твоя мощь и сила?
Та что спасла от жары, та что надежду затмила?!
Сила моя в вере, той что материей правит,
Разум и воля – мощь, что по местам все ставит.

Ты видно из тех пилигримов, что мудрость в пути находят
И ересь неся в себе, смуту на люд наводят!
Ты не священик даже, - нахмурившись молвил я
Откуда про силу знаешь, что вера дает твоя?

Да не священик, верно, кивнул этот странник в ответ,
Святые отцы не знают в чем силы моей секрет.
Они про веру забыли, лишь слово использовать могут.
Их души бессильны в храмах, и мудрость понять не смогут.

Не знаю куда ты идешь, но ждет там тебя палач!
Мне все равно, - сказал я, - но только потом не плачь.
Неужто к богам ты ближе, чем в храмах святые отцы,
И знаешь про них ты больше чем старые мудрецы?

Возможно гораздо ближе, - вдруг улыбнулся он,
И странной волной ударил, в меня его резкий тон.
Казалось, он точно знает, секреты вселенной всей
И разум его могучий, гораздо ее взрослей.

Я головой мотнул, очнувшись от мыслей странных
И снова воды хлебнул, бросая свой взгляд в барханы.
Скажи мне тогда, - создатели мира - так же как мы живые?
Они и сейчас живут здесь, не добрые и не злые?

В последнем конечно прав ты, судить так о них нельзя,
Но они не отсюда вовсе, хоть точно не знаю и я.
Я что-то тебя не понял! – В глаза я ему посмотрел,
Давай объясни попроще, - то что сказать ты хотел.

Ну что же давай по проще, - допустим ты видел рыб?
Конечно я видел разных, в морях среди темных глыб,
И маленьких видел тоже, сверкающих сквозь стекло
Таких как султаны держат, чтоб было душе тепло!

Отлично, возьмем султанских, чтоб было понятней тебе
Но знай что это не важно, ведь это всего лишь пример.
Еще я хочу сказать, что истина часто противна,
И трудно ее принять, душе что темна и наивна.

Не страшно я сильный духом, давай свой пример скорей!
Конечно – сверкнул он взглядом, которого нет мудрей.
Представь ты султан, и создал, огромный стеклянный сосуд
Насыпал песка немножко, растений, воды – вышел пруд.

Но скучно в пруду рукотворном, все время один там пейзаж
И маленьких рыбок, в склянке хрустальной, приносит угодливый паж.
И вот уже краски пляшут, рыбы «интриги» хвостами плетут
Ожил и приносит радость, тебе рукотворный пруд.

Ты рад, и за твореньем своим, ведешь постоянный контроль
Рыбы об этом не знают, но думают про свою роль.
Ты тоже не лезешь внутрь, причина понятна тут –
Ты слишком большой и сильный, и сразу сломаешь пруд.

Но, наблюдая за ними, и жизнью поспешной их,
Ты часто желаешь оттуда, взглянуть на одну из них.
И волей своей вторгаясь, в их разум такой простой
Ты чувствуешь себя рыбой, всесильной и мудрой такой.

Постой, я понял к чему ты, ведешь свой длинный рассказ,
Но мы ведь не рыбы, нельзя же ровнять просто так их и нас!
Нельзя безусловно! Но ты же, просил попроще пример, -
Простой ведь не значит лучший, и это в любой из сфер.

Однако и этот грубый, ответил на твой вопрос -
Создатели не отсюда, а с нами неведомых гроз.
Нам не понять их мысли, их силу не оценить
Но это пока не нужно, нам нужно пока лишь жить.

Жить, и стремиться к мира вершинам, такого родного до слез,
Достигнув всего в нем, оттуда увидим второй мир из всех наших грез.
И так неизвестно, сколько ступеней, придется в пути нам пройти
Чтоб стать не такими, но все же на равных, с теми кто дал нам войти.

Нет слов для ответа, на этот рассказ у меня,
Прости меня странник, я раньше не видел, такого тяжелого дня.
Новые мысли мой разум не примет, даже совсем чуть-чуть
Мне жизненно важно сейчас от всего отдохнуть!

Парень кивнул, слегка улыбаясь, и бодро ступил на песок
Махнув на прощанье полой истертой, направился он на восток.
Поднялся на дюну, и превратился в туман, испарившийся вмиг
Мгновением раньше я понял в чем дело, но опоздал этот крик…

Я отдохнул и звери сильны, - снова в пустыне мы.
Снова жара, холод, и ветер в целях своих верны.
Там где камни лежали, теперь остался песок
Но мне наплевать, мне все равно, - путь мой пролег на восток.

Снова жара и холод, взялись за любимое дело.
И снова песок взметнулся, готовый рвать мое тело
Но я не пригнулся пряча, в надежде своей лицо,
Вера моя разорвала, слабости этой кольцо!