Струнный случай

СТРУННЫЙ СЛУЧАЙ

      Белый шум пропал. Возник розовый плеск. Оби-татели Арфы мгновенно потеряли источники суще-ствования. Ученые лежи застучали пиморами по жиропам. В лежиных булавкокках не укладывалась мысль о том, что белый шум может исчезать.
  Некий седауплис решил, что надо приспосабливаться. Как именно он не знал и поэтому сде-лал очень неприличную вещь, а именно: грэ... хэ... брэ... Об остальном умалчиваем, дабы никого не развращать и не извиняться за выражения.
  Конечно, из-за таких деяний скафандр седауп-лиса прорвался, а молекула существования упорх-нула. Каково же было удивление седауплиса, когда оказалось, что можно жить без скафандра и суще-ствования и передвигаться с помощью голых пимор по струнукам и синаузукам.
  – Задохнется идеобормот и изранится – злопы-хали лежи,– испустит сияну в однотерцие.
  Лежам поддакивали строестои, ходиманты и седауплисы. Умиранды дружно молчали. Помчаль-ники никак не могли остановиться, чтобы разо-браться во всем этом.   
  И все же аномального седауплиса все обоняли с любопытством и удивлением. На многих нашла строестоевость. Только несколько седауплисов сделали– не скажем что и стали рвать скафандры. Вместе с кусками оболочек отрывались пиморы, ранились жиропы, но успех седауплисов был гран-диозен. Их действиями заразились помчальники и сразу вызвали реакную цепнацию.
       Здесь во всех обоводах понеслась дурабанда:
   – Немедленно прекратить грэхэбрэние!– сквозьструнно вспыхнул Главный верхораж.– Вся-кая попытка жить на одной арфе с розовым пле-ском есть измена папизне! Дружно положим жиро-пы за наше плавное прошлое! Да не ступят наши пиморы на жучные нам струнуки и синаузуки!
    Верхораж пронзительно свистнул и отдал сия-ну вакууму.
  Грэхэбрэнувшие помчальники и седауплисы с иронией в тычинах обоняли бдендец верхоража. Их испорченная сияна совсем отвернулась от запонов претупений и препонов стыдомления.
   – Без препонов стыдомлений мы достигнем раступений!– пели они.
    И голые пошли вперед под бледно-прозрачным зламенем, забивая зарницы зуда в проплешины плюгавой памяти.
    Плеск всклекотал. Ширнул в ничто. Тишиной взорвался. В шушмаре зашевелились червями бес-шабаши. Кло – ко – то! Ти – ре – но – мо!
   
    И куда-то исчезли седауплисы, далеко умча-лись помчальники, перевелись лежи. Остались пшикхоллы, строестои и умиранды.
   
   Пшикхоллы продавали люфтшпендих и колоф-рондили.
   
       Строестои – строестояли.

       А умиранды смердили.

   Таков был самый шикарный та-акт пре-людии.