Плаха

Шахта. Где-то внутри оборвался провод. Шар закачался, рассеивая отражаемые отблески света, его зеркальная поверхность трескалась и мутнела. Неестественно выпуклый свет крошился с обоев, съезжал целыми пластами со скользкой стены и падал куда-то вглубь, наполняя бурый кишечник многоэтажки флуоресцирующей  биомассой. Но что-то не давало ему достигнуть дна. Жадные вихри мыслей с нечеловеческим воем заполняли пространство, просачивались сквозь щели и неслись в поисках нетронутого, неприемливого в своей девственной чистоте и невинности. Смертоносный вирус мглы снова и снова находил своих жертв, неустанно закрывая их глаза ленивым движением грузных крыльев. Исполинская тень бабочки на стене вгрызалась в камень и постепенно просачивалась на другую сторону. Скрипка продолжала фальшивить.
Внезапно змеиные клубки, жилы сумерек, словно абсорбирующие редкие капли света, вздрогнули от острой боли и отпряли от пульсирующего мозга: дверь отворилась.
Сначала как-бы нехотя, но уже быстрей и быстрей, в комнате возникали материализировавшиеся древние тени, покрытые слизью и погребной плесенью. За их корявыми силуэтами был отчётливо виден зеркальный шар, бившийся в агонии, теряя последние ручейки света. Схватившись за сердце, я с удивлением обнаружил, что пальцы моей руки легко раздвигают плоть и проникают в неё, обнажая филигранную работу Творца. Боли не было, лишь лёгкое покалывание в висках, прозрачных как запотевший лёд. Происходящее вокруг меня, словно бурлящая смола, заливало то, что когда-то было полом, взрывало чудовищным натиском ветхие стены и вдруг, заполнив весь мир, стянулось в одну, горящую адским огнём, точку. Я проглотил её словно пилюлю, не запивая. Беснующийся ветер утих, сложив свои жалкие лохмотья на слабо дышащую землю; спазмы его телес уступили место трупному окоченению.
Что-то потянуло меня наружу. Шаг, ещё один. Горсть неуверенных движений. Переходя на бег, я уже различал фигуру, маячившую вдали, притягивающую меня как магнит. Это была плаха. Плаха Нового Утра.